«Лорелла» стремительно приближалась к жертвам, отрезая им путь.
Но во мгновение ока роли поменялись. Перед австазийским пиратом оказались не купеческие суда, доверху груженные желанной добычей, а боевые зантарийские корабли, вместо шелков и пряностей переполненные солдатами. Когда Антиш сообразил, что его предали, что он угодил в смертельную ловушку, из-за горизонта появились еще три галеры, закрывая ему все возможности для бегства.
«Лорелла» была мгновенно зажата меж корпусов двух псевдокупцов — с ужасным треском, заполнившим гребцам все звуки мира, треснули вовремя не убранные внутрь весла.
Капитан Антиш был не из тех, кто мог, сложив руки, ждать, пока его потащат на виселицу. Он обратился к своим воякам с речью:
— Пришел, братья, последний час, покажем этим зантарийцам, на что мы способны, и, может быть, удача улыбнется нам вновь. Отступления нет, пощады не будет.
Помолчал и добавил:
— Освободите гребцов, выпустите запасных из трюма, дайте им оружие. Объясните, что противник не пощадит и их тоже. Пусть подороже продадут свои жизни, если смогут. Если двое из них убьют одного врага — нам будет радость в царстве мертвых. А если уж вдруг отобьемся — освободим, все боги им в помощь. К бою! И да помогут нам Егиллох и Катамара!
Гребцы на «Лорелле» сидели по четверо на весле, скованные железными поясами с соединяющей цепью по двое. Через каждую двойку рабов пропускалась общая, рыжая от ржавчины, толстая, как питон, цепь. С Варросом сегодня в двойке был прикован новый галерник — на ночной переход все слабые гребцы были отбракованы и посажены свежие, из резерва. Варрос поначалу не обратил внимания на тощего черноволосого лунгарзийца, с которым его сковала прочная цепь. Хотя он уже немного знал лунгарзийский, разговаривать с новичком было не о чем, да и во время ночного рейда, когда глухо-натужно ухает барабан и в любой момент на спину за нерадивость может опуститься витая плеть, особо не поговоришь.
Когда два вражеских корабля зажали с двух сторон «Лореллу», треснувшее весло резко ударило неопытного лунгарзийца по лицу, и тот сидел, сжавшись, закрыв рот руками, по которым стекала кровавая слюна, время от времени он выплевывал выбитые зубы. Варроса все это не касалось, но он не расслаблялся ни на мгновение, готовый в любой момент воспользоваться одним-единственным шансом для побега, если великий Зирива-ванат предоставит его.
К надсмотрщику подбежал один из пиратов и что-то быстро зашептал ему на ухо. Надсмотрщик удивленно посмотрел на товарища, пожал плечами, но кивнул в знак согласия — приказы капитана не обсуждаются. Еще двое пиратов принесли огромную охапку старых мечей и сложили у барабана. Один побежал отпирать люки в помещение, где томились запасные гребцы, двое стали освобождать уставших галерников от толстой цепи.
— Вы! — прокричал надсмотрщик, перекрывая голосом усиливающийся шум сражения. — Вы можете стать свободными австазийцами — так сказал капитан Антиш. Если наш корабль возьмут зантарийцы, все, и мы и вы без разбора, будем болтаться на реях, пощады не будет ни для кого. И капитан Антиш милостиво предоставил вам шанс умереть не как рабам, а как воинам. Разбирайте оружие и ступайте наверх, на корму.
Гребцы молчали, не зная, как воспринимать сказанное. Каждый из них был готов к смерти, но не к сражению.
— Пояса с них тоже снимать? — спросил один из тех пиратов, что освобождал общую цепь.
— Некогда, — махнул рукой надсмотрщик. — Будут защищать друг другу спины… Вы! — вновь обратился он к гребцам. — Тот, кто будет прятаться за другими, будет убит лично мной, обещаю! Вперед, мерзавцы, ваши жизни в ваших руках!
Он посторонился, пропуская гребцов на верхнюю палубу, где вовсю шло ожесточенное сражение.
Варрос с зазубренным мечом в руках, который выхватил не глядя из общей кучи, практически волоча за собой лунгарзийца, поднялся по лестнице наверх, где шла яростная схватка.
От края борта на него тут же прыгнул зантариец в сверкающих доспехах, взмахнув тяжелым топором.
Изменение в жизни с бесправного гребца на участвующего в битве воина не может произойти мгновенно. Если бы не полустертые в памяти, но вбитые в кровь тренировки Тарлака, это была бы последняя секунда в жизни Варроса. Он каким-то звериным чутьем успел отстраниться, толкнув в бок скованного с ним лунгарзийца, и топор напавшего бойца просвистел буквально в дюйме от обнаженного, блестящего от пота плеча потомка Леопарда.
Варрос моментально вонзил зазубренный меч в грудь противника, прорубив яростным ударом оказавшиеся не столь уж и прочными доспехи. Попробовал выдернуть свой меч, но мертвый зантариец в падении вырвал оружие из рук противника. Варрос плюнул, быстро наклонился и схватил топор поверженного врага. Резко повернулся — еще двое зантарийцев бросились к нему, но удар приняли вышедшие вслед за Варросом галерники.
Варрос отступил, прижавшись спиной к стене надпалубной постройки. Рядом тяжело дышал лунгарзиец, он, кажется, так до сих пор и не понял, что происходит.
Звуки битвы — хэки и боевые кличи, проклятия, предсмертные крики и стоны боли, звон сталкивающихся мечей и треск ломающегося дерева — возрождали в сердце Варроса давно забытые чувства, кровь манила своими запахами. Но тут он вдруг ошеломленно понял, что это не его битва, что он не хочет ни убивать, ни погибать. У него есть клятва, которую он обязан выполнить. Он осмотрелся — капитана Антиша нигде было не видно.
Кто-то из галерников, притаившись у выхода с лестницы, дождался, пока появится ненавистный надсмотрщик с плетью в левой руке и мечом в правой. Ржавый клинок с криком: «На, жирная свинья, получай!» — вонзился в обнаженное брюхо, поросшее густым неприятным волосом. Варрос брезгливо отвернулся, чтобы не видеть, как надсмотрщик повалился на дощатую палубу, толстыми окровавленными пальцами заправляя вываливающиеся кишки обратно и тонко, по-женски, визжа. Скованный цепью с всадившим клинком рабом гребец засадил упавшему надсмотрщику босой ногой под ребра и плюнул в искаженное агонией лицо.
Один из нападающих зантарийцев замахнулся на лунгарзийца, и Варрос в последний момент успел подставить топор. В следующее мгновение он размозжил голову врага. Сбоку на них напирала яростно сражающаяся толпа. Варрос быстро посмотрел на железный пояс, к которому была прикована цепь, связывающая его с лунгарзийцем — никаких возможностей быстро освободиться от напарника не было.
Он выдернул оружие из рук мертвеца, на ходу рванул из-за его пояса тонкий кинжал.
— Брось свою железку, — крикнул он лунгарзийцу, который мертвой хваткой зажал в обеих руках рукоять негодного зазубренного меча, вытащенного из хлама, что принесли пираты. — Держи топор! Прикрывай мне спину, если хочешь жить!
