— Как-то не мое это… — пожала плечами смущенная девушка.
— Я б поспорил… Жаль, дети столько потеряли…
— Ты мне льстишь…
— Андрей, можно вопрос?
— Можно, конечно.
— Зачем ты взял меня с собой в это плавание?
— Мне нужна была хорошая компания.
— Которая иногда готовит кушать и безвылазно сидит в своей работе?
— Зато это «иногда» включает лобстеров…
— Исключения не счет… По-моему, для подобного романтического путешествия больше подошла б какая-нибудь из твоих пассий, — улыбнулась Елена, — а то — море, солнце, романтика и… дружеские сказки на ночь. По-моему ты прогадал со мной.
— Не-е…Точно не прогадал… Пассия б от меня требовала внимания, развлечений, секса в конце концов, а у меня тут…
— Кит… Да, я в курсе, синий такой и о-очень скрытный, — рассмеялась Елена.
— Ага…
— Понятно. Тогда не прогадал, — рассмеялась девушка. Ладно, пошли спать, сказочник. Уже глубокая ночь, и твой кит тоже может поспать…
— Надеюсь…
§§§
Утром Ольгу разбудил все тот же аппетитный хруст под ухом — черепашонок с завидным упорством уплетал остатки листвы ее самодельной кровати. Листики водоросли по всему периметру были активно погрызены и представляли собой своеобразное кружево.
— Мда, хорошо, что ты маленький, и не перегрыз сами стволы — спланировать на дно было бы обидно, слишком уж оно тут каменисто-неровное. — произнесла Ольга, с любопытством осматривая ажурно-естественную красоту, устроенную из листьев ее маленьким другом. Впрочем, своеобразный лесной массив, в котором она вчера оказалась, заслуживал большего внимания. С утра он выглядел еще более привлекательно. Светлый, ярко-зеленый, бликующий солнечными зайчиками от «листвы» и чешуи плавающих рыб. «Лес» состоял из огромных водорослей и массы других не таких огромных, но очень разнообразных подводных растений. Буйство света, красок, жизни… Это подводное царство оказалось, вот неожиданность, густо населено весьма разнообразной живностью. Тут плавала масса рыбы (как самые обычные на вид и небольшими косяками, так и одиночки самых непонятных форм), морские коньки (иногда такой причудливой формы, что до последнего непонятно: конек это или помесь водоросли с морским ежом), сверкающие, как маленькие радуги в солнечном свете, рыбы иглы, (регулярно висящие вертикально и напоминающие, что угодно, но только не рыбу), скумбрии (азартно гоняющиеся за мелкой живностью в зарослях, словно коты за мышами). На скумбрий Ольга сама иногда охотилась — так сказать по старой памяти — они были очень вкусными, хоть и верткими — пока поймаешь, десять раз задумаешься, а хочешь ли вообще есть. Встречались тут и летучие рыбы, причем несколько разных видов — одни напоминали стрекоз, другие больше смахивали на тропических бабочек с тонкими прозрачными перепончатыми крыльями. Ползали по водорослям крабы разных размеров (некоторые небольшие, очень даже съедобные, если, конечно, изловчиться его поймать, и не обращать внимания на грозно размахивающие клешни). Правда, один раз, она увидела просто огромного краба напоминающего паука, ростом больше ее самой, и дала деру до того как он решил выяснить кто это его рассматривает. Пауков Ольга с детства как-то не очень любила, а таких размеров… Да еще и с клешнями…Спасибочки, знакомиться совсем не хочется.
Часто на самих водорослях, как и на скалах на дне, встречались разнообразные актинии. Этакие симпатичные хищники, — по крайней мере, щупальца у них точно были хищниками. Ольга в этом неоднократно убеждалась, глядя как не повезло очередной мелкой рыбешке. Впрочем, она иногда паразитировала на них — утаскивая их мелкую свежепойманую добычу на ужин себе. При этом актинии обижались и немного жглись, а из лепестков этого хищного цветка выглядывали удивленные мелкие оранжево-черные рыбки-клоуны, посмотреть на «грабителя». Они-то, в отличии от многих, спокойно прятались в щупальцах этих «цветов». Ольга как-то присмотрелась к особо «грозной» маленькой красно-черной рыбешке и поняла, что та охраняет свой домик! В центре актинии были спрятаны маленькие-маленькие мальки, словно равномерно рассаженные по небольшой плоской поверхности. Окраска «мамы и папы» у них едва угадывалась, но, при этом, четко просматривались глазки! Наверное, с сотня глазок любопытно на нее уставилась, под возмущенное трепетание под боком родителей этой малышни. Ольга, посмотрев, аккуратно прикрыла мальков, оставив перепуганных родителей радоваться не оправдавшейся угрозе. Эти красивые яркие рыбки так и вызывали ассоциации с тропическими птичками, а актинии с цветами. И разнообразие этих «цветов» было… сногсшибательным, как обычно. Желтые, красные, зеленые, синие, светящиеся в темноте, большие, средние, маленькие, растущие поодиночке и огромными клумбами…В общем — на любой вкус. Природа в данном случае явно не скупилась на разнообразии.
Ольга, соорудив себе в очередной раз мини сэндвич из того, кто подвернулся под руку, улеглась в свой гамак из водорослей, и с любопытством рассматривала, окружающее ее, постоянно движущееся великолепие. Это стало ее вредной привычкой — завтрак, выпасть на гамак и все… Она могла часами наблюдать за окружающей ее жизнью. Солнечный день делал этот мир золотисто-зеленым, хмурый — туманно голубым, ночь же словно превращала «лес» в далекий мегаполис — сверкающие то тут, то там огоньки медуз, приманки хищников, кипящая ночная жизнь… Величие и разнообразие…
Было во всем этом, что-то завораживающее, и если б, не периодически напоминающий о себе желудок, со странной потребностью есть, она, наверное, вообще не отрывалась от этого увлекательнейшего занятия — наблюдать. Ольга словно впала в какое-то странное состояние покоя. Внутренний зов, ранее чуть ли не толкавший ее в спину, внезапно смолк, а общее состояние было похоже на острый приступ лени. Подобное состояние у нее когда-то было дома, после болезни. Когда она начала идти на поправку и с радостью выполняла совет врача «ничего не делать, пока организм выздоравливает!». Вот и сейчас, она много спала, приглядывала за черепашонком и просто лежала … Она напоминала себе какую-то личинку в коконе, а не активную азраи, но ничего с этим поделать не могла. Просто, иногда ловила в себе состояние легкого удивления бездеятельностью, пассивностью и… наслаждалась дальше!
В этом странном море почти не было ветров, по крайней мере, Ольга ни одного шторма или просто нормального ветра так и не ощутила. Валяясь на «ветвях» в самодельном гамаке, она с иронией вспоминала Пушкинскую русалку. Знал бы поэт, какие бывают ветви и какие русалки… Впрочем, может, русалок он и встречал, кто знает… Интересно если он встречал русалку, то почему он ее усадил на дуб? Творческий подход или таки был прецедент? Может она просто от кого-то удирала… Хотя… Это ж как нужно испугаться чтоб с хвостом на дерево залезть? Ольга, например, эту задачку и с ногами не всегда могла выполнить.
