Сергей Смирнов - Сидящие у рва

Отдав распоряжения, Нгар вновь сел в седло, решив своими глазами и при свете дня осмотреть крепость.

На этот раз, кроме тысячников и ординарцев, его сопровождали телохранители и турма всадников.

Тысячники вполне одобрили распоряжения Нгара. Отряд с рассветом выехал из лагеря и поскакал к городским стенам.

Объезд города и окрестностей не принес ничего утешительного.

Нгар всюду видел надежные укрепления и воинов на стенах, от которых приходилось держаться подальше, ибо проклятые арбалеты били слишком далеко и слишком точно. Нгар узнал, кроме того, что вход в гавань Суэ перегорожен цепями и потопленными барками, и в гавани в полной готовности стоят несколько боевых кораблей и добрая сотня лодок со стрелками.

Единственное, что немного утешило Нгара — то, что по пути они сожгли несколько домов, покинутых жителями, и разорили солеварню, в которой также никого не оказалось.

Солнце склонялось к горизонту, когда Нгар возвратился в лагерь.

Последующие дни приносили не слишком ободряющие известия. Но вот в лагерь стали прибывать пленные данахцы, которых по приказу Нгара сгоняли со всех окрестностей.

Для них отгородили невдалеке от лагеря специальный загон и выставили крепкую стражу.

Лишь тысячники были осведомлены о новом плане Нгара, и даже когда поступил приказ всем, свободным от караульной службы, приступить к рубке тростника, никто не догадывался о замысле предводителя.

Под руководством сотников тростник вязался в толстые пучки.

Гора вязанок росла на глазах — но на глазах аххумов: все работы шли в лощине вдали от осажденного Суэ.

Между тем князь Руэн тоже не сидел сложа руки. В городе кипела работа, ковались арбалетные стрелы, возводились дополнительные лестницы к крепостной стене.

И была еще одна тайна, о которой еще не знали Нгар и его тысячники: в Данахе, в пяти конных переходах от Суэ, стояла наготове армия из полутора тысяч хорошо подготовленных данахцев и тысячи наемных всадников из Северного Намута.

Всадниками командовал Эдарк, неистовый воин, один из самых непримиримых врагов Аххума. В битвах за Алабарские острова Эдарк, сумевший устрашить бессмертных, даже получил странное прозвище Алабарский Волк.

Конница Эдарка ни в чем не уступала аххумской, воины были преданы вождю и сражались как львы.

Эдарк набрал свое войско из намутских кочевников, великолепных наездников. Намутцы считали себя наследниками древнего Намуна, государства, наводившего в древности ужас на соседние народы. Древние жители Намуна поклонялись жестокому и кровожадному богу Наммузу, и прославились в веках своей невероятной жестокостью. Недолго просуществовала империя Намун, объединившая некогда все земли от нижнего течения великой Тобарры до Равнины Дождей, — всего около ста лет.

Восставшие порабощенные народы сбросили иго ненавистных завоевателей, разрушили великолепную столицу — Намуан, неприступную цитадель в Туманных горах, обнесенную крепчайшими стенами, славившуюся великолепными фонтанами и искусственными садами на крышах ее дворцов. А после того, как развалины Намуана сровняло время, когда народ Намуна рассеялся, частично истребленный, частично рассеянный по сухим плоскогорьям Намута, и забылся даже язык великой империи, — осталась память. Остались высеченные в скале фигуры истязаемых пленников и их палачей — намунцев, остались сцены, полные невероятной бесчеловечности. И многие, видевшие эти изваяния, понимали, что намунцам и их богу Наммузу доставляли радость пытки и истязания обращенных в рабов пленников. Рельефы сохранили сцены сдирания кожи с живых, пробивания голов из уха в ухо, выдавливания глаз, забивания камней в задний проход…

Страшное наследство было у намутцев, и сами они пользовались недоброй славой не только у культурных народов Равнины Дождей, но и у диких племен, обитавших ниже по течению Тобарры.

Нынешние намутцы, однако, влачили довольно жалкое существование. Их конные отряды время от времени совершали набеги на соседние племена, торопливо грабили и убивали непокорных, и вновь укрывались в своих высокогорных ущельях.

Намутцы были разобщены и уже не могли собрать большие силы для новых завоевательных походов. И только смутная память предков — или тех, кого они считали таковыми, — все еще поддерживала в них воинственность и великую гордыню.

Вот из этих-то кочевников-скотоводов Эдарк и набрал несколько сотен всадников в свой отряд. Он обучил и закалил его в трудных горных переходах и многочисленных стычках с аххумами.

А перед тем, как принять предложение князя Руэна, сделал неслыханный шаг: снял с себя обязанности полководца и предложил воинам-намутцам избрать себе такого вождя, которому они могли бы доверить свою жизнь. Намутцы выбрали Эдарка и торжественно поклялись идти с ним до конца всюду, куда бы он ни повел их.

Хотя Руэн был готов к штурму, все-таки он начался неожиданно.

Прежде всего, вопреки правилам, штурм начался не с возведения штурмовых башен и рытья траншей, и не рано утром, при свете солнца.

Перед самым закатом к воротам Суэ под крики и свист бичей стали приближаться полуголые пленники-данахцы. Их гнали вперед защищенные панцирями и щитами верховые и пешие бессмертные. Одновременно взревели сотни боевых труб, и в этом шуме плохо были слышны вопли пленников, моливших о пощаде.

Пленные тащили огромные вязанки тростника, смоченные в земляной смоле.

Когда первые вязанки полетели к подножию стен, замысел Нгара стал ясен. Князь Руэн, находившийся в сторожевой воротной башне, отдал приказ арбалетчикам и лучникам начать стрельбу.

Но приказ запоздал: плотно сбитые толпы пленников уже не могли повернуть вспять. Подпирая передних, все еще надеясь на спасение, они шли вперед и гора вязанок и трупов угрожающе росла под воротами.

Стемнело. Стрелки на стенах наугад посылали стрелы в кипящую внизу человеческую массу, но добивались немногого, поскольку в общем шуме и толчее гибнущие пленники даже не могли падать под ноги живым.

Князь Руэн заколебался. Он еще мог попытаться открыть ворота и сделать вылазку, чтобы помешать аххумам поджечь тростник.

Но минута была упущена.

Следовавшие за пленными аххумские лучники зажгли стрелы — и ночную тьму прошили сотни огненных нитей.

Тростник буквально взорвался огнем. Столбы пламени поднялись выше стен. Огненные языки лизнули бойницы — и сам князь Руэн упал на руки приближенных с обожженным лицом.

— Гасить огонь! Лить воду! — прокричал князь.