— Тайна.
— Или Таина. — Вполголоса произнёс Фет.
— Возможно, скоро мы его увидим. — Улыбнулся дивный, и в его улыбке мне померещилась горечь.
— Что происходит, Тарриэль? — тихо спросила я.
Он покачал головой
— Я расскажу в Озёрном, Иф, не раньше.
— Хорошо. Но что-то мне подсказывает, что долго мы там не задержимся.
— Всё может быть.
— Тайны эльфийского двора. — Фыркнул вор. — Ты не меняешься.
Дивный пожал плечами
— Возможно. Но ты ведь тоже.
Фет рассмеялся
— Я стал герцогом воров.
— То есть вором, на которого при случае посыплются все шишки? — с улыбкой переспросил эльф.
— То есть самым крутым из гончих Империи.
— Угу… Они в курсе?
— Да тыы… — возмущённо завопил вор, успешно выдавая себя.
Я не выдержала и рассмеялась. Тарриэль покосился на меня, улыбнулся, оглянулся на Фета, и присоединился. Вор пару минут ехал надувшись и демонстративно игнорируя нас. Правда, ему довольно быстро надоело, Фет наградил смеющихся нас недовольным взглядом, от чего эльф захихикал ещё громче, а я охнула и чуть не свалилась с испуганно дёрнувшейся лошади.
— Насчёт свадьбы ничего не говорят? — спросила я, когда мы устали смеяться.
— Какой именно? — улыбнулся Тарриэль.
— Вашей королевы и нашего общего друга.
— Не говорят, но шепчутся.
— Может, Людвиг расскажет.
— Ага. Он скажет. Куда нам пойти с такими вопросами. — Поморщился вор.
— Значит, будем ждать.
— Ты уверена, что она вообще будет? — тихо поинтересовался эльф.
— Что-то изменилось?
— Количество писем в обе стороны только растёт. Но растёт и недовольство.
— Почему? Эльфам тоже выгоден брак королевы и наследного принца Империи. Это гарантия мира.
— Не все считают, что это равный союз.
— Как это? род императора достаточно древний, да и разоряться он пока не собирается. С военными победами тоже неплохо. Ну и Людвиг не успел ничем себя очернить. Кроме того запоминающегося визита в Синий лес.
— Появился другой претендент на руку королевы. Он последний из своего рода и древностью происхождения не уступает Людвигу, к тому же эльфийская кровь даёт ему преимущество. Многие Советники на его стороне.
— А королева?
— Она своё решение приняла. Но мнение Совета придётся учитывать.
— Так прирезать этого нового кандидата, да и всё. — Хмыкнул вор. — Проблема, тоже мне.
— Сделать это довольно сложно.
— Почему?
— Он против. — Серьёзно ответил Тарриэль.
Фет зло расхохотался
— Ему придётся смириться.
А меня что-то заставило спросить
— Кто он?
— Я.
— Это не смешно. — Скривилась я.
— Я смеюсь? — Мрачно улыбнулся эльф.
Мы потрясенно молчали. Я украдкой поглядывала на дивного, всё ещё надеясь, что он просто разыграл нас. Но он равнодушно прикрыл глаза. Хорошо хоть поводья не отпустил. Впрочем, с него станется довериться лошади и даже не стараться ей управлять. Причём животному и в голову не придёт завезти его в какое-нибудь болото. Доставит по месту назначения. Эльф….
До чего же он красив. Я успела отвыкнуть от гармонично-прекрасного его лица и небывалых, необычных даже для эльфов аметистовых глаз. Тарриэль… мечта моя безнадёжная.
Так, сейчас это не главное. Нужно понять, насколько эта новость опасна для наших старательно выращенных и взлелеянных планов. Получалось, что опасность немала. Осуществление нашего плана должно обеспечить мир между людьми и эльфами. Прочный. Безо всяких исключений и возможностей для дальнейших разборок. Всё просто — дивными правят королевы, передающие власть своим дочерям, у людей — император, обязательно мужчина. И у того и у другого народа супруг правителя официальной властью не обладает. Всё просто идеально, пара из королевы эльфов и императора людей объединили бы власть, сохранив её у своей расы.
— Ты ездила домой. Расскажи, как это было. — Попросил Тарриэль, разрывая затянувшееся молчание.
— Не время для разговоров ни о чём! — взвился вор.
Эльф молча ждал моего ответа.
— Хорошо. — Я на секунду прикрыла глаза, вспоминая и превращая события в слова. — Я долго колебалась, не решаясь отправиться в путь, потому что не ждала ничего хорошего от встречи с домом, в котором выросла. Слишком изменилась я за время отсутствия, и всё для меня изменилось. А это… было сродни возвращению прошлого, от которого я тогда убежала. Потом всё же решила, что должна рискнуть. Ведь там мой дед, мой первый учитель, тот, кто в меня поверил….
" — Ты потеряла право исцелять. — Дед в ярости бегал по комнате. Впервые я видела его настолько разозлённым. И сама же стала причиной этой злости. — Почему? Как ты могла воспользоваться тёмной магией, понимая, что за этим последует?!? Дура несчастная, ты же знала! Я же предупреждал!!!
Это было похоже на сумасшествие. Яровой не мог так со мной разговаривать! Он же…. Не мог. Но это происходило в реальности, и я не понимала, что мне делать.
— Я хотела защитить людей. — "И мне это удалось, не то, что тебе тогда"
— Для этого есть сабля. Но никак не тёмная магия. Ты хоть понимаешь, что натворила? Во что ввязалась!?
— Понимаю.
Он метнулся в другой угол, гневно развернулся, раздувая ноздри
— И?
Под дверью сидел пёс. Я чувствовала его присутствие. И знала, что во дворе моих родителей тоскливо смотрит на небо Хват.
— Всё равно уже ничего не исправить.
— Два раза! Это уму непостижимо…
— Прости. Так было нужно.
— Уходи. Прочь. Немедленно. И не смей возвращаться. Не смей подвергать опасности людей.
— Камень связан магией дракона. Он не сможет причинить вред.
— Прочь. Ты разочаровала меня. Не нужно было тебе помогать.
— Прощай. — Я закрыла дверь и судорожно вдохнула холодный воздух. На грязную землю белым покрывалом ложился снег. Пёс заскулил, но не подошёл, когда я протянула к нему руки".
Так что, это не мой дом больше. — Закончила я, глядя на дорогу. — Впрочем, так ведь и было с того дня, когда я ушла оттуда, оставив несбывшуюся свадьбу и… свой род.
— Где он, твой дом? — чуть слышно пробормотал Фет. — Ведь не он сгорел в Данноре?
— Не он.
— Я тоже был… на родине. — Признался дивный. — Вырвался из Синего леса на несколько дней. Королева отговаривала, потом поняла, что бесполезно. Должен был там побывать.
— Нашёл… что-нибудь? — меня начало трясти. Нет, прошу, нет. Я не хочу вспоминать увиденное в одинокой деревушке, потерянной где-то на границе леса и дороги, ведущей из Даннора на север. Всё равно это зрелище останется со мной на всю жизнь. Как воспоминание о жестокости моих сородичей. И страшное предостережение.
