Суфия закрыла глаза, но было ясно, что таким образом она видит нас гораздо глубже, чем собственно глаза-ми. Так и Рыська делал, когда с нами знакомился.
— Ничего ты не можешь чувствовать, — сообщила он нам о результатах изысканий, — ваши силы запитаны друг на друга. Точнее, она у вас одна на двоих, и таких параметров… ого-го! Даже завидно… немного.
— Это получается, что мы можем использовать возможности друг друга? — озадаченно вопросил муж.
— Так вы уже во всю пользуетесь этой возможностью, — обрадовала нас Суфия, — на интуитивном уровне.
— Аха, — только и смогла вымолвить я.
— Пепукс, — поддержал меня муж, а гостья продолжала развивать тему:
— Я даже не представляю, что вы можете сделать вдвоём, да и поодиночке, с недругом…
Накаркакла, как говорится… Недруги не заставили себя долго ждать…
Нашёлся один очень бдительный господин, заметивший у парка машину Андрея в ту злополучную ночь. И сообщил он свои сведения не в органы, а непосредственно господину Виброву — старшему. Тот отправил своих мо-лодчиков разбираться с Андреем. Встретили они его у гаража, тёмным осенним вечером. Высыпали из мерса, окружи-ли, стали нехорошо улыбаться.
— Эй, мужик, — поигрывая перекаченными плечами в дорогом чёрном костюме, начал один из четверых гро-мил, не уступающих по размерам братьям — богатырям, — это твоя машина?
— Ну, раз я на ней приехал, значит моя, — настороженно отозвался Андрей.
— А раз твоя, то не расскажешь, что она делала в ночь на 16 июля на стоянке у парка?
Переговоры вёл всё тот же качок, другие отмалчивались. Видимо этот был у них за старшего.
— Вы серьёзно хотите, что бы я через два с лишним месяца вспомнил, где оставлял машину?
— Мужик, ты лучше вспомни, — доброжелательно оскалившись, посоветовал главарь качков, — а то мы можем помочь.
— Ладно, — сделал вид, что его уговорили, Май. — У меня там знакомая живёт. В гости заходил.
— Имя, фамилия, адрес, — потребовал главный.
«Может вам ещё ключи от квартиры…» — чуть не вырвалось у Андрея.
— Настоящий джентльмен не отвечает на такие вопросы.
— Ну, ты-ы-ы-ы-ы… — прорычал громила — джентельмен вшивый, отвечай, когда тебе по-хорошему спрашива-ют!
— Это вы называете по-хорошему? — продолжал дразнить врагов Май.
— Ну, мужик, ты попал…
— Да идите вы… к бабру! — Андрей огляделся вокруг, не было ли свидетелей его своеобразного экзарцизма, запер гараж и встал, раздумывая, что делать с огромным мерсом, перегородившим ему выезд из гаража. — Болваны, даже ключи не вынули! Попробуем, что ли свои возросшие силы? — ключ самостоятельно повернулся в замке зажига-ния, проснувшийся мотор запел ровно и радостно. — Давай, машинка, езжай домой! — напутствовал чёрный джин Лоцман.
По ночному городу мчался Мерседес охраны Виброва. За тонированными стёклами скрывалась пустая каби-на, самостоятельный руль вёл машину по привычному маршруту. Пришедшая утром смена обнаружила припаркован-ный на стоянке автомобиль и отсутствие ночных охранников, исчезнувших вместе с ночной темнотой.
Рыська, разбуженный неугомонным инстинктом ни свет, ни заря, накинул на плечи старый потёртый кафтан, сунул ноги в обрезанные валенки и, в полусонном состоянии поплелся в «Березань». Что его туда гнало, он даже не задумывался, по причине неполного пробуждения, но раз гнало, значит надо идти. Добредя до загона бабров, он ми-нуту тупо таращился на открывающуюся картину, потом резко мотнул головой, отгоняя остатки сна.
— Вы кто такие будете? — задал он само собой напрашивающийся вопрос.
На ветках старого, почти облетевшего дуба, словно четыре скукоженные вороны сидели четыре же здоровых мужика в дорогих, судя по всему, тёмных костюмах и при галстуках. Под дубом, неподвижно замерев, сидели Лютый и Снежная, с интересом шаловливых котят наблюдая за непрошенными гостями. Скинуть их с дерева бабрам не со-ставило бы труда. Киски просто забавлялись игрой, чувствуя страх, исходивший от людей.
— Мы охранники, — стуча зубами от ночного холода и страха, отозвался один из сидельцев, занявший самую верхнюю ветку, способную выдержать его вес. Остальные расположились ниже.
Парень, пришедший, казалось им на выручку, очень сильно поразил охранников. Рыжий, встрёпанный спро-сонья, в каком-то несуразном одеянии, абсолютно не был похож на их современника, даже проживающего в глухой деревне. Надежда, что судьба забросила их в зоопарк в загон к тиграм, таяла с каждой секундой. Чёрно — белые ог-ромные кошки, казавшиеся такими большими из-за ночной темноты, с рассветом становились не меньше, а больше. Смотритель зоопарка, если он был таковым, походил на холопа, сошедшего со старинного полотна. Речь, опять же… не современная.
— Дуб охраняете, стало быть? — миролюбиво поинтересовался фолк.
— Сам ты…Тигров убери, — зло потребовал качок, — а то мы их… — продемонстрировал он пистолет.
— Это не тигры, — рассматривая охранников, весело отозвался Рыська, — это бабры. Звери редкие, очень ред-кие… А за их убийство можно и своей жизнью поплатиться. Они же вас не тронули, можно сказать, из добрых побуж-дений. Им на этот дуб забраться, что тебе на стул сесть.
— Мужик, ты не разглагольствуй тут, лучше дай нам слезть! — продолжал требовать своё верхний охранник.
— А кто же вас туда загнал, а-а-а? — зевнул Рыська.
— Да кошки твои!
— Во-первых, кошки не мои. Они звери вольные. Хотят — приходят, хотят — уходят. Не повезло вам, что как раз сегодня они тут ночевали. Во-вторых, в этих местах добровольно вы оказаться никак не могли. Так что выкладывайте, кто вас сюда направил?
— Не твоё дело! — огрызнулся верхний охранник.
— Мужик один, — поведал самый нижний, ближе всех находившийся к бабрам, и, стало быть, больше других, заботившийся о сохранности своей жизни, — Майков.
— На Лоцмана, значит, напоролись, — усмехнулся Рыська. — Я так и подумал. Такие чудеса под силу только ему. Мда… Это вы напрасно.
— Сами поняли, — продолжил диалог нижний. — Позволь нам слезть, а?
— Конечно, — согласился фолк, — только ещё на один вопрос ответьте, и я сразу вас отпущу. По какой причине вы на Лоцмана наехали?
— А что ты его всё время Лоцманом зовёшь? — поинтересовался верхний. — Он, вроде не моряк.
— Это к делу не относится. Я жду ответа, или можете тут сидеть до Кощеевой свадьбы. Недолго осталось, лет двадцать, двадцать пять.
— Ты что издеваешься над нами, гад? — заорал верхний.
— А ты, жёлудь перезрелый, резких движений не делай, если не собираешься в ближайшее время протезами обзаводиться. Бабр, зверь прожорливый. Всего не съест, но филейные места испробует без сомнения. А у тебя, я гля-жу, окорока на ветке то не умещаются, очень аппетитно свисают.
