— Ты готов? — спросил Дарвиш, когда Аарон залез внутрь. Вор кивнул.
— Давай сделаем это. — Он хотел говорить непринужденно ради принца, но не мог заставить зубы разжаться.
Дарвиш поднял переднюю часть клетки, закрыл и закрепил ее. Он не смотрел на Аарона. Он не смог бы делать это и смотреть на Аарона — ни ради Чандры, ни ради Ишии. Плоть Палатона была тяжела и холодна, и у Дарвиша мурашки побежали по коже, когда он нес кисти и их пульсирующую ношу к запертому в клетке вору.
Аарон просунул руки через прутья клетки, почти лишаясь подвижности. Его пальцы были такими же белыми, как пальцы Палатона, когда он схватил жуткие щипцы.
— Удержишь? — спросил Дарвиш.
— Удержу, давай живее! — прорычал вор.
Он не услышал скрежета стали по камню за бешеным стуком крови в висках. К счастью, все, о чем юноша мог думать, — это как бы не уронить Камень, когда клетка покачнулась. На одну страшную секунду его сердце замерло, когда втроем они — клетка, Аарон и Камень — падали в пустоту. Потом рывок, скрежет цепи, и они повисли на равном расстоянии между стеной кратера и золотой чашей.
Дарвиш выпустил цепь, пока верх клетки не оказался на одном уровне с площадкой и бледное лицо Аарона исчезло из виду, потом побежал к балке. Вор играючи пробежал бы по ней. Принц карабкался на четвереньках. В конце балки он лег на живот, обхватив ногами окованное железом дерево, и потянулся к цепи. Звенья были теплые и слегка песчаные на ощупь. Напрягшись, он начал раскачивать клетку, сначала медленно, потом быстрее, по все удлиняющейся дуге.
Аарон прижался как можно плотнее к горячему металлу, его мир сузился до вспышки золота под ним. Ступни и голени обжигало дыханием вулкана, и он чувствовал, как пузыри вздуваются там, где обнаженная кожа запястий касалась металлической клетки. Но все это уже не имело значения. На втором проходе над чашей он начал считать. На третьем — бросил Камень.
Люди на галереях затаили дыхание. Не было слышно ни звука, только оскорбленно визжала цепь. Камень кувыркался, светясь ярче по мере приближения к лаве, потом вдруг вспыхнул — миниатюрное красно-золотое солнце. Когда люди снова обрели способность видеть и тысячи пар слезящихся глаз устремились к золотой чаше, Камень Ишии был на своем месте, и плененный огонь снова горел в его сердце.
На минуту воцарилась тишина, и вдруг, толпа обезумела, закричала, завопила, зарыдала от радости. Кратер откликнулся эхом:
— Камень! Камень! КАМЕНЬ!
На Королевской галерее Чандра опустила руки.
— Чандра? — Лорд Балин, не обращавший внимания ни на что иное, кроме дочери, тронул ее за плечо. Девушка обернулась, стала произносить какие-то слова, но вдруг ее глаза закатились, и она упала на руки отца.
Когда Чандра вновь открыла глаза, она увидела его ужас, почувствовала его любовь, его гордость, его страх. И поняла, что все это — из-за нее. На мгновение чародейка ощутила в себе силу, такую же бесконечную, как сила Камня. Одним словом или жестом она могла уничтожить человека, который так отчаянно обнимал ее. Еще через мгновение девушка подняла дрожащую руку и неуверенно коснулась его щеки. — Папа?
И они оба заплакали.
С лихорадочной поспешностью Дарвиш втащил клетку на площадку. Его скользкие от крови пальцы отчаянно боролись с горячим болтом, пока Аарон наблюдал, слегка склонив голову набок. Стиснув зубы от усилий, принц раздвинул клетку и вытащил юношу наружу.
Аарон закачался, но сумел устоять на ногах.
— Ты сильно обжегся? — Дарвиш желал и боялся прикоснуться к нему.
— Не знаю. — Странное равнодушие охватило его, и та боль, что вор чувствовал, казалось, идет откуда-то издалека. — Но сомневаюсь, что захочу повторить это.
— Тебе не придется это повторить, — мягко промолвил принц, смахивая пепел с высокой скулы юноши.
Они стояли, глядя друг на друга, пока крики толпы, скандирующей имя Дарвиша, не напомнили им, где они находятся.
— Похоже, ты герой, — сказал Аарон, уголок его рта дернулся вверх, в улыбку.
Дарвиш хмыкнул и мотнул головой на Королевскую галерею, где только что появилась тучная фигура в темно-зеленом.
— Это ненадолго. Ты можешь идти обратно? Тропа слишком узкая, чтобы тебя нести.
— Конечно.
Он ходил и по более узким карнизам, не так ли? И ничто не болело слишком сильно. Правда, он не чувствовал ног, и это создаст небольшие трудности, но он пройдет. Аарон показал на кровь, которая капала из промокшей повязки на пальце Дарвиша.
— А ты-то сможешь?
— Пока я не собираюсь ходить на руках. — Он заботливо направил вора к тропинке. — Ты первый. — Дарвиш сможет поймать его, хоть и не способен его нести. — Что ты сделал с…
— Я их выбросил. А что? Ты хотел их сохранить?
Принц вздрогнул.
— Аарон…
Шахин встретил их у края Королевской галереи.
— Что же вы не подождали? — с укором сказал он, помогая Аарону пролезть через узкое отверстие в ограде, а потом протянул руку брату. — Я послал стражников открыть двери.
— Двери, — повторил Дарвиш и оглянулся на Площадку Казни.
В этот самый миг огромные, обитые железом двери распахнулись с грохотом, который был слышен даже сквозь шум толпы. Раздались звуки фанфар, и на площадку вышли трубачи в королевских ливреях.
Подняв брови, Дарвиш посмотрел на брата.
— Я тут ни при чем, — пожал тот плечами. — Я послал двух стражников.
Затем появился человек в белом одеянии — ослепительно-белом в солнечном свете. Огромный рубин, укрепленный среди блестящего золота короны, горел на его лбу, состязаясь с пламенем Камня. Он воздел руки, и толпа затихла.
— Камень вернулся! — Голос короля Джаффара заполнил кратер, и слабое эхо заметалось между дворцом и храмом. — Ишия спасена!
Король широко развел руки, словно охватывая ими и народ, и Камень, а потом величественно опустил их, удерживая все внимание на себе.
Шахин покачал головой.
— Похоже, он собирался выйти к народу, когда вы появились, и решил подождать. Он только что ухитрился привязать трон к возвращению Камня.
В голосе наследника слышалось восхищение.
— Все, что он делает, он делает для блага королевства. Снова началось скандирование, но на этот раз народ повторял имя короля.
Дарвиш вздохнул и, хотя знал, что его возвышеннейшее величество не услышит, тихо сказал:
— Привет, отец!
Услышал Шахин и легко коснулся его плеча. Стряхнув меланхолию, наследник всмотрелся в лицо брата.
— У тебя все еще карие глаза.
— Чандра, — коротко ответил Дарвиш, отворачиваясь от кратера. — Как она, цела?
Лорд Балин поднял голову — дочь лежала в его объятиях — и кивнул. Его глаза блестели от слез, и щеки были влажными.
