— Звезды — это хорошо, — согласилась Тэлия. — А не ходить — еще лучше.
— Видишь Телегу?
— Кого?
— Телегу — во-он те жвезды, прямо над той высокой сосной. Пять жвезд — кузов и ось, две — колеса, три — дышло.
— Погоди минутку. — Тэлия уставилась на звезды, стараясь сложить их в нужную форму, и очень обрадовалась, когда это наконец удалось. — А остальные — что?
— Сразу за Телегой — Охотник. Там две малюсенькие звездочки — пояс, еще две — плечи, четыре — ноги… — Тут по ровному дыханию Тэлии стало ясно, что она уснула.
Крис дотянулся до второго одеяла и укрыл их обоих, не слишком потревожив свою голову, в которой все кружилось. Улегся, собираясь немного подумать, — но подумать удалось именно немного, поскольку вскоре и он погрузился в сон.
На следующее утро Крис проснулся раньше Тэлии и вспомнил вчерашний разговор. Очень осторожно вылез из-под одеяла, стараясь ее не разбудить, и отправился в лес с целью предпринять тайный розыск.
Тэлию разбудил витающий вокруг невероятно тонкий аромат. Она открыла затуманенные сном глаза, чтобы выяснить, откуда он исходит, и обнаружила, что кто-то положил у нее в головах букет цветов.
— Что? — сонно сказала она, пытаясь понять, с чего вдруг возле нее взяться цветам. — Кто?
— Радостной Середины Лета тебе, Герольд Тэлия, и чудесного Дня Рождения к тому же, — весело сказал Крис откуда-то сзади. — Жаль, что другие твои друзья не смогли принести тебе скромные подарки, но ты должна признать, что мы и вправду находимся далековато от большинства из них. Надеюсь, ты примешь цветы как знак моих глубочайших извинений за то, что оскорбил тебя вчера вечером. Я не хотел.
— Крис! — воскликнула она, садясь, беря букет и жадно вдыхая изысканное благоухание. — Тебе не нужно было этого делать…
— А вот и нужно. Что же была бы за Середина Лета, если бы я не собрал хотя бы одного букета. Кроме того, запах, которым ты так наслаждаешься, считается могучим средством от похмелья.
— В самом деле? — рассмеялась Тэлия.
— Понятия не имею, — сознался Крис. — Мое похмелье всегда включает в себя в качестве составной части заложенный нос. А что же ты не взглянешь на стебли?
Букет скрепляло серебряное кольцо в форме двух встретившихся в пожатии рук. Такой знак Герольды дарили только самым близким друзьям.
— Крис… Не знаю, что и сказать…
— Тогда скажи: «Спасибо, Крис, я принимаю твои извинения».
— Спасибо тебе, милый, и я действительно принимаю твои извинения — если ты принимаешь мои.
— С превеликим удовольствием, — сказал Крис, одаривая ее веселой ухмылкой. — Сердечко мое, я собирался подарить тебе его на Середину Зимы, но поскольку ты сказала, что никогда не получала подарков на День Рождения, я не мог упустить такого случая. И, черт побери, лучше, чтобы оно пришлось тебе впору — ты не поверишь, как трудно выяснить размер кольца для человека так, чтобы он о том не узнал! Носить его положено на правой руке, птичка; левая предназначена для других целей.
Тэлия надела кольцо, поклявшись про себя выяснить, когда День Рождения Криса, чтобы вернуть ему подарок с лихвой.
— Как раз, — сказала она, когда Крис уселся рядом с очень довольным видом.
Тэлия обняла его, впервые за много месяцев чувствуя себя совершенно счастливой, и нарочно приоткрыла узенький канал эмоционального контакта между ними, чтобы Крис узнал то, чего она не могла выразить словами.
— Ух ты… такое опьяняет еще почище того, что мы пили вчера, маленькая птичка!
Тэлия поняла намек и снова перекрыла канал, но ей ясно было, что Крис получил большое удовольствие от нежданной короткой встряски.
— Что это за цветы? В жизни не встречала такого замечательного запаха! Мне кажется, я могла бы жить, питаясь только их ароматом.
— Маленький северный цветок, растущий далеко в лесу, он цветет только в это время года. Называется «девичья надежда». Я подумал, что тебе он может понравиться.
— Страшно нравится. — Тэлия продолжала с полузакрытыми глазами вдыхать аромат букета. Крис, развеселившись, подумал, что она сильно смахивает на молодую кошечку, впервые повстречавшуюся с кошачьей мятой, о чем ей и сказал.
— Не могу объяснить… они пахнут, как восход солнца, как чудесный весенний день, как заветное желание…
— Как насчет «как завтрак»? — шутливо отозвался Крис.
— Завтрак? Ax вот оно что, значит, таково твое заветное желание… — Тэлия рассмеялась и поднялась на ноги. — Сегодня моя очередь, так что, полагаю, мне лучше вознаградить тебя за то, что ты так потрясающе мил со мной после того, как я пыталась убить тебя вчера вечером.
— А поскольку ты, похоже, влюбилась в эти цветы, я прослежу, чтобы они были в твоем свадебном венке, даже если мне придется лично вырастить их в теплице.
— Я думала, ты на такое не способен. — Тэлия выдернула из букета один из кремово-белых цветов и заткнула его за ухо.
— Ради тебя, птичка, я готов на все. Я никогда не нарушаю обещаний, если могу, а нынешнее обещание определенно намерен сдержать.
— Тогда мне лучше сдержать свое обещание приготовить завтрак. Где я возьму цветы, если позволю тебе загнуться от голода?
Они собрали разбросанные вещи и рука об руку вернулись к Приюту.
Над головой кричали улетающие на юг гуси. Стоял редкостный, великолепный день золотой осени — слишком чудесный, чтобы сидеть в четырех стенах, и поэтому Тэлия и Крис выслушивали ходатайства и жалобы, расположившись за выставленным перед дверью трактира деревянным столом. Последним просителем оказался маленький мальчик, державший под уздцы здоровенного тяжеловоза; он передал Герольдам послание.
Тэлия пробежала письмо глазами и, не говоря ни слова, передала его Крису. Пока тот молча читал, запыленный мальчишка-посланец беспокойно ворошил ногами кучу золотой палой листвы.
Крис вернул послание Тэлии; та облокотилась о шероховатую деревянную столешницу и положила подбородок на руку.
— Как давно это случилось? — спросил Крис мальчика.
— Дня два как, — ответил тот, пятерней отбрасывая с глаз непослушные темные волосы. — Но распря, та уж сколько лет тянется. Все бы ничего, кабы не отравленный колодец. Потому батяня меня и послал. Думает, лучше замириться сейчас, покуда никого насмерть не уходили.
Тэлия взглянула, на какой высоте стоит солнце; и сделала мысленную прикидку.
— Я за то, чтобы выехать сейчас же, — сказала она наконец. — Твой совет?
Крис смахнул со стола налетевшие листья и глянул через плечо на трактир.
— Больше никаких жалоб и прошений выслушивать не надо, но если мы поедем туда, в глухомань, на дорогу уйдет весь остаток дня. Чтобы наверстать время, нам придется ехать полночи, и у нас не будет возможности пополнить запасы продовольствия до самой Умниковой Переправы.
