Поминутно скользя, Килгор выбрался на продуваемую ветрами вершину холма и нашел там Скандерберга, который занимался тем, что устраивал большой костер, посвященный памяти героев, павших в битве. Дым густым столбом поднимался вверх, к Валгалле.
Заметив Килгора, Скандерберг оставил свое занятие и показал ему холм, который был выбран для создания мемориала Килгору.
— Он должен быть великолепным, и мы хотели заняться им сразу же после завтрака, но помешал ты, когда так неожиданно появился. Кстати, о завтраке…
— Да. Я думаю, как же накормить столько людей, — сказал Килгор, нахмурившись. — Хорошо быть свободным, но голод плохая награда за свободу, когда близится зима. Что же можно сделать для этих людей?
— Многие из них, вроде Ньяла и его людей, вернутся с семьями в свои старые дома у подножья гор. Скулд организует охоту, а бездомным выстроят дома. Пока что Асни будет править из Ватнарсмаунда. Весной для нее выстроят новый Гримшлаг. Но есть проблема, которая заинтересует тебя, — сказал Скандерберг, вспомнив что-то. — Я чуть не забыл. Мы захватили пленников. Их немного. Я был вынужден жестоко расправиться с колдунами Сурта. Изгнание, заключение, изменение формы — так я поступил почти со всеми.
Скандерберг показал на пещеру, возле которой дежурили два охранника. Заглянув туда, Килгор увидел трех колдунов. Он едва узнал Морда, старого колдуна с деревянной ногой и колдуна в роскошной пурпурной мантии, который сейчас выглядел, как замызганный бродяга.
Все трое со злобой посмотрели на Килгора, но не сказали ничего.
— А вот еще один, Килгор, — сказал Скандерберг, направляясь в темный угол и вытаскивая оттуда что-то маленькое и визжащее.
— О, пощадите, добрые сэры! Не убивайте меня, я никогда не хотел причинить зла своими невинными шутками. Я не хотел помогать Тронду и Сурту. Пожалуйста, пощадите меня! — И он распростерся у ног Килгора.
Килгор ткнул его носком сапога:
— Встань, жалкая пародия на колдуна! Ты с самого начала старался мешать нам. Ты отвратительное маленькое существо, но твой большой рот чуть не послужил причиной моей гибели в Гримшлаге. Ты помнишь это?
Варт скулил, плакал и дрожал. Одно из его ушей было почти откушено, а плащ разорван так, что состоял из одних дыр, сшитых вместе.
— О, я не хотел этого! Позволь объяснить: эти колдуны такие…
— Я думаю, что в его рот пора вставить затычку, — сказал Скандерберг, угрожающе взмахнув рукой. — И у меня кое-что приготовлено специально для тебя, Варт. Я сожгу твой магический аппарат, если его можно так назвать.
Варт начал стонать, умолять, все время глядя своими хитрыми глазами на Килгора. Он старался выглядеть таким жалким и несчастным, как только мог.
— Я прошу вашей милости, господа, я обещаю впредь вести себя хорошо!
— Доброта и милость только вредят тебе, — сказал Килгор. — Все, что ты сделал, простить нельзя.
Варт задрожал еще сильнее и молитвенно сложил руки:
— Я уже решил исправиться и провести остаток жизни в добре. Я всегда считал, что такие благородные люди, как вы, всегда щедры, добры, и…
— Хватит! — рявкнул Скандерберг, и, схватив Варта за ворот, пинком отправил его к остальным колдунам. Глаза Скандерберга были красны от гнева.
— Теперь мое последнее слово. — Скандерберг поднял свой посох. — Я изгоняю вас навсегда из Скарпсея и никогда ни один ваш волос не появится на этих берегах, а то я брошу вас в геенну огненную. Я приказываю вам явиться на суд Гильдии Огненных Колдунов, чтобы она решила, какой кары вы достойны за профанацию своего высокого искусства, за то, что вы отдали свое могущество ледяной магии. Пусть те обличья, которые я дам вам сейчас, длятся до тех пор, пока Гильдия не решит окончательно вашу судьбу. Прощайте! Пусть ваше путешествие будет приятным!
Пропев какое-то заклинание, он провел посохом над четырьмя колдунами, и они мгновенно исчезли в облаке оранжевого дыма. Когда дым рассеялся, на полу оказались четыре комочка: это были самые отвратительные крысы, каких когда-либо видел Килгор. Три крысы сразу же бросились наутек, а четвертая с диким писком оскалила зубы и бросилась на людей, пока Килгор не взял камень и не вынудил ее спасаться бегством.
— Варт всегда стремился сказать последнее слово, даже если это грозило ему смертью, — засмеялся юноша.
Когда они вышли из пещеры на улицу, на юге за рекой уже трубили трубы. Все смотрели, как через реку переправился большой отряд всадников и поскакал через равнину к кургану, на вершине которого горел траурный огонь.
— Это возвращаются Эльбегаст и альфары, — сказал Скандерберг. — Посмотри на них, Килгор. Всего несколько человек видели их и, может быть, уже никто никогда не увидит.
Килгор не мог произнести ни слова. Он стиснул рукоять меча, стараясь проглотить комок в горле. Он знал, что больше нет нужды в Килдурине, и Эльбегаст, вероятно, заберет его в горы альфаров, где он был когда-то выкопан.
Когда альфары подскакали к кургану и спешились, Асни уже встала рядом с Килгором. Сам Эльбегаст в золотом шлеме и сверкающей кольчуге подошел, чтобы приветствовать их. Пожимая руку Килгора, он весело сказал:
— Значит, ты последовал совету старого свинопаса и трижды протрубил в рог. Да, ты здорово изменился со времени нашей первой встречи. У тебя взгляд орла, и если я не ошибаюсь, ты точная копия своего предка Вультера. Он был хорошим другом мне, и он бы гордился тобой, как горжусь сейчас я.
На лице Килгора появилась такая счастливая улыбка, что уголки губ чуть не достали до ушей.
— Шиммельпфиннинг, — сказал он. — Я хотел выбросить этот рог, но ты вернул его мне обратно. И теперь… — Он вдруг замолчал, хлопая себя по поясу. — Он исчез!
— Рог? Да, он снова потерян, — сказал Эльбегаст. Лучи солнца играли в его бороде. — Он потерян и расплавлен в огне Муспелла вместе с Гримшлагом, как я и хотел. Теперь, когда он собрал альфаров и послужил причиной разрушения Гримшлага, в нем больше нет необходимости. Килгор, ты даже не представляешь, как долго ждали альфары, чтобы рог Вультера позвал их на последнюю битву с Суртом. Располагайтесь, альфары и гардарцы, послушаем всю историю с самого начала из уст самого героя, чтобы мы могли рассказать ее своим детям и внукам.
Килгор уселся на камень так, чтобы его могли видеть все. Альфары сели справа от него, а слева расположились гардарцы, занявшие весь склон кургана сверху донизу. Асни и семь ее братьев сели у ног Килгора. Альфары были одеты в роскошные одежды, а гардарцы, напротив, все были в лохмотьях.
Килгор заговорил чистым голосом, начал с Шильдброда. Он рассказал о своем изумлении, когда узнал, что он — единственный, кому суждено вытащить меч из дерева. И снова он пересек болота Херонесса, освободил с помощью меча Асни от заклятия Сурта. Гардарцы довольно улыбались, с гордостью посматривали на свою королеву, когда Килгор рассказывал о том, как она спасла их в Трондхейме. Громкий хохот встретил его рассказ о злоключениях с Вартом и никурами. Но многие из бывших варгульфов вытирали слезы, слушая об ужасной ночи под Беордстадом, когда Килгор чуть не стал одним из них. Эльбегаст и альфары обменялись сардоническими улыбками, услышав описание величественной крепости Эльдарна, куда не допускались волнения и трагедии большого мира.
