То Индрак Молот от всей души шарахнул зачарованной кувалдой. Великий вождь шел самым последним, по мере сил замедляя продвижение Нъярлатхотепа. Он нанес еще удар… еще… и потолок обрушился, закупоривая коридор грудой обломков. Щупальца, руки и пасти отшатнулись – но тут же налетели с удвоенной яростью, спешно разбирая завал, буквально пробуривая себе проход.
Креол бросил быстрый взгляд на обвал. Он остался один. Архимаг и архидемон наедине в огромном…
– Хабова ма-а-а-а-ать!!! – пронесся мимо бешеный вихрь.
Вокруг Креола завьюжил худощавый краснокожий, вращающий катанами с такой скоростью, что поднялся ощутимый ветер. Логмир отсекал Нъярлатхотепу конечности едва ли не быстрее, чем тот их отращивал, не стоял на месте ни мгновения, каждый раз успевая ускользнуть из-под удара, умчаться в сторону, избежать страшной пасти или щупальца. Великий герой с диким ором бегал по столам и даже стенам, с оттягом резал склизкую колышущуюся массу и поливал Нъярлатхотепа такой непотребной бранью, что тот даже как-то смутился.
И Логмир не единственный остался в столовой. К спине Креола прижалась другая спина – широченная спина цвета эбенового дерева. Глаза Шамшуддина посуровели, пальцы шевелились, словно перебирая невидимые нити, – великий телекинетик закручивал в спирали самый воздух, резал Нъярлатхотепа ментальными лезвиями, комкал посуду в сверхплотные шары, стреляя ими точно пулями.
– Держись, брат! – крикнул Шамшуддин, делая резкий толчок и сминая целый пук щупалец. – Изгоняй эту тварь, а мы прикроем!
– Да его еще попробуй изгони… – досадливо пробурчал Креол.
Он уже испробовал два изгоняющих заклятия – но толку от них было не больше, чем от ивовой розги. Кто бы ни призвал Нъярлатхотепа на Рари, каким бы методом он ни воспользовался – сделал он это на редкость качественно. Архидемон сидел в этом мире крепко и прочно, как гвоздь в стене, и лишь глумливо хохотал, совершенно не собираясь возвращаться в Лэнг.
Что же тогда – попытаться его убить? Попытаться убить Нъярлатхотепа, бессмертного Посланца Древних?
И как же это возможно сделать?
Вокруг Промонцери Царука творился сущий кошмар. Из всех дверей, из всех окон выползало склизкое месиво, хаотично исторгающее все новые органы. Всяк, кто оказывался в их досягаемости, сразу же погибал – его хватали, душили, разрывали на части, а затем пожирали десятками пастей.
Судя по всему, Нъярлатхотеп уже заполнил все или почти все внутреннее пространство цитадели. На попытки его атаковать он обращал не больше внимания, чем на укусы мух, – любая рана тут же исцелялась, заполнялась бушующей плотью. Архидемон неудержимо расширялся во все стороны, уже заполнив добрую треть главной городской площади, уже прорвавшись на две соседние улицы и раздавив несколько зданий, пожрав всех их обитателей.
Если ничего не изменится, эта мерзкая жуть погребет под собой весь Иххарий.
– Это же Урод!.. – неверяще произнес Икталинтасорос, поднимая автоплазмер. – Или у меня глюки?!
– Точно Урод, – мрачно кивнул Моргнеуморос. – Ни хрехта ведь не изменился, сучара, а я так надеялся, что он сдох…
Первым кордоном на пути ожившего кошмара стал Орден Серебряных Рыцарей. Паладины явились самыми первыми, спешились и окружили Промонцери Царука сплошным керефовым кольцом. Лод Гвэйдеон запрокинул голову, мысленно взывая к своим людям, – все, сколько их ни есть в Иххарии, все должны немедля прибыть под стены цитадели, ибо здесь сейчас нужен каждый из рыцарей Пречистой Девы.
Сверкающие мечи с неистовым пылом вздымались и опускались, обрубая каждое щупальце, каждый клочок демонической плоти, замедляя распространение Нъярлатхотепа. Они шинковали колоссальное чудовище на части, крошили его в мелкую капусту, но бесчисленные головы лишь хохотали над их усилиями. Отсеченные части мгновенно рассыпались пылью, во все стороны брызгала вонючая слизь, однако Нъярлатхотеп словно и не замечал потерь.
– Меня бесполезно рубить, идиоты-оты-оты!.. – пролаяли сразу десяток пастей. – Чем больше вы меня раните, тем сильнее я становлюсь-люсь-люсь-люсь!..
По площади скакал конь-зомби с одноруким всадником на нем. Маршал Хобокен уже организовал оборону из расквартированных в городе войск – эйнхерии бились в первых рядах, паля из фузей и работая штыками. Каждую минуту подходили все новые роты, подтягивали артиллерию – армия бушевала подобно второму Нъярлатхотепу, только состоящему не из зловонной плоти, а из вооруженных солдат.
– Везите мне пушки!.. – гремел в мегафон Хобокен, носясь прямо между клокочущими щупальцами. – Бомбы сюда, гранаты сюда!.. Огня, больше огня!.. Поспешай, ребятушки, поспешай!..
Маршал подлетел к мучительно заламывающему руки Лакласторосу. Тот тоже отдавал приказания – кричал что-то в рацию, распоряжался снующими туда-сюда мутантами. Плонетцы присоединились к побоищу с особенной яростью – в их глазах стояла такая ненависть, такой неутолимый гнев, что казалось, будто они сейчас изойдут паром. Лазерные лучи ходили ходуном, рассекая все, до чего дотягивались, прикрывая союзников, обращая клочья архидемона в черный пепел.
– Что ж, ваша ученость, где ж тяжелые пушки?! – на лету крикнул Хобокен. – Едва поспеваем дыры затыкать, поддержка дюже нужна!
– В-все будет, в-все будет! – часто закивал Лакласторос. – М-мы уже распорядились – сюда движутся бронепехота и танковые в-войска! Немного терпения, наши бойцы в-вот-вот подтянутся!
– Куда нам встать, командарм?! – гаркнул майор Жандидорос из тяжелого геродерма.
– Туда, голубчик, туда! – махнул рукой Хобокен, указывая на брешь в позиции. – Шибче, шибче!..
Громадные геродермы взяли наперевес тяжелые плазмометы и гулко зашагали по мостовой, круша ножищами дощатый настил. Всеразрушающие пушки одновременно опустились, накрывая Нъярлатхотепа волной массовых взрывов. Лакласторос при виде этой картины злобненько захихикал и провизжал, размахивая ручонками:
– З-залейте эту тварь плазмой!!!
На поле боя появились Стальные Солдаты. Повинуясь командам полковника Бегдана, носящего медные наручи-артефакты, горианские автоматы выпустили в воздух настоящий тайфун лезвий-дисков. Их страшные руки-отбойники заработали с немыслимой частотой, разбрызгивая во все стороны куски Нъярлатхотепа. Трехногие гиганты зашагали вперед, словно прокладывая туннель сквозь гору.
– ОР-ЩАРУ ТОРЕНИ, – равнодушно грохотали Стальные Солдаты, рубя и кроша все на своем пути.
– Грах-ха-ха-ха-ха-ха-ха-а-а-а-а!!! – истово разнеслось над площадью минутой позже. Воздух прочертило огненной полосой – затем другой, третьей, четвертой. Со всех сторон на Промонцери Царука обрушились пламенные ливни, заставляющие сам камень течь жидкой лавой. Огненные бичи хлестали огненных коней, и триста тридцать три возничих-ифрита с громогласным хохотом кружили над полем боя.
