— Зачем тебе убивать остальных?!
Аки, уже сделавшая несколько шагов к вычислителю, на секунду остановилась.
— Остальных… Незачем. Просто побочный эффект. Катастрофа в лаборатории.
В памяти Хаша возникли лица отца, деда, матери. Брата. Родной сестры. Шира. Главы клана, его дяди. Они умрут. Из-за него. Из-за его слабости. Рыжий взвыл. "Остановить, нужно её остановить!".
"Угроза распада основной личности. Угроза нарушения циркулировали Ци в среде. Носитель не может справиться самостоятельно". Знакомый металлический голос в голове произнёс эти слова совершенно отрешённо.
"Полная активация роя. Погружение первичной личности в состояние стазиса"
"Я… Я не хочу!" — мысленно взвыл Хаш. "Я должен, должен защитить клан! Я должен отомстить за друзей и Рикко!!!".
"Изменение сценария в соответствии с добавочным протоколом 1-2-8 от пользователя…" — в голове что-то щёлкнуло, голос исказился, выдал какую-то абракадабру. "Частичное активное слияние роя и носителя. Активация всех каналов Ци. Забор Ци из внешнего пространства. Выработка Ци роем".
После этих непонятных фраз Хаш понял, что может встать на ноги. И не только.
— Я понял… Я понял, — медленно проговорил Кэйран. И в его голосе, раскатившемся под потолком зала, было гораздо больше металла, нежели человеческих интонаций.
Воздух подземелья вздрогнул, когда Аки начала поворачиваться на звук. Лицо, обычно лишённое ярких эмоций, исказилось от удивления.
Какое-то чёрно-серое, аморфное пятно подхватило девушку, протащило к стене и с силой приложило к поверхности. Да так, что от места удара поползли трещинки. Чернокнижница закашлялась, вскрикнула — с уголков губ стекали красные струйки. Но на лице уже не было удивления. Напротив. Восторг, словно картина, представшая перед ней, была долгожданным подарком.
Хаш без труда прижимал сестру к стене одной рукой. Посеревшей, жутковатого вида. По пепельной коже пробегали ярко-голубые молнии — вздувшиеся вены сплетались причудливым узором. Кэйран чрезвычайно изменился.
Кожа утратила бледность — больше всего по цвету она напоминала свежий след от костра — ещё не чёрный, но уже покрывающийся слоем невесомого серого праха. Кожа жила своей жизнью — по ней перекатывались непонятные волны, в некоторых местах она зыбко дрожала. Лицо утратило всякое выражение, превратилось в непроницаемую маску. Глаза заволок матово-чёрный туман, скрывший радужку, зрачок, всё. Только рыжие волосы не позволяли усомниться — Хаш ли это.
Адепт не смотрел на Аки. Просто держал, не ослабляя хватки. Но и не сжимал пальцы до конца. Складывалось ощущение — юноша размышляет. А затем Кэйран заговорил. Шелестящим голосом с нотками металла.
— Ты этого ждала, Аки? Таким хотела увидеть меня?
Девушка сдавленно засмеялась. Губы нелепо кривились, рука, держащая за горло, не позволяла говорить громче определённого предела.
— Ты… Великолепен, мой маленький брат. Завершён. Теперь — завершён. Пойми — всё, что я делала — я делала для твоего блага. Создавала тебя. Направляла, указывала, подталкивала. Порой жёстко, но… Цель оправдывает средства.
— Какая цель? — по тону Хаша не получалось понять, как он отнёсся к словам сестры.
— Сила. Каждому. Возможность стать чем-то большим, чем человек, большим, чем чародей! Конец любым войнам — ведь все станут равны, не будет смерти, не будет глупой смерти в бою, никому ненужном бою, на задворках королевства, смерти ради желания и амбиций какого-то ничтожества! — последние слова Аки громко шептала, на одном дыхании. В глазах плясали безумные огоньки. Но не научной одержимости — настоящего сумасшествия.
— Сестра… Я знаю, что был не первым твоим подопытным, — Аки вздрогнула, как от пощёчины.
— Откуда? — хрипло выдохнула девушка. Её лицо неуловимо изменилось, как и выражение глаз.
— Видел. Мне показали.
Долгое молчание.
— Та жертва… Она должна была случиться. Он умер, показал мне, где я ошиблась. Но я исправила ошибку и учла все нюансы. Ты — живое доказательство, — взгляд стал прежним. Откуда-то со дна поднималось безумие, уже совершенно неконтролируемое. — Мальчишка, ТЕБЕ НЕ ПОНЯТЬ, — Аки завизжала, с губ полетели клочья пены. — Его жизнь, твоя жизнь, моя! Они ничего не стоят, перед тем, ЧТО может дать людям это! Понадобилось бы вырезать весь проклятый город — я бы пошла на это! Загнала бы остатки к счастью, к величию, к силе!
"Чародей должен помнить, что его окружают живые люди. Что сам он — живой человек. Что Дзэнсин — это его дом, а его жители — семья. И каждую жертву настоящий боевой чародей вольного города Дзэнсин должен помнить до конца жизни. Помнить и уважать того, кто заплатил цену за жизнь города".
"- Вот скажите, уважаемый. Как понять, как узнать — есть сердце у мага или нет?
— Просто, — старик взглянул на юношу своими блеклыми глазами. — Если люди для него важнее силы или знаний — значит, есть сердце". Слова Итто-сэна гремели в голове Хаша, как колокол. Он видел перед собой совершенно незнакомое, безумное, брызжущее пеной с губ существо. Страшное. Считавшееся только со своими целями и желаниями. Сестра умерла. Давно. А под её маской поселилась эта тварь. Тварь, успешно дурачившая окружающих. Убившая Йору, Амидо, Рикко. Хотевшая убить отца и деда, вместе со всем кланом.
— Скажи, Аки, ты любила его?
Наступавшее безумие в глазах девушки на секунду остановилось.
— Я допустила ошибку. Позволила эмоциям вмешаться в работу. Разум должен определять каждый поступок чародея. Каждый шаг.
— Что же, — Хаш посмотрел на девушку своими дикими, чёрными глазами, в которых тонули любые отголоски света. — Эксперимент завершился.
Всё закончилось мгновенно. Рука Кэйрана, державшая Аки, окуталась лентами чёрного пламени. Самому юноше они не причиняли вреда, но тело сестры просто растворялось в чёрных жадных лоскутах. Когда темнота добралась до лица, безумие в глазах отступило. На Хаша смотрела хорошо знакомая Аки. Такая, какой он видел её в детстве. Игравшая и возившаяся с ним часами.
— Спасибо… — слабо прошептала девушка.
— Аки? Что происх…
— Тихо, маленький брат… Уже ничего не исправить, но так лучше. Мои демоны оставили меня. Ещё раз спасибо… Вторая Аки проиграла… Как раньше.
С последним звуком её голоса тёмное пламя скрыло фигуру девушки без остатка. На месте чернокнижницы не было даже пепла.
— Потрясающе, — прозвучал мужской голос за спиной у Хаша. — Это просто потрясающе. Этот сюжет достоин занять своё место среди лучших пьес классиков.
Юноша резко развернулся. В состоянии метаморфозы любые его движения приобретали просто сумасшедшую скорость. Со стороны его манёвр выглядел так — мгновенное марево и чёрно-серая фигура просто перетекла в новую стойку, сменив ориентацию на сто восемьдесят градусов.
