этом районе комнату интересную».
Тут меня тоже пробило.
–Точно, говорю, сначала надо было комнату искать, мне ангел говорил что-то про чертог какой-то, толи Правителя, толи Правительницы, толи оба. Или потом это все.
Коновалов посмотрел на меня выразительно, я просто развел руками, и он стал рассказывать про свой сон.
А во сне капитану привиделась такая хрень.
Что есть, мол, тут неподалеку саркофаг. Преддверие. Что ли. Там жрец вроде бы лежал когда-то. И, мол, мужчина должен в гробу этом занять место жреца фараона, и тогда в некоем месте симметрии, как он изволил выразиться, появится дама, вот с этой дамой мы и будем двери ломать. Понятно, что недвижимый академик в своем теперешнем полуживом и оцепенелом состоянии как никто лучше подходил, для этой роли. Тут уж не поспоришь. А саркофаг, с лежащим в нем человеком и превратиться в пресловутую капсулу времени.
Кто ему во сне эту лапшу на уши вешал, было не ясно, вроде говорит, что сам здешний жрец.
Снятся же людям сны нормальные, аж обидно. А мне танки. Египетская сила!
Баба эта еще блин! Ну, зачем нам она?
И что еще за место симметрии?
Доперли академика. Место явно было нехорошее, не для людей место, по-крайней мере, если иметь в виду живых. Академику может и понравится. В центре комнаты стоял пустой саркофаг что ли, ну или ниша, если вам так угодно. Не было там никакого жреца.
С опаской мы загрузили туда Карлыча, он вроде шевелится начал, но в себя не пришел. А может и показалось…
– Пусть лежит,– сказал капитан,– оклемается, сам выход найдет…
– Или вход…– ляпнул я.
– Чего?
– Да так вырвалось…
– Ну ладно, пойдем-ка. Тут должен быть вход на женскую половину.
– А может оно в ином измерении? Как мы его найдем.
– Интуицию, балда, включай!
–Интуиция у баб,– твердо заявил я,– А мне где ее взять? Я ж не баба…
Коновал хмыкнул, и мы потопали уже вдвоем.
– Слышь капитан, – решился я продолжить беседу,– а ты че действительно помер?
– Угу.
– Ну и как оно?
– Что оно?
– Ну, типа мертвым быть?
– А никак. Хорошего мало.
Я не отставал:
– Не, ну ты расскажи толком. Интересно же.
– Ничего там интересного нет. Честно тебе говорю, там…
Мы как раз потопали по переходу обратно к вратам, и тут я больно треснулся башкой. Оступился. И продолжения не последовало, всегда так!
Капитан спросил как в американских фильмах, типа в порядке ли я. Оказалось. Что в полном. Мы похромали дальше. И тут у меня в башке что-то стало происходить.
Что за дурь? А потом я еще ради интереса на часы поглядел и чуть снова не грохнулся, потому что секундная стрелка пошла наоборот.
А потом мы нашли какую-то нишу, и там было страшно. Казалось, что кто-то сидит там очень древний, вредный и злой, как старуха Изергиль… Меня прямо потянуло туда, хорошо капитан не дал. А то б точно башку туда б всунул, и явно ничего путевого из этого бы не извлек.
И вроде бы голос какой-то там шел оттуда. И потом…
Потом я понял, что несмотря на то, что шли мы сто процентов старой дорогой, обстановка вокруг менялась. И не вру, мы дошли, как в сказке, а перед самым тупиком мне поперло, да такой приход! Ни умом описать, ни… Короче вы поняли…
Нет-нет, стены не раздвигались и вообще все было довольно обыденно. Просто мы шли, себе шли, но вместо тупика с закрытыми как мы думали вратами, вышли на кладбище, или вернее сказать, в склеп. А стенка исчезла, сама собой.
х х х
Потом мой внутренний мертвец
Шепнул на ухо мне – пипец.
( А. Маношин полн. собр. соч.)
Размышляя о проблеме внутренних мертвецов, я пришел к глубокому и всеобъемлющему выводу, что тот, кто придумал эту ересь – дурак, и ересь у него дурацкая, или щересь, как у Лема. На самом деле, скорее, все как раз наоборот. И внутри нас что-то живое, а вот мы то, как раз и есть мертвецы хронические, потому что все у нас мертвое, и дела и помыслы наши, и дай нам волю мы бы сдохли в ту же секунду, как только нас перестали бы обманывать всякие, по поводу нашей истинной сущности. А вот чего-то там сидит внутри и шепчет, живи, живи, двигайся зомби проклятый, жить хорошо, и мы двигаемся, по колено в крови и соплях окружающих и своих, опять же…И ничего тут не поделаешь. Ну а в данный момент, в данный момент, по крайней мере, сейчас, мой внутренний мертвец, тьфу, живец, вел себя спокойно, чего не скажешь о моем отражении. Его не было, нигде. Мне вдруг стало страшно и одиноко, наверное, нечто подобное чувствовали вампиры при взгляде на зеркало. Чтобы развеяться я подал голос.
– А помнишь у «Машины», капитан? Как там.
«Один говорил. Что мы машинисты, другой утверждал – пассажиры».
– Ну.
–Прикинь я не пойму, кто у нас кто. Ну, они машинисты понятно, а мы выходит пассажиры? Не стыкуется, то ли мы очень уж важные вип-персоны, раз вокруг нас так много суеты, или я не знаю, как нас классифицировать. Только не пошли, пожалуйста, достал.
– А и не буду. Есть еще одна категория, примитивно все делить только на два. Свет и тьма, белое-черное. Не бывает так. К тому же твой Макар никогда не работал на железке. И это ему минус в плане постижения жизненных ценностей. Есть еще одна категория людей, если углубить и усугубить его классификатор.
– Ну и чего ты там еще придумал умник?
– Обслуживающий персонал.
Мне уже было совсем плохо, когда мы, наконец, добрались, до половины гигантского склепа, устал я чего-то. Да и мерещилась по пути всякая хрень. Опять же рисунки эти на стенах. Если присмотреться, такого можно увидеть, особенно с моей впечатлительностью.
Ну и ладно, ну и все равно. Занесла нелегкая дураков…
И тут, чу!
– Ни хрена себе!– выдохнул кэп мне в ухо,– Саня я это уже видел!
– Где?– я тупо оглядывал громадный зал битком набитый каменными надгробьями.
– Там… – Коновал мотнул головой,– когда добирался, ну, короче по пути. Ты понимаешь, что это значит?
« Ага, два раза». Я ни черта не понимал.
Он схватил меня за руку.
– Дурак, ты Санька! Я кажется допер. Они всю дорогу давали нам информацию, но по частям.
– Дискретно…
– Во-во…
– Я бы предпочел целиком, на тарелочке…
– С каемочкой,– хохотнул кэп. Весело
