Она отступила ещё на один шажок, к стоящему у стены Ваухану. Выражение его лица меня пугало. На нём поочерёдно проступали то жалость, то вина, то решимость, а потом хоровод повторялся заново.
— Потому что это было небезопасно, — подал голос он. — Это я её нашёл месяц назад. Принёс Дороти цветы и увидел, что кто-то ворошил могилу. Этот выродок бросил Мэтти умирать, едва присыпав землёй.
Только сейчас я обратила внимание на глубокую ссадину на её виске и успевшие поджить сиренево-желтые синяки.
— Ваухан спас меня, — кивнула она. — И всё это время выхаживал, я обязана ему жизнью. Я знала, что ты приедешь, когда получишь письмо — то, которое я отправила две недели назад, — Мэтти снова улыбнулась, и улыбка впервые показалась мне незнакомой.
— Письмо? — растерялась я. — Так его всё-таки написала ты?
— Конечно, — удивлённо кивнула она.
— Но почерк…
Я вспомнила корявые буквы, так не похожие на обычно аккуратные строчки Матильды, и настойчивую просьбу приехать.
— Он уже не будет прежним, — вздохнула она и вытянула вперёд правую руку.
Пальцы заметно дрожали. Наверное, последствие ранения и всего пережитого.
Меня не отпускало чувство, что всё происходящее как-то неправильно. Начать с того, что разговаривать лежа было ужасно нелепо.
— Послушай, Мэтти, — начала я. — Ты расскажешь мне всё-всё, с самого начала. Только, пожалуйста, помоги встать: тело ужасно болит. Ты объяснишь, что случилось, когда мы вернёмся в замок.
Мэтти покачала головой и спрятала руки за спину, как нашаливший ребёнок.
— Не волнуйся, — поспешила успокоить я, — Ярик ничего тебе не сделает. Он мне всё рассказал: это вышло случайно, он подумал, что убил тебя и страшно перепугался. Но он ужасно раскаивается!
— Ярик? — фыркнул Ваухан, и в его глазах плеснулась ярость.
Он сжал кулаки и шагнул ко мне, так что я вжалась в своё стеклянное ложе.
— Ты думаешь, это сделал с ней Ярик? — рыкнул он, мотнув головой в сторону Мэтти, и она затеребила нитку на рукаве.
— Д-да, — испуганно ответила я.
— Опомнись, Энн, это дело рук графа!
Я потеряла дар речи.
— Да нет же, Ваухан. Ярик сам мне всё рассказал…
— При чём тут лакей? — досадливо поморщился он. — Я же говорил, предупреждал тебя держаться от графа подальше. Он умеет лишь пользоваться людьми. А когда игрушки надоедают, ломает их и выбрасывает!
Сказанное не укладывалось у меня в голове. Я посмотрела на Мэтти, но она стояла с опущенной головой. Услышав последнюю фразу, она оторвала от рукава нитку вместе с целым куском ветхой ткани.
— Мэтти, скажи ему, что это не так. Это ведь сделал не граф. Зачем ему это? На кладбище тебя принёс Ярик, — настаивала я. — Он сам мне…
Она молча отвела глаза.
Ваухан обернулся к ней, а потом снова посмотрел на меня.
— Вот видишь, это граф! От него всё зло. Лакей? Чушь! — сплюнул он.
Я хотела сказать ему, что это вовсе не чушь и что Ярик остался наверху, и Ваухан сам может у него всё спросить. Но что-то подсказало мне этого не делать, не говорить, что я пришла сюда не одна.
Меня вдруг охватила злость.
— Чушь? — крикнула я. — Знаешь, что настоящая чушь?! Я прошла через ад, чтобы найти Мэтти, а сейчас лежу в какой-то подземной норе, на проклятом стеклянном гробу и разговариваю с вами!
Я сама испугалась своего крика.
Он мячиком отскочил от стен и затерялся где-то в тёмной вышине, превратившись в шёпот.
Минуту стояла тишина, а потом Мэтти тронула Ваухана за руку и сказала, не глядя на меня:
— Она права. Надо начинать.
Тот кинул на меня взгляд, и я помертвела от смеси жалости и ужаса, которая в нём сквозила.
Он через силу кивнул.
— Энни поймёт, — успокоила его Матильда, по-прежнему не поворачивая головы.
— Что пойму? — закричала я. — Что происходит?
Но она уже снова скрылась в проходе, стуча легкими подошвами.
Я предприняла попытку расспросить Ваухана, но он упрямо молчал, и я почувствовала, как по телу разливается жидкий лед, будто передаваясь от ложа.
Мэтти вернулась, одной рукой прижимая к груди толстую книгу в черной пористой обложке, а во второй держа фигурный флакон с высоким горлышком, как из-под духов, но крупнее.
Она повертела сосуд:
— Красивый, правда?
И поставила его в изножье моего возвышения.
— Мне всё равно, какой он! — закричала я. — Мэтти, это же я! Я пришла за тобой! Сейчас же отпусти меня. Что ты делаешь…
Мой взгляд упал на книгу, и я поперхнулась.
— Ты взяла её у мистера Фарроуча?
— Грета взяла, — беззаботно уточнила Матильда и принялась листать том.
Она будто в игру играла.
Я вдруг четко поняла, что это больше не моя Мэтти. Эту я не знала. И не знала, чего от неё ждать.
— Ваухан! — позвала я. — Разве ты не видишь, что она не в себе? Не стой там, помоги: я знаю эти ужасные книги, она собирается убить меня!
Ваухан стоял, нервно переминаясь с ноги на ногу. Его лицо мучительно сжималось.
— Ты с ума сошла, Энни, — оторвалась от страниц Матильда и изумлённо воззрилась на меня. — Никто не собирается тебя убивать. Неужели ты могла так подумать? Это же я, Мэтти! Ну же, скажи ей! — обиженно обернулась она к Ваухану, и тот подошёл к нам.
— Это правда, Энн, — возбуждённо заговорил он. — Помнишь, что я тебе рассказывал?
— Ты много чего рассказывал. Только забыл упомянуть, что Мэтти жива, и ты всё это время знал, где она.
Я судорожно перебирала в памяти все наши разговоры. Что важного я могла упустить?
— Ну, про фею и первого графа.
— Фею? — ошарашенно переспросила я. — Ты имеешь в виду легенду? — я не могла поверить, что он это сейчас всерьёз. — Ваухан, мне не до сказок, забери у неё книгу!
Но он пропустил это мимо ушей.
— Это не сказка, Энн, я её тоже встретил. Вернее, такую же, как она. Мэтти подтвердит.
Я уставилась в лицо парня, чувствуя, как все внутренности вмиг пропали.
Иметь дело с повредившейся умом Мэтти — это одно, и совсем другое — оказаться наедине с двумя безумцами.
А он заторопился, стремясь рассеять мои сомнения:
— Всё точно как в легенде: я встретил фею на берегу, такую грустную, такую красивую! Я в жизни таких не встречал… да что там в жизни — в мечтах! — он проглатывал слова. — А помнишь, что я говорил про смех? Самый красивый, удивительный голос…
И до меня наконец дошло.
— Леди Фабиана, — выдохнула я.
Он радостно кивнул.
— Теперь-то ты меня понимаешь! — захлебывался восторгом он. — Ну разве она не чудо?!
— Нет. Она не чудо. Она сирена, Ваухан.
Но он не слышал.
