Только два дня прошло с тех пор, как они вели роковое сражение с магом. Тас, Флинт, Танис, Ростревор и Селана вернулись с выжившими фаэтонами в их башенное поселение.
Там крылатые существа кремировали своих мёртвых воинов на традиционной церемонии в сумерках, отдавая их храбрые души садящемуся солнцу. После ночного отдыха и после многих обоюдных благодарностей, они ушли, чтобы сопроводить Ростревора в город, а Селану к морю.
— Красное небо вечером, радость моряка. — размышлял гном, комментирую отражения на воде. — Это значит, что завтра будет красивый день. Такой жалко пропустить.
Морская эльфийка посмотрела на своих новых друзей.
— Я почти что жалею, что не увижу его. — сказала она, проводя пальцем по драгоценным камням на медном браслете. Она думала о своём брате, Семунеле и радости, которую она принесёт своей семье, когда вернётся с браслетом. Ей будет о чём порассказать им.
— Почти. — повторила она. — Я скоро буду должна идти. — тихо добавила она. — Течение и вообще..
Флинт перестал строгать дерево.
— Да, думаю, что ты должна.
Он поднял деревянную чайку, чтобы осмотреть её. Гном смахнул с неё стружки и вручил фигурку Селане.
— Это, безусловно, не самая лучшая моя работа, но я хотел бы чтобы ты имела что-нибудь на память… — он запнулся, подумав, что ей возможно не сильно хочется вспоминать события минувших дней. Улыбаясь, Селана положила небольшую хрупкую птицу на ладонь.
— Для меня честь иметь что-то, сделанное руками Огненного Горна. Ты же знаешь, браслет буду носить не я.
— Спасибо, девочка, но я не..
— Нет, это тебе спасибо. Ты научил меня многому за такое короткое время. — Селана заставила пустившегося в извинения за потерю браслета гнома замолчать, поцеловав его в румяную заросшую щёку.
Тяжело вздохнув, морская эльфийка поднялась с их импровизированной скамейки и развязала шнурки короткого грубого плаща, которые фаэтоны дали её, чтобы заменить тонкое платье Балькомба. Плащ упал на землю. Селана завязала фигурку в мешочек на её тунике.
Флинт встал, вздрагивая от отдачи в плече.
— Тас, Танис! — позвал он. — Селана уходит.
Танис повернулся и остался ждать у берега.
Тассельхоф подбежал к тому месту, где они стояли и лицо его было грустным.
— Тебе необходимо уходить так скоро? Ты ничего здесь не успела сделать, кроме как убивать монстров и спасаться от смерти.
Селана улыбнулась кендеру.
— Конечно, она должна уходить, дверная ручка. Её брат и целое королевство Даргонести ждёт её. — сказал гном, чья грусть от расставания сделала его ещё более грубым чем обычно.
— Скажи, а можно я пойду с тобой? — сказал Тас с внезапно посветлевшим лицом. — Я мог бы выпить ещё одно зелье!
— Я так не думаю, Тас. — сказала Селана. — Мне предстоит долгий и трудный путь и ты никогда бы не успел за мной. Кроме того, в нашем королевстве сейчас трудные времена.
Она увидела, как лицо кендера опустилось.
— Иногда мир очень тесен, Тас. — мягко сказала она. — Если бы хоть кто-то пришел бы к нам, я думаю, что этим кем-то непременно был бы ты.
Тассельхоф просиял, поняв это как комплимент.
— Давай мы проводим тебя. — сказал гном, по-отцовски беря её за руку и провожая к тому месту, где стоял Танис.
Глаза Полуэльфа и морской эльфийки встретились. Безмолвным способом всех эльфов Танис рассказал ей о его восхищении ею и попросил её прощения за свою более раннюю нетерпимость.
Селана была благодарна ему за то, что он помог ей увидеть как она ошибается в своём упрямстве. Инстинктивно она потянулась и погладила его по щеке.
— Такой красивый.
Густо покраснев, Танис взял её за руку и улыбнулся.
Селана проглотила комок в горле и, не оглядываясь назад, ступила в прохладную воду Нового Моря. Она шла, пока оранжево-розовая вода не поглотила её с головой.
— Смотрите! — закричал Тас несколько мгновений спустя. Флинт и Танис проследили за пальцем Таса.
Там дельфин делал над водой высокую дугу.
Трое недавно встретившихся друзей в тишине смотрели на дельфина, до тех пор, пока он не пропал. Затем один за другим они отвернулись.
— Хорошо. Куда мы пойдём теперь? — внезапно спросил Тас, засовывая руки в карманы леггинсов. Его пальцы нащупали что-то твёрдое и холодное. Вытащив это, он поднёс двуликую монету к свету садящегося солнца.
— Интересно, откуда это у меня? — пробормотал он сам себе.
