— Что я здесь делаю? Кто ты?.. Что это всё значит?!! — Мила осознала происходящее, и надо сказать, оно ей абсолютно не понравилось.
— Мила, ты королева, — прошептала та ей в ответ. После этих слов незнакомка достала руку из-за спины и дунула ей в лицо какую-то пыль. Всё вокруг вспыхнуло, и Мила упала в темноту…
*****************************
— Странно, я чувствую силу… Она определённо ней обладает…
— Вряд ли, моя госпожа. Ели бы она действительно ней обладала в полной мере, она не дала бы накинуть на себя Зов. Она не дала бы себя поймать… Хотя, мне рассказывали, что она хорошо оборонялась. Скорее всего, её где-то обучали. Поэтому ты, моя повелительница, чувствуешь задатки силы. Но не её саму.
— Возможно… Хотя я определенно чувствую, что она не слаба. Но, конечно, она не сможет сопротивляться мне и моему сонному порошку!.. И всё же я считаю это удачей. Её кровь будоражит меня. Она внесёт большую часть в Чашу.
— С этим я согласна, — почтительно склонила голову темноволосая девушка. — Меня беспокоит только одно…
— Что же? — вопросительно сверкнула глазами госпожа.
— Она была не одна.
— Что ты имеешь в виду?
— Когда стража на неё наткнулась, она с тремя воинами и ещё одной девушкой были в одной из местных таверн.
— Там была ещё одна?!
— Да, моя госпожа, — снова склонила голову девушка. — Стража упустила их.
— Упустили?!! — девушка широко раскрыла глаза, и с силой сжала кулаки. — Эльсбрунг!!! — На крик госпожи замка вбежал главный советник и управляющий стражей. — Ты упустил их?!! — Эльсбрунг невольно отпрянул и побледнел, сразу смекнув, в чём дело. Это была ещё та картина. Высокий, крепкий, по-видимому, немало повидавший мужчина. И хрупкая, черноволосая девушка. Рядом, как ни в чём не бывало, стояла темноволосая служанка, пытавшаяся скрыть довольную улыбку.
— Не гневайся, моя госпожа. Мы словили Иношорстную. Те другие охраняли именно её. К тому же, вторая была не лучшим выбором. Худосочная, и абсолютно не пригодная. В ней ничего такого не было, как мне рассказывали. Зато эти трое воинов уложили почти всю нашу охрану… — тихо закончил Эльсбрунг.
— Эльсбрунг, — тихо просвистела девушка, метая глазами молнии. — Ты меня разочаровуешь. Ты хочешь сказать, что не справляешься со своими обязанностями?! Что значит "уложили почти всю охрану"? Когда команда не справляется, нужно казнить командира!.. — видя, что Эльсбрунга немного передёрнуло, девушка с видимым моральным удовлетворением закончила. — Найди и накажи виновных. Если ты их не найдёшь, я найду их сама. Но! Будь уверен, я далеко идти не стану… И второе, — уже прошипела она, сжимая маленькие руки в кулаки, — сейчас же, немедленно пошли людей в посёлок. Мне нужны эти трое, и их худосочная барышня. Немедленно! Живыми, или мёртвыми! ВЫПОЛНЯЙ!!!
— Да, моя госпожа, — Эльсбрунг поспешно поклонился, и вышел из тронного зала.
— И всё же что-то здесь не так, — успокоившись, тихо прошептала темноволосая красавица служанке. — Только вот, что именно?..
Дружба — великое дело…
Дружить — это тоже страдать.
Дружба — это искусство,
Если его понимать…
Подходил к концу третий день пребывания Милы в гареме… Шёл ливень. Из-за водной стены практически не было видно дороги. Ребята были очень злы, мокры и вымучены. Они почти не отдыхали и не ели. Их кони преодолели трёхдневное расстояние за девятнадцать часов. На них было больно смотреть. В мыле и пене, спотыкаясь и подкашиваясь, они добрели до самого ближнего к Кандии посёлка. Он располагался таким образом, что было видно замковые стены. Коней они отдали хозяину таверны, в которой остановились. Это был маленький кругленький отвратительный типчик. Ребята настолько привыкли к радушному приёму открытых хозяев таверн, что этот их вначале и вовсе обескуражил. Но особо выбирать не приходилось. И поэтому, закутав с ног до головы Миру в плащ (как уже упоминалось, к девушкам здесь было особое отношение), они сняли комнату в этой таверне. Надо сказать, "теплее" приёма у них ещё не было…
— Добрый вечер, хозяин. Мир тебе и твоему делу… — обратился один из друзей к нему.
— Ну. Чего вам?
— Мы бы хотели стать вашими постояльцами, если бы вы великодушно согласились принять усталых путников у себя.
— Мест нет, — коротко и неприятно ответил хозяин, повернулся и собрался уходить. И тут Анри не выдержал.
— Эй ты, драгоценный! Повернись лицом, когда с тобой люди разговаривают! — хозяин не ожидал такого поворота. Он настороженно повернулся к ребятам и уставился на них. — Тебе прибыль нужна, или нет?! Что это за обращение?!!
— Комната на четверых стоит сто рынкарей, — по-прежнему насуплено ответил он.
— Послушай, милок. Мы не местные, а поэтому просто предложили бы тебе… — с этими словами Винар вытащил небольшой осколок золота. Конечно, он был немногим меньше, чем предыдущий. Но хозяин-то этого не знал. Ребята наблюдали привычный эффект. Только тавернщик оказался тоже не так прост.
— Этого, несомненно, будет мало, уважаемые, — ребята переглянулись. Один-один, но золота-то больше у них не было.
— В таком случае, мы можем рассчитаться с вами нашими лошадьми.
— Этими тремя клячами, которые едва дышат?! Не смешите меня.
— Ну что ж, мы поищем себе другой ночлег! — резко и зло развернулся Анри, и собрался было уходить. Никогда он не позволял себе говорить с людьми в таком тоне. Только сейчас он слишком устал, а тут ещё эта крыса… Видя, что большего он с ребят выжать не может, хозяин пошёл на попятную.
— Подождите, что ж это вы так… Я же сказал, что этого мало, но мы что-нибудь придумаем для таких уважаемых господ, как вы, — презрительно хмыкнул он. Мира сжала кулаки, но сдерживала себя. Вот на втором этаже есть маленькая, но очень уютная комнатка на четверых. В ней останавливаются знатные вельможи, — поведал хозяин со странной еле заметной улыбкой. — Вы можете разместиться там до конца этой недели. А через час вы можете спуститься в общий зал на ужин.
— Ну и порядочки, — шепнул Винар Мире, которая скрипела зубами от того, как с ними обращаются.
Ребята рассчитались с хозяином и поднялись наверх. Их комнатка находилась под самой крышей. Надо сказать, до конца здешней недели оставалось три дня, не считая этого. Прилично же они расплатились… Анри открыл дверь, и в лицо ребятам тхнуло запахом плесени и сырости. Комната была захламлена, на стенах висела паутина. Вокруг валялись какие-то тряпки и деревянные колоды. Единственная роскошь в этой комнатушке — камин, и то был в таком состоянии, что невольно вызывал подозрения о своей работоспособности…
