18 (3)
Горло сдавило так, что единственное, на что я была способна - это захрипеть. Магия камня прорывалась в меня, пыталась каким-то образом исцелить, помочь, но я отторгала прежде такие родные чары так, словно никогда не была горной ведьмой. Почувствовала, как коснулись моего запястья чьи-то холодные женские пальцы, открыла глаза - и увидела Александру, склонившуюся ко мне. Она что-то говорила, но слова я разобрать не смогла.
- Убирайся, - только и сумела, что прохрипеть. - Оставь меня в покое…
- Что с ней?
Кто это был? Магнус? Де Рейн?
Прикосновение ещё одной ледяной, холодящей душу магии… Кажется, я закричала, хотя не была уверена в этом. Стало ещё больнее, и горная магия, как ядовитая змея, скрутилась в моей груди, извивалась, пыталась укусить, перегрызть огненную клетку…
Я боялась огня. Он был чужеродным мне, несвойственным, существовал как будто в стороне, отделил себе такую импровизированную клетку и бился о её прутья, пытаясь вырваться на свободу. Огонь обжигал, причинял боль, и я не знала, что сделать, чтобы он перестал отравлять меня. Что б ни было в том торте, я не могла позволить своим чарам победить это, потому что они не слушались, ограниченные чужой силой.
- Отойдите все, я попробую, - я услышала голос Нэта.
Некромантия - отличное противоядие. Я знала, что ею, если использовать чары правильно, можно исцелить кого угодно. Но сейчас магия Нэта выгорала, не успев добраться до средоточия огня. Мне хотелось закричать, но дыхание перехватило, и я не смогла выдавить из себя ни единого звука - слишком было больно, слишком оказалось тяжело дышать.
Я была готова умолять, чтобы всё это поскорее прекратилось, но знала, что никто не сможет мне помочь. Закрыла глаза, пытаясь утонуть в собственном волшебстве, захрипела, зная, что так никого не смогу позвать на помощь.
- Предатель! - услышала крик в стороне. - Ты что с ней сделал?
- Я не могу! - это уже Натаниэл. - Ничего, пусто…
Убей его. Сожги. Выжги. Уничтожь.
Голос, женский, незнакомый. И огонь, который теперь растекался по жилам, кипел во мне, пытался рваться на свободу…
Но я не хотела направлять его на Магнуса.
Он хотел убить тебя. Он дал тебе тот ядовитый торт. Это он, он во всем виноват! Он! Он хотел тебя убить! Уничтожить! Огненные ненавидят горных. Он решил отомстить таким образом твоей матери, твоей бабушке, всему твоему роду, Лотти. Уничтожь его. Уничтожь, пока огонь дается тебе в руки.
Огонь правда давался. Я поймала его и позволила пламени растечься по своей крови. Чувствовала, как стремительно цепенею из-за яда, и думала - может, хотя бы отомстить напоследок, выпустить из себя пламя? Меня потом спасут. когда огонь перестанет выжигать на подлете любую внешнюю магию, меня обязательно вытащат из этого мои дорогие друзья, мой Нэт, который всегда был на моей стороне. Иначе и быть не может. Мне надо только позволить…
Убить Магнуса? Нет. Я отказывалась верить в его причастность. Отказывалась считать, что это он был виноват в том, что я сейчас умирала. В эту секунду я почувствовала, что в самом деле испытывала к нему что-то совершенно иное, отличающееся от ненависти или страха. Он был по-своему хорошим, хоть и замкнутым. Да, не менялся. Да, был сложным человеком.
Он меня любил.
Эта странная мысль как будто огнем меня опалила. Я понятия не имела, откуда она взялась, но с внезапной четкостью поняла, что да, Магнус меня в самом деле любит. Искренне. Даже если я не до конца ему верю, даже если мне трудно смириться с его тяжелым характером…
Я не желала ему смерти. Я была даже готова ответить взаимностью. И теперь я четко знала, что к моему отравлению он не имел никакого отношения.
Зачем ему мстить девушке, с которой он наконец-то смог сблизиться?
Пламя перестало дергаться. Оно растекалось по моему телу, как будто кровь, и я больше не чувствовала жжение. Жар казался теперь приятным. Он обрел свободу…
Я горела. В самом деле горела. Пламя вырвалось наружу, и теперь оно плясало всюду. На камне, на моих волосах, на моей одежде. Я успела в последнюю секунду взглянуть на Магнуса, а потом всё перед глазами поплыло…
А когда я вновь обрела возможность видеть, то поняла, что оказалась невесть где. И это “невесть где” мне совершенно не понравилось…
