— Погоди, — опешил я, — ты о чём вообще? Что за человек в жёлтом, какая погоня, что с тобой?
Он рассмеялся.
— Погоня из моего Пророческого сна. Прости, что сразу не сказал. Думал, ты помнишь.
— А, вот ты о чём. Помню, конечно, только подробностей не знаю. Ты тогда не рассказал.
— На самом деле, рассказал, даже несколько раз повторил, просто ты не слушал. Думал о чём-то своём. Неважно. Важно, что мой Пророческий сон сбылся в точности. Не то чтобы я сомневался, но было ужасно интересно, как и когда…
— Вот и мне тоже интересно, как и когда, — вздохнул я. — И становится всё интересней буквально с каждой минутой.
— А почему ты при этом выглядишь таким недовольным?
— Ха. Это ж разве «недовольным». Видел бы ты меня час назад!
— Что-то случилось?
— Случилось. У нас тут спящие от страха с ума начали сходить.
— От страха?! Но чего можно так сильно испугаться в Ехо? У нас, вроде бы, ничего такого нет.
— Ты недооцениваешь гибкость человеческого сознания. Когда вокруг всё прекрасно, а бояться всё равно хочется, можно придумать, будто тебя проглотил и уже переваривает ужасный людоед. Или, к примеру, что Мир вот-вот исчезнет навек, вместе со всеми своими обитателями. И с тобой заодно — если уж ты тут. Я хлебнул и того, и другого, пока пытался их разбудить. И знаешь, меня проняло.
— Ужас какой, — вздохнул Нумминорих. — Всё-таки плата за неумение контролировать свои сновидения бывает несправедливо высокой. Как же мне повезло, что из-за работы пришлось этому научиться! До поездки в Тубур я даже не подозревал, что сны — это настолько важно. И никто обычно об этом не беспокоится. Вот и эти люди… А кстати, их много?
— Абилат нашёл двоих. Совершенно случайно. И непонятно, то ли он такой везучий, что сразу всех психов собрал, то ли они теперь под каждым кустом валяются, не хочешь, а всё равно наткнёшься. Надо попробовать поискать их целенаправленно. Поэтому мне пришлось оторвать тебя от захватывающей погони. Прости.
— Ничего, — улыбнулся Нумминорих, — я уже как раз набегался. А где мы будем искать?
— Честно? Не знаю. Абилат нашёл обоих ребят на Левом берегу. С одной стороны, было бы логично продолжить поиски именно здесь. А с другой, это вполне может быть просто совпадением, и все остальные сейчас благополучно сходят с ума от страха в Старом Городе.
— То есть, получается, всё равно, где искать? Главное, чтобы нам повезло? Ну или им.
— Именно, — вздохнул я.
— Но так даже лучше, — неожиданно заключил Нумминорих. — Когда сам принимаешь решение, запросто можно совершить ошибку. А везение всегда остаётся на совести случая. То есть, судьбы. Уж она-то никогда не ошибается.
— Или наоборот, всегда. Но это не имеет значения, когда ты такой большой начальник. Сама судьба! Чего хочешь навороти, всё равно будет считаться, что так и надо.
— Вот и я о том же.
— И в то же время, что бы мы с тобой ни сделали, этого будет недостаточно. Именно потому, что судьба всегда права, а правила её игры никому неизвестны. Мы можем бегать по городу хоть до конца года, не отвлекаясь на сон и еду. И всё равно никогда не будем уверены, что сделали достаточно. А вдруг надо было побегать ещё пару часов? И теперь по нашей вине ещё полдюжины несчастных безумцев остались погибать в придорожных кустах. Мы никогда этого не узнаем.
— Ну, если так смотреть на вещи… — помрачнел Нумминорих. Но тут же снова оживился и, почему-то перейдя на шёпот, сказал: — Ты знаешь, что моя жена уже много лет занимается торговлей антиквариатом.
— С каких пор это стало секретом? — невольно улыбнулся я. — С Хенной я познакомился даже раньше, чем с тобой.
— Не в этом дело. А в её работе, которая довольно долго была нашей общей. И многому меня научила. Например, антикварам довольно часто приходится участвовать во внезапных распродажах — знаешь, что это такое?
Я отрицательно помотал головой.
— Это случается, когда владелец редкой вещи дружен с большим числом потенциальных покупателей; обычно так и бывает, круг-то один, все связаны общими интересами. И вот, предположим, торговец не хочет портить отношения со всеми, уступив сокровище кому-то одному. Тогда он объявляет «внезапную распродажу» — сам наугад назначает день, когда вещь будет продана. Но никому об этом не говорит, только записывает дату и отдаёт табличку какому-нибудь заслуживающему доверия незаинтересованному лицу — на всякий случай, чтобы всегда можно было доказать свою честность, если начнутся обиды. Ну и потом, когда наступает назначенный день, предлагает купить своё сокровище первому, кто к нему зайдёт. Если покупатель откажется, предложение получит следующий, и так далее. Сам понимаешь, чтобы было больше шансов добыть что-то стоящее, надо каждый день с утра пораньше всех потенциальных продавцов редкостей обходить. Это поначалу даже азартно, но потом начинает выматывать. Особенно, когда кроме работы у тебя куча других дел, и отказываться от них совершенно не хочется. Похоже на наш случай, правда?
— Да, немного, — нетерпеливо согласился я. — И что с того?
— Хенна придумала, как нам себя вести, чтобы, с одной стороны, не отказываться от шансов на удачную покупку, а с другой, не изводиться из-за ерунды. Когда на горизонте начинала маячить очередная «внезапная распродажа», мы сразу принимали решение: будем заходить к продавцу раз в три дня. Или в пять, или в дюжину, неважно; всё зависит от текущих возможностей и степени желания заполучить вещь. Главное, что этот метод избавил нас от мучительных сомнений, всё ли мы сделали как надо, или сами, как последние дураки, прохлопали лучший в мире шанс.
Я начал понимать.
— То есть, вы сразу объявляете судьбе свои условия? Дескать, мы готовы воспользоваться своей удачей вот в такое время и в таком месте, поэтому если хочешь нам помогать, делай это в соответствии с нашим графиком? А не хочешь — ладно, плюнь?
— Примерно так. Не могу сказать, что нам с Хенной везёт намного чаще, чем другим торговцам, но жаловаться грех. И уж точно не реже, чем раньше, когда ради охоты за сокровищами мы жертвовали сном, развлечениями, настроением, завтраком и порядком в собственной лавке. И при этом постоянно были недовольны собой.
— Действительно отличный метод. Похоже, именно его мне всю жизнь не хватало. Сейчас опробуем.
Я воздел глаза к небу, изобразил на лице суровость, подобающую истинному фаталисту, и сказал, очень тихо, но всё-таки вслух:
— Уважаемая судьба, давай договоримся так. Мы с Нумминорихом будем искать сходящих с ума от страха сновидцев сегодня, весь день, ровно до полуночи. Поэтому если хочешь кого-нибудь спасти, пусть он вовремя попадётся нам на глаза. Если необходимо, чтобы я понял причины происходящего, будь любезна, дай подсказку — внятную, а не как всегда. А если мы до полуночи никого не найдём и ничего не поймём, я объявлю дело закрытым, и займусь чем-нибудь другим. Договорились?
