И я вскинула руку, развеивая Тьму, и попутно спокойно ответила Арвейну:
— Я люблю его.
Это признание далось мне очень просто. Гораздо сложнее было подчинить уже вкусившую свободы и изрядной порции белой магии Паутину, но я справилась. Пошатнулась, правда, но справилась. Непросто оказалось белому принять мой ответ.
— Что?! — его голос сорвался в хрип.
Тьму я развеяла полностью. Оставила лишь маленькое, едва заметное облачко, удерживающее блокиратор магии и простейшее заклинание усиления. Посмотрела на мэтра Октариона и пояснила для непонятливых:
— Я люблю этого смертного.
А этот сумасшедший вдруг выругался, помянув интимный процесс Света и Тьмы, чем вызвал у меня некоторое потрясение по поводу его извращенной фантазии, и как заорет:
— Ты не можешь влюбиться в смертного, Телль!
— Почему это не могу? — резонно удивилась я, чувствуя, как основательно пошатывает.
— Да потому что ты ведьма! — проорал Арвейн.
Ну и?!
— Слушай, ты, рожа беломагическая, кого хочу, того и люблю, и тебя не спрошу, к кому мне чувствами проникнуться! — психанула черная ведьма.
И вот тогда в глазах мэтра Октариона заплескалась ненависть. Уж не знаю, чем ему мои чувства так не угодили, но ненависть на грани безумия — это страшно. Как и заклубившаяся вокруг мага белая энергия, в которой несложно было узнать вновь призванную смертельную магию. И я даже боюсь представить, силу скольких выпитых им черных источников он пустил в ход.
— Не смей! — проговорила одними губами.
Белый улыбнулся. Это был почти оскал, а не улыбка.
— Арвейн, — мой голос звучал ровно, — я не позволю убить Джонатана, даже если мне придется и вовсе лишиться магии.
Несколько секунд мы молча смотрели друг на друга. Точнее, я смотрела — белый выродок сверлил меня полным ненависти взглядом. А затем, тряхнув вновь заискрившимися от энергии волосами, взбешенно выкрикнул:
— Ты мне и без магии сгодишься!
Вскинул руку, не отрывая взгляда от меня, и словно от самого солнца к земле помчался столб света. И ни у кого из присутствующих даже на мгновение не возникло сомнения в том, на чью голову падет это заклинание! Джонатан, собрав остаток сил, метнулся в сторону! Дохрай, отчаянно защищающий мэра, ринулся на белого мага, но был отброшен — мэтр Октарион позаботился о своей защите. Камышовые коты, кинувшиеся на мерзавца, также были откинуты защитным полем. От приближающегося смертельного столба огня стало нестерпимо светло, воздух просто загудел! Я вскинула руку…
— Телль, не надо! — крикнул Джонатан.
Маг ничего не кричал. То ли догадывался, что я могу выложиться до основания и все равно не перебью его Огненный шторм, то ли ему было все равно. Но я рисковать всей своей силой не собиралась. И, щелкнув пальцами, я сделала то, чего никак не ожидала озверевшая беломагическая рожа, — открыла усиленный остаточным заклинанием мэровский блокиратор магии.
В следующую секунду испарились все присутствующие в радиусе городской площади магические заклинания. Включая Огненный шторм. Он просто не долетел до земли — то есть вот мчалось, гудя, яростное пламя, а вот исчезло, поглощенное падающим блокиратором магии. Блокиратору, к слову, мои овации — сильная штука.
И я посмотрела на белого мага. Застала момент, когда нерастерявшийся мэтр Октарион метнул заготовленный клинок в Джонатана. Ловец, подтверждая свою профессию, перехватил оружие, но метнуть обратно не успел. Случилось то, к чему мы с Дохраем готовились, — наша ловушка сработала. И в единый миг на площади материализовались до того скрытые магией термитники, а камышовые коты, сохранявшие нормальное состояние только из-за сдерживающего заклинания, превратились в одержимых духами и в едином порыве бросились на ненавистного им представителя Света, то есть на белого мага, яростно вопя, шипя, озверело рыча и вообще ведя себя неадекватно. А даже один одержимый духом кот — это уже сила, что уж говорить о шести. Мэтр Октарион был погребен под рвущей, царапающей и кусающей его серой лавиной. Но лишь на несколько секунд. Когда из возникших термитников рванула масса оголодавших и злых насекомых, котейки метнулись прочь, а немного очухавшийся Гардэм за ними. И все, кто понял, что сейчас будет, тоже рванули прочь. И мэр Бриджуотера, осознавший опасность, ринулся в фонтан, понимая, что вода станет преградой термитам. А вот мэтр Октарион этого не понял. Он поднялся, шатаясь и стремительно регенерируя, что теперь, после двух использованных им энергопожирающих заклинаний, было не так просто, посмотрел на меня и…
— Ты его не спасешь, Телль.
Мэр Бриджуотера, стоя по колено в воде фонтана, глянул на белого так, что у меня лично возникли сомнения в том, кому кого спасать придется. Потому как, видимо, после его крика мне «Телль, не надо!» отношение к битве с белым у ловца изменилось. Стало личным, что ли. И когда все еще не замечающий несущихся на него термитов белый мэтр вскинул руки, призывая, и я это отчетливо ощутила, силу черных источников, в него полетел кинжал, направленный сильной рукой мэра, который явно пришел в состояние холодной ярости.
И очень вовремя! Потому что в то, что начало твориться на площади, ни одна черная ведьма не полезла бы: схватка между ловцом и мэтром белой магии, свободно оперирующим силой черных источников, — это жутко! А Октарион больше не сдерживал себя, как и Джонатан.
Вскинутые вверх руки белого мага, вспыхнувший между ними язычок зеленого пламени, вихрем сгущающаяся вокруг ладоней тьма и сверкнувший клинок, который метнул вскочивший на бортик чаши фонтана ловец.
И вот тут я возблагодарила Тьму за то, что так предусмотрительно заготовила ловушку с термитами. Именно они и дали шанс Джонатану, атакуя мэтра Октариона и тем самым отвлекая от летящего ножа. Клинок вошел в предплечье! Маг взвыл, затем, неимоверным образом подключившись к моему источнику, отправил все многоногое воинство в ту субреальность, где они таились ранее. Я потрясенно пошатнулась! Как?! Это… как?! Мой источник, моя магия, моя ловушка… я… Но свое дело термиты уже сделали — выиграли для мэра несколько секунд. И когда ополоумевший белый маг швырнул в него наполненное тьмой заклятие Багряной смерти, ловец уклонился и метнул свой нож, четко вошедший в грудь белого.
Арвейн захрипел, вырвал нож, попытался сформировать новое заклинание, беззастенчиво пользуясь моим источником, и получил третий клинок, пронзивший его призывающую магию ладонь. И прежде чем сумел вытащить и этот нож, в его тело вонзился следующий. Выглядело жутко, ловец шел к магу, не отрывая от него злого взгляда, и отправлял в полет нож за ножом, четко, уверенно, неотвратимо!
