— Уважаемый саркан! Прошу вас, не совершайте опрометчивых поступков, выслушайте сначала меня!
— Это еще кто? — мысленно поинтересовался Слава, уже начавший привыкать к появлению всякого рода голосов в своей голове. Он жестом остановил ищущую, где бы его уколоть, девушку и прислушался.
— Я Ма-у-то, ученик господина и учителя почтенного Тэ-о-то. Господин и учитель считает, что народ имуров несправедливо обошелся с вами. Поэтому он послал меня помочь вашей милости.
— И где ты есть, таинственный спаситель? — Слава не мог удержаться от иронии. Глядя в изумленные глаза Маат, он сообразил, что при мысленном разговоре непроизвольно шевелит губами.
— Я на ветке, к которой привязана клетка. Прямо над вами.
Подняв голову, Слава встретился взглядом с парой ярко-зеленых глазищ, таращившихся на него из густой листвы.
— Я вижу, вы уже свободны от пут, — сказал тот, который называл себя Ма-у-то, — это хорошо! Я опущу клетку и выведу вас… только обещайте, что не будете убивать никого из моих неразумных сородичей! Они глубоко провинились перед вами, вина их безмерна, но наказывать их, все равно, что наказывать неразумных младенцев, за то, что они в младенческом неразумении своем позволяют себе бить и щипать отца своего. Лишь когда они возвысятся духом настолько, чтобы понять…
— Короче, Склифосовский! — оборвал шаманыша Слава, утомившись воспринимать затейливые вензеля его мыслей. — Я-то, допустим, пообещаю… а вот твои неразумные сородичи не станут бить меня током, как давеча? Я в электрики не нанимался, видишь ли.
— Не знаю, что вы имеете в виду ваша милость, но они не станут. Они ничего не станут. Они сейчас уснут. Господин и учитель почтенный Тэ-о-то уже начал сплетать заклинание сна. Скоро все вокруг уснут, не успеете вы досчитать и до ста. Ваши слуги тоже. Не уснем только я, вы и господин и учитель почтенный…
— Э-э… подожди! — снова прервал его старлей. — А ты уверен, что я, к примеру, тоже не усну?
— На вашу милость, заклинание тоже подействует, но гораздо слабей, чем на остальных. Вам надлежит бороться со сном всеми силами. Если вы уснете, то я не смогу вас разбудить и все будет напрасно. Второй раз уже не выйдет. Приготовьтесь! Когда все будет кончено я подам вам знак.
— Ну чего? — нетерпеливо толкнула Славу в плечо, уставшая ждать девушка. — Будем рисовать или как? — она вдруг сладко зевнула и сама удивилась этому. — Что-то спать захотелось… слушай… — язык у нее стал заплетаться, — я немножко только посплю… минуточку… а потом будем рисовать… хорошо?
Слава даже ответить не успел, как голова девушки оказалась у него на груди. "Подействовало, значит, заклинание-то! — обрадованный, он с отеческой заботой погладил Маат по волосам. — Спи моя радость, усни… птички уснули в саду, рыбки уснули в пруду…" Юная ведьма в колыбельной не нуждалась, она и так дрыхла без задних ног. В своем углу сопел Щепа. Рот его был приоткрыт, на бороду стекала струйка слюны. Тут Слава сам зевнул и испугался этого. Даже на ноги вскочил, забыв, что изображает связанного. Клетка сильно качнулась, но его спутники даже не шелохнулись. "Как там говорил шаманыш, если усну, он не сможет меня разбудить? Хрен-то с два я усну! Буду сидеть, и пучить глаза, как сова." И тут же еще раз зевнул и на этот раз уже не испугался. Вовсе он и не спит, а только отдыхает. Устал немного. Старлей опустился на пол клетки. Глаза слипались сами собой. Одну минутку, только. Кто-то, что-то ему говорил… про что? Вроде про сон… а что про сон? Какая-то важная мысль… жалко, что не успел ее додумать…
Не спать! Не спать! Не спать! Колотится, пульсирует какая-то жилка. Не дает уснуть расслабиться… Постой, а кто тут спит? Мысли путались, перемешивались, сосредоточиться никак не удавалось. Да это же я сплю! Слава отчаянно замотал головой, как белый медведь в теплую погоду, стараясь вырваться из сонного омута. Глаза отказывались открываться. Тогда старлей с невероятным трудом поднял непослушную, чугунную руку и врезал себе по физиономии. Еще раз и еще. Блядь, больно-то как… Из разом распахнувшихся глаз брызнули слезы. Сонливость схлынула как вода и он обнаружил, что клетка уже на земле, дверь открыта, а в проеме стоит маленькая мохнатая фигурка и смотрит на него зелеными буркалами.
— Собирайтесь скорей ваша милость! — торопливо заговорил знакомый голос в голове. — Я еле смог до вас достучаться! Надо торопиться, господин и учитель почтенный Тэ-о-то, не сможет долго поддерживать заклятие. Оно отнимает слишком много сил, а господин и учитель уже не молод…
Не дослушав его, Слава принялся тормошить своих спутников. Кое-как растолкал Щепу, а с Маат и возиться не стал, просто закинул ее на плечо и вышел из клетки, таща за шиворот так и не очухавшегося ото сна дружинника.
Никто им не помешал и не попытался преследовать, очевидно, заклятие учителя и мастера, безотказно действовало не только на людей но и на имуров.
За пределами поселка сразу стало легче. Перестали накатывать волны сонливости. Глаза Щепы приняли, наконец, осмысленное выражение. Заворочалась на Славином плече девушка. Он спустил ее на землю, сонно хлопающую глазами, и ничего не объясняя и не рассказывая, взял за руку, и потащил за собой. Ма-у-то, перекинувшись в кота, трусил впереди, указывая дорогу. Он постоянно оборачивался, словно хотел удостовериться, что путники не отстали, не затерялись в лесу. Похоже, что приняв звериный облик, шаманыш потерял и способность к ментальному общению. Во всяком случае, сколько старлей не прислушивался, вкрадчивого голоса в голове больше не возникало. Славины спутники ничего не знающие про его мысленные диалоги с Ма-у-то, удивленно таращились на бегущего впереди здорового кота, но от вопросов пока воздерживались. И правильно, Слава сам себе-то мало что мог объяснить.
Шаманыш впереди бежал все быстрее, словно уже не опасался потерять своих попутчиков. Его куцый хвост мелькал метрах в двадцати, то и дело пропадая за изгибами тропы. Пришлось и людям прибавить прыти, чтоб не отстать. Остаток пути они преодолели в спринтерском темпе и изрядно запыхались.
Внезапно Ма-о-ту остановился, окутался на миг голубым сиянием, и перед тяжело дышащими путниками возник низенький мохнатый человечек — ни дать, ни взять Чебурашка, уши только подкачали.
— Река рядом, — донеслось до Славиного сознания знакомое мурлыканье. — Теперь мне надо избавиться от охраны. Спрячьтесь пока в лес.
Старлей спорить не стал, спихнул своих ничего не понимающих спутников с тропинки и увлек за деревья. Некоторое время ничего не происходило. Люди напряженно прислушивались, но кроме шума листвы и скрипа покачивающихся на ветру стволов деревьев ничего слышно не было. И вдруг тишина разом взорвалась и по тропинке мимо спутников, с яростными воплями и истошным мявом, по направлению к поселку пронесся десяток здоровенных котов-воителей окутанных грозным голубым сиянием. Их вой еще не успел стихнуть в дали, когда Слава услышал голос Ма-у-то:
