Ашад терпеливо ждал, пока я насмотрюсь.
— Идём, — вздохнул я. — Надо кое с кем увидеться.
Подъезды нужного мне дома, конечно, защищал домофон. Набирая номер квартиры, я надеялся только, что нужный мне человек окажется дома… Что он вообще тут ещё живёт. Что он меня помнит. Что захочет выслушать. Если выслушает, то, конечно, дальше всё будет намного проще.
— Да?
— С Вадимом можно поговорить?
— Это я.
— Сергея Бегарова помнишь?
— Бегарова?.. А что такое?
— Побеседуем?
Домофон помедлил с десяток секунд.
— Ладно, заходи. Шестой этаж.
— Я помню… Пошли, Ашад.
Вадим ждал в дверях. Когда он меня увидел, я решил, что сейчас приятель заорёт и кинется спасаться бегством. Глаза у него почти вылезли из орбит, несколько мгновений он лишь молча ловил ртом воздух, качаясь с пятки на носок. Но потом всё-таки взял себя в руки.
— Едрить твою в корень! Серёга?! Серёга?! Ты?! Живой? Обалдеть! Откуда ты? Как?! С ума сойти! И выглядишь-то как хорошо! Просто вообще на пять! Как ты?! Да, блин, сколько лет, сколько зим!
— Привет. Да, я живой. Пустишь в квартиру?
— Это ж конечно! Проходи скорее… А это кто?
— Это Ашад. Он со мной. Но он может подождать в коридоре.
— Да зачем. Пусть проходит. Привет, Ашад…
— Не обижайся. Он радикальный мусульманин, у них нельзя руки друг другу пожимать.
— Ладно… Аллах акбар… Что будете — чай, кофе?
— Кофе. Сто лет не пил нормальный кофе.
Вадим провёл нас обоих в кухню, стерильную, как у него всегда было. Он мог забабахать в квартире какой угодно бардак, но кухня должна оставаться идеальной, такой уж у него был бзик. И турка, как всегда, была начищена до блеска. Кофе Вадим варил на газовой горелке… Господи, какой же волшебный запах! Как я, оказывается, по нему соскучился!
— Э-эй, Серёга, ты в порядке?
— Да, в норме. Просто наслаждаюсь.
— Давай, наслаждайся. — Он нацедил мне кофе в чашечку. — Вафли будешь? Ну рассказывай — что стряслось? Где ты был?
Я усмехнулся и, прикасаясь горячим кофе к губам, повёл взглядом по сторонам, чтоб слегка потянуть время и собраться с мыслями. И замер с чашкой у губ.
На стене висел календарь. Вадька никогда не держит в кухне старые календари (хотя где-нибудь в комнате один календарь может украшать стену десять лет и больше). Тут у него только новенькие, новейшие. И считать я умею. Цифра-то крупная, сразу в глаза бросается. Получается, что с момента моего исчезновения прошло не двадцать пять лет. А всего лишь одиннадцать.
Ну, и как это понимать?
— Серёга? — Вадим проследил за моим взглядом, с недоумением уставился на собственный календарь. Потом снова на меня.
— Всё нормально, просто задумался. В общем, такая ситуация. Я тогда уехал в Грузию, полез в пещеры и заблудился.
— Да, я знаю. Мы же тебя искали, и это-то выяснили. Кирюха даже в Грузию летал, прикинь! Что дальше-то произошло? Куда ты делся?
— Сейчас расскажу. В общем, выбрался я из пещеры где-то неизвестно где… И оказался почти рядом с лагерем каких-то типа боевиков, что ли…
— В Грузии?
— Да. Они меня поймали и продали куда-то на Восток. — Я бросил на Ашада предостерегающий взгляд, но тот сидел с непроницаемым лицом. — Я даже не знал, куда именно. Глубинка какая-то настолько глубинная, что даже сотовых ни у кого нет. Потому что вышек ещё не построено. Живут все как при древнем феодализме, с уклоном в рабовладельческий строй. Нравы дикие совершенно. И там мне пришлось драться. Типа как гладиатор, понимаешь?
— Фигасе! — Глаза у Вадима округлились, и в них появился блеск оживления… Да, вполне себе знакомый огонёк. Парень не может устоять перед соблазном потешить своё воображение и пощипать нервы. Ну, собственно, все люди таковы. И историй он сейчас ждёт прямо-таки голливудских.
Знал бы, насколько он близок к истине! Ни за что бы не поверил!
— Ну, а дальше я выиграл несколько очень серьёзных боёв, и потом меня местный бай взял на службу. Пришлось всякое делать… Нет, не криминал. Почти. В основном это были те же бои, и ещё много пришлось с бандитами разбираться. Потихоньку я там наработал себе статус, занялся кое-какими весьма выгодными делами. И вот только сейчас смог вернуться.
— Обалдеть!
— Но ситуация следующая: у меня есть документы и есть кое-какие ценности. Но нет денег. Вообще. Ты сможешь мне помочь? Дело может быть взаимовыгодным для обоих.
— Что за ценности? — Вадим приподнял бровь. — Только не наркотики.
— Не наркота, конечно. На черта мне с нею связываться, если есть другие варианты. — Я притянул к себе рюкзак, приоткрыл его и вытянул наружу то, что попалось под руку: жемчужное ожерелье, цепочку, какое-то ещё украшение с камушками. Положил на кухонный стол. — Вот, например. Проблема в том, что на изделиях нет никаких клейм. И сертификатов нет. Вещи самопальные, ну, ты понимаешь. Но за что я могу ответить головой — высококачественные. Жемчуг вообще отборный. Морской. Не культивированный.
— Серьёзно? — Мой приятель осторожно взял в руки нитку. — А с виду так и не скажешь.
— Естественно, не скажешь. Ты ведь не специалист. Сможешь найти мне знающих и честных ювелиров? Сможешь найти способ продать эти вещи за достойную цену?
— Наверное, да. Но надо будет созвониться, пообщаться. Если украшения действительно такие дорогие, то покупателям нужно будет время, чтоб собрать деньги. Можно, кстати, ещё с Кирюхой связаться, он тоже сможет помочь. И захочет.
— Как у него дела?
— Очень хорошо. Процветает. Он, может, и себе купит, если вещи действительно редкие.
— А вообще как дела?
— У меня? Хорошо. Жена мне сына родила. Я им дачу купил, они сейчас её обживают. Машина новая. У ребят тоже всё более или менее. Что ещё… Ну, твои тётка и племянница уже лет девять назад признали тебя безвестно отсутствующим, а потом и умершим. Квартиру как-то поделили, продали, деньги тоже забрали. И вряд ли ты теперь с них что-нибудь обратно получишь.
— Да фиг со всем этим. Пусть будут довольны тем, что у них есть. Ты мне поможешь, да?
— Конечно. Пока можешь переночевать у меня, жена с тёщей и детьми вернётся только через неделю. А за пару дней мы тебе какие-то деньги уже сможем сорганизовать… А этот парень — он…
— Ашад — кто-то вроде телохранителя. Ну, знаешь, нервно вот так просто полный рюкзак золота таскать.
— А что — там ещё есть?
— Кое-что есть. Если поможешь быстро и выгодно продать, четверть денег тебе пойдёт. И в дальнейшем я буду с тобой делить деньги в тех же пропорциях. Предложил бы и больше, но мне тоже делиться надо.
— Понимаю. — Вадим уже готов был сделать стойку. И теперь я могу выдохнуть — он заинтересовался, почуял выгоду, готов стараться. А обманывать не станет. Невыгодно ему это, он же меня знает… Если всё ещё помнит… Да, похоже, помнит. — Идёт. Значит, я сейчас иду звонить, а ты располагайся, отдыхай. У тебя совсем, что ли, вещей нет с собой?
