- Кажется, король решил, что вы не справитесь со зверем в одиночку и прислал вам подмогу? – злорадно ухмыляясь, спросил Кристоф.
- Это скорее меня прислали на подмогу им. Отряд выступил в Ланжу на день раньше меня, - парировал Николас и, глядя на висевшие у Кристофа на поясе метательные ножи, добавил: - А что, вы тоже желаете поучаствовать в охоте?
- Конечно. Делать-то тут все равно особо нечего, - пожал плечами графский сын и снял с пояса нож. – Вот мое оружие против волков. Тетиву-то я взвести не могу.
Кристоф повернулся к нему, боком выставляя искалеченную руку на обозрение.
- Вы смазываете их ядом?
- О, это совершенно уникальный состав. Всего одна капля на острие ножа и противник будет умирать долго и мучительно. Вначале он почувствует боль в суставах, затем ослабнут мышцы, наступит полный паралич, и жертва задохнется.
- Я знаю этот уникальный состав. Он зовется Элапедай. Его используют для своих стрел кочевники из племени хааб, что живут в Эламской пустыне. Да только они не раскрывают свои секреты чужакам.
- А вы занимательный человек, мастер Николас. Всюду бывали, все знаете, ничем вас не удивишь… Вот что, не хотите ли заключить со мной пари? Кто убьет больше волков, тот и выиграет.
- Пожалуй, я откажусь. Лучше обратитесь к капитану Густаву, он такие вещи любит.
Николас дотронулся пятками до боков лошади, и та с удовольствием убралась подальше от шумной толпы.
По дороге в ланжуйский лес его нагнала Вивьен. В седле она держалась лучше многих мужчин, да и невысокая сухая лошадка с удивительно мягким ходом слушалась ее беспрекословно. Поравнявшись с Охотником, девушка натянула поводья.
- А почему вы не участвуете в охоте?
- Участвую, только дичь у меня другая, - пожал плечами Николас.
- Какая? – не унималась девушка.
- Я еще сам до конца не знаю. Глядите, что это там? – Охотник указал на поросшие седым мхом руины.
- Здесь когда-то была сторожевая башня князей Волчьих гор, - печально ответила Вивьен.
Девушка спешилась и подошла к каменной кладке фундамента.
- Они погибли во время войны. В живых осталась одна младшая дочка князя. Тогда-то мой отец и пришел в Ланжу, захватил окрестные земли. Потом насильно женился на княжне, чтобы узаконить в глазах виллан и короля свою власть…
Казалось, что девушка затерялась в потоке собственных мыслей, ее тонкие пальцы скользили по разбитым краям кирпича.
- В детстве мы с братом часто играли тут, изображая из себя героев маминых сказок. Кристоф был моим лучшим другом, защитником, единственным, кто меня понимал, а потом… потом он отправился в Муспельсхейм и оттуда вернулся совершенно другим человеком. Он стал злым, язвительным, холодным… Вы бы видели, как он иногда на меня смотрит. Я не понимаю этих взглядов. Не хочу понимать… Если бы я только могла убежать отсюда… куда угодно, хоть на край света, лишь бы подальше от этого замка, от отца с братом, от…
Она не успела договорить, как на дороге показался ее неусыпный хранитель Франсуа.
- Госпожа Вивьен, - с укоризной начал он, - девушке вашего положения не пристало участвовать в таком опасном предприятии, как охота на волков.
Девушка закатила глаза. По всему было видно, что пламенный воздыхатель тут появился совсем не вовремя.
- О, мастер Франсуа, а сколько волков вы уже успели убить? – она специально задала такой вопрос, на который ему отвечать бы было крайне неловко. Сын барона, готовившийся к поступлению в семинарию, был весьма слаб в боевых искусствах.
- Ни одного, но меня больше волновала ваша безопасность, нежели развлечения, - с гордым видом ответил тот.
- Разве охота на зверя – развлечение? – удивилась Вивьен.
- Я сильно сомневаюсь, что нападавший на людей зверь – волк.
- Тогда кто же? – насмешливо спросил Николас.
- Оборотень.
Вивьен неожиданно поперхнулась, Охотник с трудом сдержал снисходительную улыбку.
- Да-да, оборотень, человек больной ликантропией{70}. Мастер Сатильон говорил, что эта болезнь передается со слюной, как бешенство. Если человека укусит оборотень, то в следующее полнолуние он сам станет волком. И заболевают этой болезнью, заметьте, только те, кто не чтит Единого, который защищает нас от скверны. Поэтому зверь и нападает только на староверов.
Николас не выдержал и рассмеялся вслух. Вивьен ограничилась легкой снисходительной улыбкой.
- Ликантропия – это миф, созданный и распространяемый вашими священниками, - начал объяснять Охотник. - Укус оборотня не опасней укуса обычного волка. Оборотничество – это одна из способностей Стражей, передающаяся исключительно по наследству.
- Ну, значит, это просто сумасшедший оборотень, который нападает исключительно на своих.
- Вряд ли. Слабоумие у оборотней встречается крайне редко. Да и по внешнему виду они мало отличаются от своих животных-тотемов{71}, а эта тварь куда больше обычного волка.
Франсуа пристыжено потупился, но вдруг заметил что-то за их спинами. Его зрачки расширились от испуга. Он выхватил из висевшего за спиной колчана стрелу и натянул тетиву. Николас с Вивьен мигом обернулись. На дороге, замерев, стоял матерый волк с подранным ухом. Его взгляд остановился на карих глазах девушки. Вивьен испуганно вздрогнула. Николас жестом приказал Франсуа спрятать оружие и тот нехотя подчинился. Волк развернулся и убежал обратно в лес. Девушка облегченно выдохнула.
- Из всех глупостей, что вы успели наделать за сегодня, это была самая большая, - шепнул Николас на ухо Франсуа. Губы молодого барона задрожали от обиды.
- Госпожа Вивьен, я думаю, нам стоит уйти, - упрямо сказал он девушке.
- Вивьен, ступайте, в самом деле, не стоит вам на это смотреть.
- На что? – не поняла девушка.
- На охоту, - пояснил Николас, выразительно глядя в сторону, куда ушел волк.
Вивьен опустила голову, забралась обратно в седло и последовала за Франсуа.
Оставшись в одиночестве, Николас еще раз обошел руины сторожевой башни. На единственной уцелевшей стене здания красовался тот же самый герб, что и в охотничьей усадьбе. Надпись под нем сохранилась куда лучше, и Николас без труда смог разобрать две последние руны. Лугару{72} – волчье племя - так называли в старину один из сильнейших кланов Стражей юго-западного Мигарда.
Николас был наслышан об их доблестных подвигах. Во время Войны за веру они до последней капли крови защищали родные земли от захватчиков с юга. Он-то думал, что никого из них в живых уже не осталось. Но старые кланы умирают долго, в жуткой агонии. Он и сам служил тому неопровержимым доказательством.
