Именно это он и сообщил верхушке революционеров, полным составом собравшейся в его кабинете. Отчасти чтобы подбодрить, отчасти чтобы успокоить себя самого. Сегодняшняя ночь должна была стать для них решающей, подвести черту многолетней подпольной деятельности, кардинально изменить как их жизни, так и жизнь всего Лохбурга… Только вот вместо лучистой радости и жгучего энтузиазма вампир ощущал исключительно переходящее в страх беспокойство. Но права идти на попятную у него уже не было. Равно как и не было права на ошибку. Ему доверяют тысячи живых существ. Тысячи, безжалостно отвергнутые Королевством и прирученные им лично. Конечно, если смотреть объективно, то восстание он готовил вовсе не в одиночку. У него были последователи, советники, просто люди и нелюди, на которых можно положиться… Но он — лидер. В данном случае это не значило, что он умнее, сильнее или удачливее. Это значило только то, что для нечисти он — символ свободы. Харизма + амбиции = почти что личная преданность. Серьезное оружие. И еще более серьезная ответственность.
— Наша первоочередная задача — захватить все городские средства связи и правительственные здания. Пока все идет по плану? — вот так, думай что хочешь, но со стороны ты обязан казаться несгибаемым.
— Все в порядке, господин Вэрбе, — тут же среагировал один из помощников. — Наши агенты не заметили ничего из ряда вон выходящего. Празднования проходят без эксцессов, полицейские патрули сосредоточенны возле крупнейших увеселительных точек. Единственное, что может показаться интересным… — молодой человек чуть замялся, — … это то, что на здании Королевской тюрьмы отсутствует защитное поле. Но вполне вероятно, что это следствие обыкновенной халатности дежурного мага.
— Да, к счастью для нас, в Лохбурге такое время от времени случается, — задумчиво протянул Людвиг. За последние несколько столетий он привык считать себя вампиром дотошным и последовательным. По крайней мере, именно эти качества казались ему самыми ценными для руководителя. И хотя порой он ловил себя на непреодолимом желании послать к черту логику и пуститься во все тяжкие, сейчас он с редкостным занудством анализировал каждую мелочь из донесения помощника.
Тюрьма была очень важным объектом потому, что сажали туда, прежде всего, нечисть и, в основном, лишь за факт существования. Следовательно, освобождение заключенных не только будет выглядеть благородно и красиво, но и пополнит организацию энным количеством энтузиастов. Ну а в наличии этого энтузиазма Людвиг ни минуты не сомневался. Вряд ли в тюрьме найдется хоть один нечистый, пылающий любовью к политике короны. Вот только защита… подозрительно все это. Вернее, нет. Не подозрительно. Только не для Лохбурга. Просто он, Людвиг Вэрбе, не привык доверять случайным обстоятельствам. Была у него недавно такая случайность по имени Шут. Интересно, где он теперь? Бесследно пропал, даже записки не оставил. Вот и теряйся теперь в догадках: то ли его добрый друг понесся с доносом к прокурору, то ли в очередной раз вляпался в неприятности со свой ведьмой, то ли просто тихо повесился от общей несправедливости жизни. Думать что-то конкретное вампир не решался, прячась за мнимое желание быть объективным. На практике же Людвиг безумно боялся предстать перед жестоким и унизительным фактом того, что ошибся в выборе друга. Да-да, он, старый, умудренный опытом вампир, тоже мог ошибаться. И, как и многие, не любил признавать свои ошибки. Гораздо проще провести в рядах повстанцев внеплановую чистку и, не найдя потенциальных предателей, сделать вид, а потом и самому поверить, что все в порядке. Глупо и недальновидно? Безусловно. Что-то подобное человек видит каждый день и, молча порицая, думает, что уж с ним-то такое точно не случится, ведь он умеет себя контролировать. А потом обстоятельства безжалостно ставят его на колени и, инстинктивно, в качестве самозащиты, он совершает глупейшую из глупостей. И верит, что это правильно. Иллюзии — вообще опасная вещь.
— Ладно, у нас уже нет времени, чтобы отправлять в тюрьму агента. Будем разбираться на месте. К полуночи город должен принадлежать нам, — жестко объявил Людвиг, даже взглядом не показывая, как его тревожит сложившаяся ситуация. Он — символ революции. Да и новый год с новой властью — тоже весьма символично. Символы, как известно, жаловаться не умеют.
* * *
Лорд Джастис стоял у окна своего кабинета, задумчиво смотрел на веселящихся на улице лохбуржцев и пытался уловить атмосферу праздника. Не получалось. Хотя, этого и следовало ожидать: работа никогда не оставляла у него времени на частную жизнь. Какие уж тут празднования, если вот-вот должна произойти революция! Вот после нее — пожалуйста, можно и отпраздновать. Только не наступление нового года, а его, Лоренцо, очередную победу. Он вообще по натуре являлся победителем и проигрывал чрезвычайно редко. Да и двадцатилетний опыт работы в сфере безопасности не был пустым звуком. В успехе сегодняшней операции прокурор был уверен более чем на сто процентов. Также он был уверен и в том, что господа революционеры имеют на этот счет совершенно противоположное мнение. Что ж, это к лучшему. Пусть они захватывают мосты и телеграфы, пусть скандируют громкие лозунги, пусть даже возьмут штурмом тюрьму… все это сойдет на нет, когда они войдут в Дом Правительства и столкнутся с сотней лучших королевских магов. Не говоря уже о бесчисленном множестве полицейских и десятке тайных агентов лично обученных им самим.
Джастис изогнул губы в легкой улыбке. Кто-то мог бы подумать, что эта улыбка относится к блистающей разноцветными огнями улице и весело гомонящему люду, но, на деле же, это была обыкновенная гордость за проделанную работу. Впрочем, лохбургский прокурор имел на это больше прав, чем кто-либо: его планы, в отличие от того же Вэрбе, работали всегда.
— Милорд, сэр, — раздался почтительный голос одного из адъютантов, — от нашего агента поступила информация, что со здания Лохбургской Королевской тюрьмы снято защитное магическое поле. Исходя из ранее полученных данных о передвижениях революционеров, напрашивается вывод, что это не их рук дело. Приказать агенту покинуть пост для выяснения обстоятельств?
Джастис нахмурился. Проверить тюрьму нужно было однозначно, вот только разбрасываться людьми в данный момент было бы очень и очень неумно. Да и при деле все его агенты…
— Не стоит. Лучше как можно быстрее соберите мне в качестве экскорта отряд толковых полицейских. В тюрьму я отправляюсь лично.
Если адъютант и удивился, то никак это не показал. Лорд Джастис превосходно вымуштровал своих подчиненных: его приказы не обсуждались никогда.
