На дальних стенах, давя редкие заслоны, забегали фигурки штурмующих. Замок, по сути, пал, однако во дворе продолжали бессмысленную и жестокую битву. Ряды имперцев таяли, уцелевшие солдаты едва сдерживали неутомимого противника, об атаках пришлось забыть, полагаясь главным образом на меткость стрелков. Несколько раз Шагалан каким-то чудом уворачивался от их снарядов, особенно коротких арбалетных, вгрызавшихся в жертву со свирепостью цепного пса. У друзей получалось хуже — на глазах разведчика Арашан, неловко нырнувший под копья, покатился по земле со стрелой в боку. Глухо рыкнув, Шагалан с новой силой нажал на своих врагов. Его толпа, пятясь, натолкнулась на толпу, гонимую навстречу Рокошем. Возникла сумятица, свалка. Рокош с лихвой воспользовался этим для обильной кровавой жатвы, Шагалан — для стремительного рывка к лестнице. Следом метнулись мелонги, но юноша, смяв охрану, уже летел наверх. С ходу врубился в заполнивших узкую галерею лучников, сея смерть и панику. Резня удалась на славу, хотя было и жарко. В рукопашной стрелки оказались беспомощны, но не отступали. Гибли один за другим и не отступали. Бросали оружие, хлопались с мольбой на колени, но даже не пытались бежать. Вскоре прояснилось и это — когда последние враги просто кинулись ничком на пол, скуля и закрывая головы, на противоположном конце галереи обнаружился Кабо. Раненый, бледный, хромающий больше обычного, но живой.
— Ты-то как здесь очутился, брат? — еле переводя дух, выдавил Шагалан. — И куда подевал белокурых, что ушли за тобой?
— Сам же велел прятаться по щелям. — Кабо хмыкнул, прижимая ближайшего лучника мечом к полу. — Лежать! Так и незачем к воротам было возвращаться. Кто за мной увязался, по тем щелям и спит, а вот вас еще выручать понадобилось. Ладно ребята, они кроме лобовой драки ничего и не знают, но ты-то, брат, мог бы и хитрее выкрутиться.
— Потом расскажешь, научусь, — отмахнулся Шагалан.
Ноги подкашивались, потребовалось аккуратно сползти по стене.
Во дворе бой тоже завершился. Утратив поддержку стрелков, мелонги совершенно сникли. Стоило же передовым гердонезским отрядам отпереть северные ворота и запустить в проулки грохочущую копытами и железом рыцарскую конницу, как началась повальная сдача в плен. Кому-то голодные до брани господа все же снесли голову, но полсотни человек жизни сохранили.
— Эй! — Изможденный Шагалан приподнялся с пола, услышав на лестнице топот множества ног. — Совсем запамятовал. А где же тут наш имперский вождь?
— Кто? — не понял Кабо. — Все, кто был, здесь и лежат. Ни один не ускользнул, выбирай любого, брат.
Шагалан тяжело встал на ноги, прошелся среди ковра из тел. Мертвые, как и положено, недвижимы, живые в страхе замерли не хуже. В конце галереи появились разгоряченные солдаты, увидев странных союзников, замялись.
— Да вот он. — Поддев носком сапога, Шагалан опрокинул латника на спину. — Тот самый, что собирался расстреливать нас во дворе. И похоже, от твоего меча, брат, почил.
— Нечего наговаривать. — Кабо неохотно склонился над телом. — Дышит твой мелонг, оглушило его и все. Подобную броню мимоходом не пробить, очувствуется.
— Не стесняйтесь, ребята, осваивайтесь! — Шагалан обернулся к топчущимся в отдалении солдатам. — И пленных полно, и покойников с доспехами. А мы только вот этого в панцире утащим.
— Ну, уж столь скромной наградой вам, дорогие мои, не отделаться!
Сквозь раздавшуюся кучу воинов протиснулся герцог Даго. Сразу за ним спешили Рокош и пара рыцарей. Приостановившись, вельможа обозрел возбужденно галерею, развел руками.
— Какие тут нужны слова? Восемь человек берут Тьюнир! Клянусь святыми мощами, могли ли помыслить о таком создатели древних легенд? Буду настаивать, требовать от брата наградить вас, друзья, со всей доступной ему щедростью. И даже сверх того! Что до меня… я теперь обязан вам жизнью, родиной, славой. Любые средства, любая поддержка. Мой меч отныне и навек в вашем распоряжении… Не знаю, правда, чем он способен помочь истинным героям, но… от чистого сердца.
Риз лично подошел к каждому из ребят, крепко обнял. Зачарованные невероятной сценой солдаты будто забыли про растаскиваемую вокруг добычу.
— Что вы там говорили про того варвара? — Герцог, скрывая растроганность, отвернулся.
— Думаем, это их командир, — отозвался Шагалан. — Мы так и не встретили в замке Гонсета, сир, а потому хотели бы порасспросить кое о чем его подручного. Кто же еще в курсе секретов хозяина, если не он?
— Конлаф? — Риз с любопытством ткнул бесчувственного мелонга ножнами. — И живой. Пускай так, берите, беседуйте. Только, пожалуйста, постарайтесь не умертвить его раньше срока — родовитых имперских заложников у нас пока не густо.
Мимо солдат, шумно возившихся с телами врагов, приблизился Рокош, усталый и пасмурный.
— Что? — поднял голову Шагалан.
— Жига. Наскочил на лазутчиков у шатра герцога. Разметал почти всех, но и сам получил… Стрелу. Из арбалета… Тяжело от них уклониться, тем более в упор.
— Чертовы машины! Жив?
— Вряд ли. Когда уходил, он был уже совсем плох.
Разведчик с досадой махнул рукой, пнул впервые застонавшего пленника.
— Арашан-то как?
— Остальные целы, брат. Поранены, разумеется, кто сильно, вроде Арашана, кто не очень. Но выживут.
— И то хорошо. Давайте тогда подыщем имперскому вскормленнику тихий уголок. Отвечать ему, видно, доведется за всю свою шатию.
Цом, цом… Капли падали мерно, с непостижимой пунктуальностью. Возможно, то было результатом недавних дождей, а возможно, так вообще было всегда. В каменном склепе, погрязшем в сырости, плесени и зловонии, время словно останавливалось. Наверху утекали дни, месяцы, годы. Менялась власть, являлись новые люди, обычно по трупам старых… Здесь все оставалось по-прежнему, чуждое свету и тьме, холоду и жаре, безжизненно ровное и постоянное. Изредка сюда забрасывали неудачников, но подземелье и к ним оставалось равнодушным, поглощая вопли, стоны и последние проклятья. Забытые дотлевающие тела и беспокойные призраки — сущая мелочь для вечно спящей бездны. Вот и сейчас наверху ржут кони, гудят пожары, суетятся очередные победители. Здесь же слышен лишь монотонный стук падающих капель.
Цом, цом… По сторонам одинокого чадящего факела на расстоянии вытянутой руки располагались Шагалан и захваченный пленник. Мелонг все еще был без сознания, грузным кулем привалившись к стене. Юноша сидел напротив, сразу и расслабленный и сосредоточенный, сохраняя и это состояние, и позу уже с полчаса, упершись неотрывным взором в добычу. Где-то рядом темнота прятала столь же бесшумного Кабо.
— Можете открыть глаза, сударь, — негромко произнес Шагалан, поднимая наконец подбородок от ладоней. — Я вижу, что вы очнулись.
