Но самое интересное то, что на эти письма у наместника были ответы Первого министра, что значило, что шпионы Главы умудрились стащить письма наместника из-под носа Первого министра. А ведь можно предположить, что Первый министр отнюдь не разбрасывался подобными изобличающими его вещами, то есть выкрали письма по-видимому из его тайника. О как! Окончилось дело тем, что самоуверенного наместника казнили.
Но выбирая бумаги и сведения последних лет, Ли Мин заметила одну закономерность, а именно: казненный наместник оказывается состоял в родстве с Царедворцем, пусть и не близком, но у Царедворца явно были какие-то интересы в уделе наместника, которого он, кстати, туда и назначил. Но самое ужасное, что увидела Ли Мин в сложившейся картине систематизированных документов за последние пять лет, что Царедворец не только опутал императорский двор своими связями, считай шпионами так, что у император проваливался один проект за другим, не угодный Царедворцу, зато непопулярные законы принимались императорским Советом быстро и без колебаний, делая императора совершенно беспомощным перед сильным лобби Царедворца.
Как поняла Ли Мин, Глава начал подготовку по минимизации влияния Царедворца при дворе, пытаясь снять с его крючка влиятельных чиновников и вельмож, а так же выявляя тех, кто зависел от него или был ему чем-то обязан.
Тех же, кто имел с этим гнусным интриганом свои счеты набралось немного, в их число входил и министр финансов, чья дочь числилась в невестах Главы. Эти немногие были уперты, с твердой решимостью идти до конца.
Собственно понять все это ей помог сам Глава, делая особые пометки на документах, по которым Ли Мин и орентировалась. Конечно, все это не давало ясного понимания, что же происходило на самом деле, но она твердо знала, что за эти бумаги клан Северного Ветра готов был вырезать не только Царедворец и ни его одного беспокоит существование собранного Главой компромата. Что невольно подтвердила новость, которую она услышала, спустившись в деревню каким-то зябким сырым днем, в конец промерзнув в своей пещере.
Новость дошедшая в Снежные Листопады из Сяофэна оказалась хуже некуда. Поместье и земли клана были пожалованы императором Царедворцу, означавшее, что Царедворец не собирался оставлять поиски архива.
Пришло время заканчивать отсиживаться в пещере, сторожа магический круг пентаграммы, начать действовать и быстро соображать. Нельзя было допустить, чтобы Поместье, хоть и разоренное отошло к Царедворцу. В конце концов, оставаться в пещере зимой слишком холодно, так не порезвиться ли ей тогда в здешней столице, с пользой переждав сезон холодов?
Все это заставило Ли Мин тем же вечером в скором порядке, собрать свои немудреные пожитки, большую часть которых составляли бумаги архива, спрятанные в широком поясе и жилетке и покинуть обжитую пещеру, присматривать за которой было поручено Горному духу и Казематному ветру.
— И что б ни одно бумажки не пропало из архива, — строго наставляла их она, быстрым шагом сходя с тропы. — Никому не позволяйте приближаться к пещере. Надеюсь на вас, ребята.
«Ребята» слаженно провыв, пообещали ей это. Горный дух остался сторожить пещеру, а Казематный ветер еще долго сопровождал ее: сперва до Сяофэна, а потом по дороге в столицу, налетая то справа, то слева, то толкая в спину, заставляя поплотнее запахнуться в толстый шерстяной плащ, да опустить на голову капюшон поглубже, только тогда отстав.
Через три дня Ли Мин стояла на городской суматошной улице перед усадьбой, читая над воротами вывеску извещавшую, что находится она перед школой «Ветра трех земель». Сам иероглиф «ветра» однозначно указывал, что она попала по адресу.
То, что Ли Мин так быстро добралась до столицы, было благодаря ее помощи в родах жене торговца вином, который в благодарность мало того, что пристроил ее в свой обоз направляющийся в столицу, так еще настоял на дегустации его товара, попутно обмывая рождение сына. Радость-то какая? Так что Ли Мин можно сказать, в бессознательном состоянии доставили по назначению.
От того же торговца, — как же его звали? — дай Небо здоровья ему и его потомству, — она узнала, что в столице несколько школ боевых искусств и по иероглифу «ветра», решила, что эта именно то, что ей нужно. Вот интересно угадали она или нет? Если угадала, то все получиться, если нет… будет стараться до конца.
Ворота усадьбы скрипнули и через высокий порог перешагнул паренек в простой одежде с метлой в руках. С подозрением покосившись на замершую перед воротами деревенщину с тощим узелком в руках и заляпанном дорожной грязью плаще, он принялся усердно сметать снег с дорожки.
— Скажи, братец, кто учитель в этой школе боевых искусств? Это ведь школа боевых искусств, да?
Тот снисходительно фыркнув, перестал гонять морозную пыль и оставив метлу как джентльмен элегантную трость при разговоре с дамой, торжественно объявил:
— Это школа боевых искусство мастера Цао.
— Ага, — пробормотала Ли Мин. Надо же, как она сразу попала по адресу. — И много ли в ней учеников, добрый мальчик?
— Достаточно, что бы составить конкуренцию «Летящему шагу» и «Огненному лотосу», — похвастался паренек, не без гордости добавив: — Я тоже ученик матера Цао.
— С чем тебя и поздравляю… Ээ… Нисколько в том не сомневаюсь. А скажи-ка, юный Брюс Ли, девица Ли Ло тоже ученица прославленного Цао?
Лицо паренька мигом оживилось и с него слетела вся важность.
— Так вы знаете жену нашего мастера? — и кинувшись к воротам, распахнул в ней дверцу, приглашая: — Входи же, входи, сестрица. Не стой у порога, а я мигом доложу о тебе нашей госпоже.
Переступая порог Ли Мин уже нисколько не сомневалась, кто у учеников школы пользуется непререкаемым авторитетом. Она остановилась посреди огороженного высокой оградой просторного двора перед домом крытым черепицей и опоясывающей его галереей. Через распахнутые трехстворчатые двери, как со стороны двора, так и со стороны внутренних помещений, можно было видеть на учебной площадке заднего двора строй учеников, отрабатывающих замахи и удары.
У каменной ограды размещалась кухня, курятник, отхожее место и другие хозпосторойки. Возле противоположной стороны ограды, явно стараниями Ли Ло был разбит небольшой сад и огород, чьи грядки сейчас были присыпаны снегом.
— Эй, Бао! — окликнул мчавшегося к дому подметальщика, долговязый парень тащивший охапку хвороста в летнюю кухню. — Чего это ты от работы отлыниваешь⁈ Смотри, доложу о тебе мастеру!
Но Бао даже не замедлился, а отмахнувшись от ябеды, вбежал в открытые двери, громко зовя: «Хозяйка! Хозяйка!» Парень с хворостом вошел в летнюю кухню и тут же вышел уже без своей ноши. Ли Мин все переминалась у галереи, пока из дома не выбежала Ли Ло.
— Ты все же приехала⁈ О Небо, даже не вериться, — и подбежав, схватила гостью за руки, тихо добавив: — Почему-то именно по тебе я скучала вдали от Поместья.
— Мне тоже тебя очень не хватало, — растрогалась Ли Мин, с невольно навернувшимися слезами.
— Заходи… быстей же заходи в дом…
Пока Ли Ло хлопотала устраивая подругу с дороги, Ли Мин с удивлением обнаружила в ней разительные перемены. Прежде всегда такая выдержанная, воспитанная Ли Ло, выверяющая каждый свой шаг, стала намного проще и раскованнее. Она не опростилась, нет, но стала эмоциональнее что ли. Пока они, перебивая и перескакивая с одной темы на другу, болтали, пришел Цао и служанка подала чай и обед. Когда разулыбавшийся Цао оправился от удивления, они с Ли Ми церемонно поприветствовав друг друга, уселись за стол и дочь казначея принялась ухаживать за ними.
Ли Мин охотно отвечала на все вопросы Цао об их общих знакомых, порадовав его известием, что все раненные, которых он оставил в деревне, поправились, а после поинтересовалась:
— Кажется, у вас во дворе я видела одного из воинов Второго мастера.
— Это так, — подтвердил Цао. — За мной в столицу перебрались воины, те кто уцелел из нашего клана. А ты здесь из-за Главы?
— Что-нибудь известно о нем?
