За спиной капитана послышались быстрые шаги нескольких человек. Дрожащий от волнения голос герцога спросил с наигранной бодростью:
– Ну что, барон? Будет драка?
– Еще какая, ваша светлость, – Ленберг посторонился. – Я думаю, у них что-то пошло не так, раз начали засветло. Скорее всего, кто-то идет нам на помощь.
Не обратив внимания на оптимистичное предположение, одетый в чужие кирасу и шлем, Гарольд прошагал мимо барона. Тот поспешил следом, услышал, как герцог что-то бормочет себе под нос. То ли молитву, то ли, наоборот, проклятия: Ленберг не разобрал.
В сопровождении нескольких свитских фон Цутх с капитаном прошли вглубь двора. Туда, где два десятка телохранителей уже сидели верхом на утомленных за день лошадях. Впрочем, если колдовство лонвардца окажется без толку, кони не спасут.
Забираясь на Бурю, барон заметил в одном из окон арбалетчика. Мельком подумал, что у них самая выгодная позиция, проживут дольше остальных. А вообще, тем, кто остался в доме, не позавидуешь. Ни канцлеру, ни князю Мельвадскому, ни раненому архиепископу, ни слугам и секретарям. Беспомощно сидеть и ждать гибели – хуже в жизни ничего нет. Откупиться от смерти или вымолить пощаду никому не удастся. Не для того их сюда загнали. Если кто и выживет, так это попрятавшиеся по подвалам бабы с детишками. Да и тех, скорее всего, прирежут.
Окинув взглядом подворье, убедившись, что все готовы, барон приказал рыцарю с горном:
– Труби атаку, Фай.
* * *
Когда до приближающейся толпы осталось сотни полторы шагов, повинуясь команде лейтенанта, жиденькая шеренга пикинеров распалась. Солдаты, за ними и лонвардцы со щитами опрометью бросились назад к воротам. Как будто там можно было спастись от неминуемой смерти.
– Черт бы тебя побрал, – выкрикнул, пробегая мимо стоявшего возле бомбард Фероцо какой-то земляк.
– Да сделай же что-нибудь, – волоча за собой щит, в ужасе проорал другой, но мастер не услышал ни первого, ни второго. Чтобы уберечь от грохота выстрелов и так изрядно севший слух, он заткнул уши паклей. И вообще, ему сейчас было не до людей: Фероцо мысленно разговаривал со своими орудиями. Когда-то, отлив и испытав бомбарды, он втайне от всех провел над ними обряд. Сходный с тем, каким священник вверяет новорожденного опеке Господа. С того времени, мастер верил, что "огненные трубы" обрели не только имена, но и души. Хотя, задумываясь о сделанном открытии, Альбер часто сомневался, кто на самом деле направлял его пытливый ум…
Тем временем, увидев, как разбежалась жалкая горстка противников, атакующие взревели еще громче. Не обращая внимания на выстрелы вражеских арбалетчиков, они перешли с быстрого шага на бег. Деревянная мостовая задрожала, словно во время землетрясения. Мастер Фероцо ощутил, как дрожь передалась подошвам башмаков, поползла вверх к коленкам. Отдалась тошнотой в желудке, подкатила к горлу. Глянув на несущуюся к нему толпу, он понял, что медлить больше нельзя. Время.
Ласково прошептав "Пора услышать ваши голоса", Фероцо поднес кончик горящего, намотанного на палку фитиля к запальному отверстию первой бомбарды. В ту, давнюю ночь он нарек ее "Анна". Вторую зовут "Грета", третью "Марта", а последнюю, нацеленную в противоположный конец улицы – "Хельга". Иногда холостой Фероцо шутил про себя, что женат на них, но вместо одной супруги – у него целых четыре. Как у какого-нибудь чернокожего язычника.
Созданная мастером смесь селитры, древесного угля и серы – что ни говори, а без дьявола тут не обошлось, – с шипением вспыхнула. Не теряя времени, лонвардец шагнул к "Грете", поджег запал. Не успел подойти к третьему орудию, как за спиной, сотрясая всю улицу небесным громом и молнией, подпрыгнула на станке первая бомбарда. За ней, когда Фероцо ткнул тлеющим фитилем в третье запальное отверстие, прогрохотала "Грета". Следом, с едва уловимой задержкой выпалила "Марта". В какой момент выстрелило четвертое орудие, за которое отвечал Виро, мастер не заметил: несмотря на паклю он оглох сразу после "Анны".
Улицу заволокло клубами едкого дыма. Что происходило впереди, удалось ли остановить атакующих, – неизвестно. Давясь кашлем, протирая слезящиеся глаза, мастер Фероцо быстро отступил. Туда, где стояли бочонки с оставшимся зельем. В крышке каждого из них проделано отверстие, а сверху насыпана адская смесь. Достаточно искры, и все исчезнет в пламени взрыва.
Лонвардец застыл рядом с одним из бочонков. Стоял и ждал, когда рассеется дым. В правой руке покачивалась палка с намотанным на нее, тлеющим фитилем.
Глава восьмая,
в которой Урс берет чужое имя
Дом "мертвоголовых" встретил ученика ювелира негостеприимно. Стоило Урсу вылезти из повозки, как подошли двое незнакомых парней. Оба были на голову выше приезжего, широкоплечие, с короткими мечами у бедра.
– Пойдем, – один из них крепко взял гостя за руку. – Мессир капитан приказал…
Не договорив, он потянул паренька в сторону. Тот растерянно огляделся, надеясь окликнуть кого-нибудь из знакомых. Но в суматохе, поднявшейся с возвращением маленького отряда, никто не обращал на него внимание. Второй подмастерье, заметив испуг на лице новичка, презрительно фыркнул.
– Не трясись, – сказал он. – Нам велели комнату показать, где будешь жить.
Его слова мало успокоили Урса, но он позволил себя увести, не успев даже осмотреться на новом месте. Запомнилась только возвышавшаяся над остальными строениями башня. Впрочем, Урс увидел ее серый прямоугольник еще на подъезде к Дому. Из рассказов наемников он знал, что там, на верхних этажах живут господа-офицеры, нижние отведены под мастерские, в подземелье хранятся запасы продовольствия. Кто-то упоминал, что в самом низу расположены карцеры для арестованных. Ученик ювелира со страхом подумал, что вот туда его сейчас и отправят.
Но Урса повели не в башню, а в каменный барак у крепостной стены, окружавшей Дом. Вскоре он оказался в темной, сырой комнатенке. Из мебели в ней имелись лишь застеленная тюфяком кровать и табурет. Даже чулан в ангервальдской гостинице, где его поместили, когда их с капитаном "нашли", выглядел уютнее. Подмастерье подтолкнул "гостя":
– Отдыхай. Пожрать тебе потом принесут.
Не дав ученику времени что-либо спросить, конвоиры вышли. Массивная, обитая железными полосами дверь закрылась, скрежетнул в замке ключ. Стоя у кровати, Урс слушал, как затихли в коридоре шаги. Внутри все кипело от возмущения, пришедшего на смену страху. Он почти не сомневался, что Меродер отплатил ему за спасение черной неблагодарностью. По-видимому, догадался, что вытащивший его из воды паренек – в бегах. Наверняка собирается теперь передать властям. Но зачем тогда было брать Урса с собой? Тащить до самого Лемеля? Сдали бы в первом же городе прево, и дело с концом.
