Солдаты на фенадском берегу, отрезанные от города, перебегали от бруствера к брустверу, разглядывая, что творится внизу. Три барки доставили около сотни гномов - карлики перелезали через высокий парапет, возницы хватали их плечи, подтаскивали, помогали перевалить. Гномы выхватывали притороченные за спинами секиры и бежали к воротам. Теперь их набиралось достаточно, чтобы атаковать - и они стали теснить солдат.
С другой стороны - на дороге, ведущей с правого берега, уже показалась сверкающая доспехами колонна - Гратидиан Фенадский с отрядом кавалерии и гномье войско. На сей раз король Грабедор решил не доверять никому и сам возглавил поход. Когда приходит пора великих свершений, королю надлежит рисковать наравне с подданными. А нынче пришла именно такая пора - народ Вольных гор расколот, разделен. Изменников следует вернуть под руку Короля-под-горой. Измена Гравелина Серебро беспокоила великого повелителя гномов куда больше, чем все армии людей вместе взятые. Грабедор вывел в поход всех, кого только мог, по его слову поднялись все кланы. Небольшие отряды остались стеречь южные границы Фенады - больше для того, чтобы демонстрировать алчным гевцам, что королевство Гратидиана под надежной защитой.
Между колоннами вооруженных гномов катились военные машины Крактлина. Волокли технику могучие ломовые лошади, предоставленные Гратидианом. С собой было велено взять только самые небольшие и легкие машины, чтобы не задерживали в пути, но и эти производили впечатление.
На расстоянии трех полетов стрелы от предмостного укрепления армия остановилась. Гномы расступились, поджидая Крактлина. Гратидиан отсоветовал пускать в ход камнеметы - боялся, что гномы повредят мост. Подручные Крактлина начали собирать штурмовую машину, которую перевозили в разобранном виде.
Тем временем гномы оттеснили солдат из ворот. Латники отступили на улицы, над городом поплыл звон набата. Слыша этот грозный гул, горожане выбегали из домов. Цеха прекратили работу, ремесленники бросились к семьям. Лишь немногие спешили к сборным пунктам, где мастеровым надлежало вооружиться, чтобы выступить на защиту города. Жители Ойверка не были трусами, им не раз приходилось оборонять город от набегов, но уж очень внезапно все случилось в этот раз - без объявления войны, без ожидания, какое обычно предшествует осаде... Враг у ворот! Нежданный, страшный.
Кое-кто из ойверкцев бросились к воротам, ведущим на запад - это были вовсе не самые трусливые, а скорей самые бедные, кому не жаль оставить жалкий скарб. Ну и, разумеется, купцы, путешественники, бродяги, то есть те, кто легок на подъем. Оказалось, что западные ворота заперты. Когда гудит набат, положено запирать ворота. Толпа перепуганных беглецов требовала отворять, стражники сперва возражали, затем, испуганные грозными криками, все же отперли замок. Люди, когда они боятся по-настоящему, куда страшней, чем самые злобные враги.
Гномы сунулись в улицы, расходящиеся от укрепления у моста. Солдаты уже не надеялись отбиться и отступили. Двери домов были заперты, из окон второго этажа в нелюдей полетели горшки и обломки мебели. Мальчишки, взобравшись на крыши, швыряли черепицей. Для них это было игрой - приземистые фигуры на мостовой, немногим выше ростом, чем они сами. Гномы стали высаживать двери, люди прекратили бросаться хламом и завыли. Слыша эти крики, в дальних домах тоже начали причитать женщины. Паника нарастала и распространялась вдоль улиц. Перепуганные ойверкцы выбегали, оглядывались - и бросались к западным воротам. Мальчишки перебирались с крыши на крышу, но теперь и им стало страшно. Гномы уже врывались в дома, потом выскакивали наружу и бежали к соседним зданиям. Глаза их были безумными, с лезвий секир стекала кровь. Теперь и тех, кто сомневался, проняло... Карлики продвигались от дома к дому - и все чаще встречали распахнутые двери. У жилища Этвина Красного, знаменитого чародея, гномов ожидал сюрприз - двое учеников мага взобрались на крышу с ведрами. Когда нелюди показались у двери, по знаку мага один из юношей вылил воду, а Этвин пустил струю холода из окна. На головы карликам обрушился поток длинных острых сосулек. Красный специализировался на морозной магии, он обслуживал городские бойни и достиг в своем ремесле больших успехов.
Доспехи защитили захватчиков, они отделались царапинами, но странное нападение удивило гномов, никогда не встречавшихся с подобным. Нелюди отступили, чтобы дождаться подхода главных сил.
За мостом начал работать таран. Если бы не вой перепуганных горожанок, его было бы слыхать и здесь, на анноврском берегу...
Конечно, никуда Хромой не ушел, он даже не вернулся домой ночевать. Эрствин подчеркнуто серьезно, едва не плача, попросил менялу помочь ему сделать то, что должен сделать настоящий граф. Хромому казалось, что со стороны этот разговор выглядит ужасно нелепо и смешно:
- Ты не уйдешь, а? Давай вместе!
Они полезли в этот здоровенный сундук и стали разбирать верхние слои документов. Придавденные тяжелой крышкой, листы спрессовались в плотную упругую массу.
Похоже, Эрствин попросту боялся в одиночку лезть в здоровенный сундучище, словно в пещеру, где может таиться дракон. А вдвоем - не страшно. "Вот! Нет, не то... А это?!. Стой, уже слишком ранние даты, где-то повыше ищи... вон там, в углу еще не смотрели" Раскопали жалобы купцов на самоуправство и грабеж, рапорты капитанов галер и прочее. Попутно, разумеется, из мрачного чрева сундука всплыло еще несколько весьма любопытных документов.
Хромой несколько раз косился в сторону притихшей у холодного камина Лерианы, не смеется ли? Нет, девушка не смеялась и, похоже, внимательно слушала. И теребила цепочку с бронзовой эльфийской монеткой. Потом Хромой с мальчиком увлеклись обсуждением завтрашних планов и даже не заметили, как Лериана ушла. Только, когда скрипнула дверь, увидали, что ее нет на прежнем месте. Странная девушка.
А Эрствину было не до кузины и ее странностей, к тому же он привык... Они с Хромым проговорили полночи, потом меняла заявил, что юному графу нужно выспаться перед завтрашним Советом. Мальчик потянулся и зевнул - конечно, он только теперь сообразил, что очень хочет спать. Хромой устроился в сдвинутых креслах прямо там же - в комнате с попугаем. И положил ноги на сундук. А ведь в самом деле, очень удобно.
Наутро граф потребовал созвать Совет. Гойдель ок-Ренг, как обычно, не стал выражать вслух собственного удивления по поводу того, что Хромой ночевал в апартаментах Леверкоев, а равно - и по поводу Совета. Поклонился и отправился отдать распоряжения посыльным. После завтрака Эрствин повел Хромого к казначею, там продемонстрировал расписки - трое рыцарей, ок-Рейсель и двое из десяти его союзников - внесли выкуп за жизнь отпрысков. Остальные пока не появлялись. До назначенного срока оставалось несколько дней. Хромой получил причитающуюся долю, по привычке отметил недостаточный вес нескольких келатов, отпустил пару шуток насчет небрежности графских казначеев... и, наконец, ссыпал серебро в мешок. Увязал потуже, чтоб не бренчало. Мешочек получился довольно увесистый. А вскоре появился Гойдель и доложил: члены Совета собрались. Поскольку приглашение было разослано поутру, удалось застать по домам всех. Троих синдиков не оказалось в городе, но это были как раз менее значительные персоны. Ничего, пусть потом сами жалеют, что не были на историческом заседании!
