Было занято более половины плит. У некоторых людей была сила, мерцающая неровно и беспорядочно, как у «четвертого». Другие пульсировали и плавно перетекали от оттенка к оттенку, как у «пятого».
Все были привязаны к своим плитам тонкими голубыми цепями, сила угасала, когда она подходила слишком близко к светящемуся камню. Большинство тел лежали неподвижно, дыша медленно и ровно, что сразу же сравнивалось с комой «четвертого». Одна женщина дико билась в конвульсиях, лязг цепи, скрежещущий по камню, пронзал тишину в ужасающем ритме. Ее провисание было едва ли шириной в палец, и ни одно из ее скручиваний и дерганий не улучшало ее положение.
Другой мужчина лежал, отвернув голову в сторону, и молча дрожал. Его сила пульсировала плавными волнами, перемежающимися неровными толчками нестабильности.
Я плохо себя чувствовал. Так вот куда направлялись исчезающие люди.
Это было достаточно плохо, когда я представлял, что она убила их из-за их силовых камней, по крайней мере, это было бы быстро, хотя и жестоко. Это было намного хуже.
Еще один крик пронзил относительную тишину так внезапно, что я подпрыгнул. Этот был слабее, хриплым, заканчивающимся всхлипом. Лана шагнула на голос, затем резко остановилась и положила руку ей на грудь.
Не все тела на плитах были еще живы.
Сначала я не заметил этого, но один в середине комнаты был разорван, брызги крови ярко-красного цвета на тусклой коже, ручейки медленно скользили по каменной плите, на которой лежало тело, чтобы присоединиться к растущей луже. на полу. Пространство в центре сундука, где должен был лежать камень, представляло собой темную дыру с осколками костей, торчащими из-за силы того, что разбило его на части.
Это слишком напомнило мне тело Астаза. Я даже не могла сказать, был ли это мужчина или женщина.
— Это было недавно, — сказала Лана сдавленным голосом.
Почему?
Рука протянулась и ухватилась за край каменной плиты. Я смотрел на мгновение, дезориентированный и неуверенный.
«Она» встала и поднялась в воздух. Ее лицо было залито слезами, а рубашка разорвана, но в ее выражении не было ничего, кроме холодного гнева и неповиновения. Она выпрямилась, ее аура пульсировала в медленном ритме между красным, серебряным и оранжевым, с вспышками голубого, желтого и фиолетового. Это было что-то среднее между гладкой интеграцией ее сына и неустойчивой нестабильностью ее мужа, но столь же мощное, как и то, и другое.
Это было похоже на кошмар. Она поднялась в воздух, совершенно отстраненная от страданий и смерти, непосредственной причиной которых была сама.
— Где Арн? — спросил женщина, указывая на Ланк. — Что ты сделала с моим сыном?
Лана не ответила, но лицо женщины моментально помрачнело. Прежде чем кто-либо успел заговорить, она зарычала и вскинула руку, посылая во все стороны копья алого света. Один ничего не сделал против лезвия Ланы, другой отскочил от щита нашего союзника с чирком. Один пролетел мимо меня, но его край коснулся моего щита, и яростные шипы разорвали его в туман, который исчез за секунду.
Женщина безумно смеялась, но это был не тот прерывистый смех, который я слышал от «пятого» в ночь, когда он убил Астаза. Это было глубже, тяжелее. Смех того, кто знал, что ее нельзя тронуть. Веселье над нами, смешанное с горем по Арну и уверенностью в мести, переплетенное с теми осколками разбитого рассудка, которые, возможно, когда-то остались у нее.
Смех превратился в крик разочарования, когда ее атаки были отражены или просто пропущены. Ее сила мерцала и колебалась, ее контроль над ним был слабым и ненадежным, поскольку он частично дестабилизировал. Она опустилась на несколько метров, затем закрыла глаза и зависла на месте, аура мерцала, никаких атак не предвиделось.
Юра и Рикк восприняли это как сигнал отомстить. Юра выпустил несколько своих ледяных копий, Рикк добавил к ним серебристо-острые наконечники, когда они пролетели мимо него, усилив свет до такой степени, что я едва мог смотреть на них. Наши оставшиеся союзники, даже не утруждали себя причудливыми комбинированными атаками, а присоединяли к обстрелу потоки отдельных ракет.
Когда атаки достигли ауры ее, они резко сбились с курса. Вместо того, чтобы пробить ее защиту или даже отскочить от нее, они были втянуты в нестабильную силу, вращающуюся вокруг нее. Пока я смотрел, атаки искривлялись и искажались, как чернила в воде, медленно растворяясь в бушующем хаосе ауры женщины.
Она не предприняла никаких действий для контратаки. Она просто парила, тяжело дыша, с закрытыми глазами, сила бушевала вокруг нее, как безумный многоцветный ураган.
Юра и Рикк продолжали обстрел, но безрезультатно. Независимо от того, стреляли ли они маленькими атаками или большими, медленными или быстрыми, тонкими и прочными или широкими и легкими, всех их ждала одна и та же участь — всасывается силой циклона, кружащейся вокруг нашего противника, чтобы быть разорванным на части, прежде чем приблизиться к нему.
— Стой, — сказал Лана. — Моя очередь.
Она сделала полшага и бросилась к женщине, как снаряд, летящий со все возрастающей скоростью. Она столкнулась с ней так сильно, что они оба врезались в дальнюю стену.
Хаотическая аура женщины с шипением испарилась, когда лезвие Ланы прорезал ее.
Я вздохнул с облегчением, когда сверкающий хаос исчез, оставив все вокруг тусклым в его отсутствии. Колеблющиеся ауры людей, прикованных цепями по всей комнате, по-прежнему ясно освещали сцену, но женщина больше не пытался имитировать солнце, и было намного легче понять, что происходит.
Она что-то сказал Лане.
Я видел, как шевельнулись ее губы, но мы были слишком далеко, чтобы услышать. Вспышка красного света. Затем Лана вскрикнула и покатилась по воздуху, ее полет прервался. Она попыталась сориентироваться, но ее синяя сила вспыхнула бесполезно, беспорядочно, не давая ей никакого подъема.
Лана врезалась в землю с лязгом металла о камень.
Звонкий смех женщины эхом разнесся по комнате.
— Спасибо, это было именно то, что мне было нужно. Я обязательно запишу ваш вклад в общее дело. Это чудесное открытие.
Лана лежал, дергаясь и хныкая, на полу под парящим телом женщины и не поднималась.
— Нет. — прорычал Юра.
Он отказался от всякого притворства, будто держит щиты наготове, и направил всю свою силу на построение атаки, похожей на шар замороженной силы, ростом почти вдвое меньше самого Юры.
Тем временем Виктор сам что-то делал, создавая группу, скручивая ленты своей бирюзовой силы, которые двигались, как рыбы или угри, волнообразно вращаясь вокруг него, каждая из которых была острой, как стрела, на конце, становясь толще сзади. Я никогда раньше не видел ничего подобного.
Но как только он пустил их вперед, аура женщины снова возникла, гладкая и стабильная, становясь сильнее с каждым мгновением.
Атаки Виктора достигли ее, и она, казалось, даже не заметила. Острые концы вонзились в ее ауру, затем удлинились и сузились, извиваясь в попытке пробиться сквозь нее. На мгновение я подумал, что у них все получится. Стабильная аура казалась гораздо менее опасной, чем хаотическая масса, которой она была прежде.
Затем ее глаза метнулись к извивающимся конструкциям, пытающимся прокусить ее полутвердую ауру. Вырвалась крошечная вспышка силы, рассеяв их всех сразу.
Мгновение спустя ледяной шар Юра врезался в ее силу. В момент удара он разлетелся на сотню осколков, которые сошлись в одной точке, пытаясь пробиться сквозь нее, создав собственное слабое место. Бесполезная попытка. Как только все было израсходовано, сила, окружающая ее, текла так же плавно и невозмутимо, как всегда.
Она была просто слишком сильна, чтобы мы могли ее коснуться. Только у Ланы был шанс, и она…
Я не мог просто стоять в стороне.
Я подождал, пока Рикк и Виктор начали свои атаки в обстреле, Юра и Гердус не отставали, а затем подпрыгнул в воздух. Я летел быстро, спеша сбить ее атаки. Если бы я смог разрушить ее ауру своим разрушительным щитом, возможно, несколько их атак прошли бы сквозь нее.
