внучка приняла его клятвы у очага под Холмом, то ему и быть правителем детей богини Дану. А ты, просившая приютить тебя и поправшая законы гостеприимства, лишаешься права входить в Холмы. Отныне они все закрыты для тебя и твоих туатов, убирайтесь прочь! Возвращайтесь домой. Морриган мертва и у власти новая королева, она примет вас. Хватит отравлять мой лес ненавистью.
Кайлех взирала на Хозяина Холмов, до боли сцепив зубы. Хорошо продуманный план полетел Фенриру под хвост. Показавшаяся красивой, импровизация оказалась там же. И принесла нелегкая эту девчонку, супругу Гарольда. Чего ей, спрашивается, в замке не сиделось?!
— Интересно, каково это быть женой двух королей а, дева из Фортгала? Любопытно, кому ты свое девство подарила, ведьма? Гарольду или все же приберегла для его старшего братца?
— Не печалься, синеликая, о людском короле. Он обрел, что желал. — Возле трона Ноденса из туманной хмари соткалась Эйнслин. – И не пытайся распылить свой яд. Здесь нет людей, чтоб его вдыхать и травиться. Уходи! – сида махнула рукой в сторону Кайлех, и та закружилась, заметалась ледяным смерчем, взвилась яростным ветром и умчалась прочь. Зал наконец опустел. Айлин только сейчас заметила, что остальные гости тоже исчезли. Остались лишь они с Румпелем, Хозяин Холмов, мать да спакона Тэрлег, молча возившаяся с мозговой костью.
— Чудный праздник ты затеял, отец, — Эйнслин развернулась к Ноденсу, отбросив за спину косы и уперев руки в бока. Голос ее звенел от ярости. – Думаешь, раз Морриган мертва, то и тебе следует поторопиться, дабы не опоздать на свидание с любимой?
— Остынь, дочь. Все идет так, как я задумал.
— Эйнслин?! – удивленный возглас Румпеля рассек зал, как выпущенная из лука стрела рассекает воздух.
— Привет, братец, — сменила гнев на улыбку сида. – Славно выглядишь. Смотрю, моя упрямая дочь сняла-таки с тебя проклятье, хотя для этого ваши пути едва ли не узлом пришлось связать.
К чести мага, он не только вспомнил свою наставницу сейда, но и сообразил, кем она ему на самом деле приходится. В глазах вспышкой метнулось понимание, которое тут же сменилось лукавством. Румпель приложил руку к груди и поклонился.
— И как же мне тебя называть, о коварная сида? Сестрицей или матушкой? – а потом повернулся к Айлин: — Ты была права, моя маленькая сейдкона, я твой третий матушкин подарок. Именно клятва, данная Эйнслин много лет назад, и притягивала меня к тебе.
Айлин во все глаза смотрела на преобразившееся лицо Румпеля, пытаясь хотя бы мысленно угнаться за событиями вечера. С того самого момента, как она покинула замок, мир словно сошел с ума. Дева опустила взгляд на свои подрагивающие пальцы. В голове все еще звенели слова Кайлех. Уши пылали, казалось, все только и ждут, когда она ответит на обличающие речи давно исчезнувшей сиды.
— Я сотворила сейд, — наконец произнесла она, и разговоры в зале стихли. – Не для себя… Заключила договор и взяла плату. Мари, моя служанка, накинула мой облик и стала женой Гарольда. Огонь признал их клятвы. – Айлин опустила взгляд. Румпель обнял ее за плечи.
— Все же как хорошо, что я не смог попасть в замок и пришел сюда, — произнес он гулко. — А Гарольд… Единственное, что его расстроит, так это отсутствие магии в крови твоей служанки.
— Значит, ты все же искал мою внучку, а не желал помочь с Бернамским лесом? – Ноденс угрюмо оглядел присутствующих. Воздух был насквозь пропитан запахом беды, а минутная вспышка счастья только усиливала контраст.
Румпель устало опустился на длинную лавку и притянул к себе Айлин. Свою молодую супругу, трепещущую, как перепелка, он не желал выпускать из рук, все еще до конца не веря в свое счастье.
— Да, мне нужна была Айлин, и я желал попасть в Бренмар любой ценой. Но не только поэтому я хотел убедить тебя идти на замок. Мой брат словно зачарованный. Все ему Бернамский лес покоя не дает. Сначала охоту в Самхейн устроил, потом, вопреки договору, приказал начать вырубку. Нет, в южной части леса еще со дня почитания охотника Мабона кто-то несколько сот акров леса сгубил. Не понять, то ли браконьеры потрудились, то ли лэрды своевольничают.
— А ты откуда об этом знаешь? – Ноденс удивленно приподнял бровь.
— Случайно увидел и поспешил в замок поинтересоваться у родственников: неужто король Николас покинул чертоги Высокого, прибыл на землю и изменил условия договора у Огненного копья? Но мачеха явно была не в настроении. И Бернамский лес ее интересовал намного меньше, чем мое отречение от престола… Так и болтался бы в подвале замка по сей день, если бы клятва, данная Эйнслин, не притянула меня на помощь к Айлин. А потом Калдер рассказал, что Гарольд велел рубить лес около замка. И у меня накопилось предостаточно причин поговорить с братцем с позиции силы. Все-таки магическая клятва двух королей обладает колоссальной мощью, и неизвестно, какие беды и разрушения может принести ее нарушение. Не хочется думать, что мой брат настолько глуп, что не понимает этого.
— Думаю, Гарольд испугался пророчества, что озвучила спакона Тэрлег. О том, что конец его правлению придет тогда, когда Бернамский лес подступит к замку, – подала голос Айлин, и все посмотрели на молча поедающую мясо спакону. Та кивнула. – И… — тут дева замялась, — скорее всего, король действительно не разбирается в магических законах. Я ему говорила о плате, которую необходимо отдавать за каждый сейд, но он не придал этому никакого значения, и фамильную чашу, из которой поят, принимая в род, легко отдал.
— Еще бы он ее не отдал, — проскрипела Тэрлег. — Ведь связи с родом Хредель у него нет. Для Гарольда это просто безделушка, ничего не значащая вещь. Но не для тебя, тан Румпель, ведь так? – И видя, как расширились глаза мага, осклабилась щербатым ртом. — Не для тебя.… Знала, что так будет. Видела вашу свадьбу. Вот и решила обзавестись подарками. На, держи, это мой первый дар тебе!
И протянула через стол чашу. Румпель почтительно принял ее. Достал из поясного кошелька шелковый платок, завернул подарок и убрал его в дорожную сумку.
— Это великий дар, спакона Тэрлег, вселяющий надежду на то, что род Хредель не прервется. Благодарю.
— Сочтемся, — заговорщицки подмигнула старая сида. – Вы обсуждайте, обсуждайте
