— Остановитесь, Раган! Я только что говорила со своим хранителем!
— Я запретил вам это делать! — рявкнул демон.
— Он сказал, что ваш план чрезвычайно опасен! Мир духов может полностью разрушиться, даже если мы оставим один канал, — не унималась дроу. — Мы больше не хотим ему следовать!
— Прочь! Прочь! — взвизгнул Раган, окончательно теряя контроль. — Предатели, ублюдки, я вас вытащил, я вас воспитал, я вложил в ваши дурные головы знания и силу! Вы обязаны мне, вы не смеете… — его крик постепенно сменился бормотанием. Раган заметался на месте, его нижняя челюсть подрагивала.
Туман окончательно рассеялся, вампиры и Кнеса кинулись ко мне, не понимая, что происходит.
От Рагана расползалась чернота: тёмная магия бурлила и искала выхода наружу. Демон не смотрел ни на кого из нас, рядом с ним снова клубился туман. Но на этот раз он вызывал хранителя. Я не знал, кто был духом моего отца, и когда рядом с ним возник волк, чуть не завопил. Волк был огромный, мощный, под шерстью перекатывались узлы мышц, в приоткрытой пасти виднелись загнутые клыки… И он был белым. Белым, как чистейший горный снег.
Кнеса охнула, вампиры подались вперёд, Наран и дроу, напротив, прянули назад, в ужасе глядя на хранителя своего господина. Готов поклясться, они видели его первый раз. И они понятия не имели, что он белый.
— Убей их, — приказал Раган, указывая на демона и дроу. — Убей немедленно!
Волк перевёл взгляд жёлтых глаз в сторону дрогнувших Сейнары и Нарана, но не двинулся с места. Вместо этого он повернулся к Рагану и зарычал ему в лицо:
— Презренный! — услышали все громкий раскатистый голос волка. — Ты смеешь посягать на то, чем могут управлять только Боги! Стремишься завладеть, тем, что Богами создано не для тебя, пытаешь подчинить своей воле целый мир. Глупец, ты думал, что все хранители будут тебе подчиняться? Будут приходить к воинам под твоим надзором? Ты смертный и подобное не твоей власти и никогда не будет в чьей либо. Только создатели могут управлять мирозданием, ибо это их творение. Ты разгневал сильнейших, ты заплатишь высочайшую цену. Ты будешь лишён хранителя и никогда не сможешь вызвать меня снова. Ты знаешь, что тот, кто теряет своего духа, сходит с ума и выход может быть только один — смерть!
Сказав последнее слово, волк исчез, оставив после себя следы огромных лап в мелкой каменной крошке. Для Рагана это стало последней каплей. Он бешено взревел. Взгляд налитых кровью глаз упал на прижавшихся друг к другу демона и дроу. Кнут в сильной руке ожил и затрепетал. И с шипением понёсся к ним, рассекая воздух и рассыпая искры.
— Защитите их! — заорал я, бросаясь вперёд, наперерез удару. Я не мог успеть. Мог только накрыть их магическим щитом. Но он бы не выдержал удара столь мощной магии. К счастью, друзья меня услышали, и мой щит накрыли ещё четыре щита, вспыхнули и слились…
Кнут врезался в них с чудовищным грохотом, вся магия хлынула на щиты и те взорвались. Ударная волна огромной силы выбила землю из-под ног, взметнула некрупные камни и сотрясла горы. Грохоту взрыва вторил глубокий медленный треск твердыни, словно застонала, заныла сама земля долины. Она загудела от напряжения и стряхнула с вершин непрочно державшиеся монолиты. Обвал понёсся вниз, рыча, как разъярённый зверь. Камни хлынули лавиной прямо на нас.
Стихии нельзя противостоять, можно только спасаться. Я нашёл взглядом Кнесу, схватил что-то кричавшую девчонку в охапку и бросился прочь. Вампиры справились сами, мгновенно метнувшись за нами. Моя кровь позволила им не уступать мне в скорости. Я видел впереди спасительный уступ, он был выше долины, и там можно было спастись от каменной лавины. Последний отчаянный рывок и…
Кнеса
Раган остался стоять на месте, даже когда глухо заворчали горы и начался обвал. В его руках больше не было кнута, а вокруг него не клубилась магия. Он поднял голову и смотрел на несущуюся, прямо на него, лавину, но словно и не видел её.
Чуть подальше зашевелились две фигуры: Наран и Сейнара только поднялись на ноги, щит защитил их, но в результате только отсрочил беду. Лавина, грохоча, уже достигла дороги, с которой мы сошли. Они не успевали убраться прочь. Я закричала, но Сирн схватил меня, волоча в сторону, на спасительный выступ. Пока демон тащил меня, я могла видеть то, что происходило внизу.
Наран увидел своего господина, увидел лавину, и его лицо исказил смертельный ужас. Рот раскрылся в беззвучном крике.
И Наран кинулся на помощь Рагану, вперёд, навстречу стихии. Как преданный пёс, до последнего защищающий своего хозяина…
Он успел только достичь своего господина и схватить его за плечо. Дернул на себя и увидел пустое равнодушное лицо, поразившее его больше, чем сама несущаяся на них каменная смерть. В то же мгновение обвал накрыл долину серой смертоносной пеленой, поглотив их обоих. Камни скрежетали о камни, ворочались, подскакивали, взлетали в воздух и обрушивались вниз, перемалывая всё на своём пути. Достигнув края "чаши", каменная река остановилась. Земля тяжело содрогнулась, дохнуло пылью и всё стихло.
Мы к тому времени уже стояли на уступе, вжимаясь спинами в холодную скалу.
Сирн успел увидеть, как накрыло лавиной его отца. Увидел и замер, больше не сводя взгляда с того места, где тот стоял.
Никто не мог произнести ни слова, не мог сдвинуться с места. Мы молча смотрели на, за какие-то мгновения изменившийся, ландшафт, слушая как гуляет далеко в горах эхо, многократно отражаясь и изменяясь и всё больше напоминающее чей-то горестный рык…
Глава 18. Клан Ларрах
Каменную долину умывал дождь. Первый дождь за долгое время. Весна добралась, наконец, и сюда, смывая со склонов снег и грязь, оставшуюся от лавины. Капли ударялись об осколки гранита и разлетались веером маленьких брызг, в ущельях звенели и грохотали ручьи. На нижних склонах дождь обнажил первые, нежно-бирюзовые, мелкие цветы, согретые дыханием тёплого ветра с юга.
В каменной чаше больше не было ни пыли, ни тумана. Сквозь низко нависшие дождевые тучи и завесу дождя проглядывали чистые, звеняще — синие небеса.
На острых каменных осколках не было ничего, кроме одинокой сгорбленной фигуры, которая сидела на одном из крупных камней. Дождь промочил остатки одежды и длинные белые волосы, смыл кровь от многочисленных ссадин.
Когда в долине из ниоткуда появились ещё трое, она не шелохнулась. Дриада и вампиры осмотрели каменную чашу, зная, что произошло. Увидели её.
— Сейнара… — Райвари тронула её за плечо. Дроу обернулась: на скулах было множество тонких царапин, над бровью ещё сочилась кровь, одно ухо больше не было острым. А в глазах — дриада отшатнулась — в фиолетовых глазах впервые стояли самые настоящие слёзы. И боль такая, какую раньше невозможно было даже представить на этом лице. Боль без ярости. Без злости, без гнева. Боль, смешанная с отчаянием и безнадёжностью. Настоящая, человеческая!
