Старуха медленно, пошатываясь, поднялась на ноги – от ее ловкости и проворности не осталось и следа.
– Ну что? – она глянула на Игоря сверху вниз, – от глупости ни волки, ни медведи не помогут. Не уберег мою единственную праправнучку…
Она шагнула к своему бочонку, выдолбленному из цельного ствола дерева, с трудом подняла посох, и Маринкина рука соскользнула вниз и коснулась земли бледными согнутыми пальцами.
Игорь не смел спросить, что ему теперь делать. Он лежал на тропинке, связанный по рукам и ногам, закутанный в капроновую сеть и не мог даже поднять головы, чтобы прямо взглянуть старухе в лицо. Он опять не смел ничего у нее спросить!
Старуха уселась в свой бочонок, бережно устроила Маринку на коленях, поправила подол ее платья, обнаживший круглую коленку воскового цвета, и снова пристально посмотрела на Игоря, как будто раздумывала о чем-то.
Игорь разжал зубы, чтобы задать свой жалкий, никчемный вопрос, прекрасно зная, какой заслужил на него ответ. Не много надо мужества, чтобы этот ответ выслушать. Но старуха сжалилась над ним и не стала дожидаться, когда он успеет что-нибудь сказать.
– Захочешь – вернешь, – еле слышно буркнула она себе под нос, и ударила посохом в землю, поднимая вокруг себя ветер.
Опавшие листья и сухие еловые иглы взметнулись в воздух, закружились, скрывая от Игоря бочонок, старуху и Маринку в простом белом платье с разноцветной вышивкой. Смерч раскрутился огромной спиралью, листья полетели в лицо, залепили глаза; иглы, смешанные с пылью, набились в рот и в нос, а Игорь боялся поверить: правильно ли он понял ее слова? Правильно ли расслышал?
Волох лгал от начала до конца, но и в его словах встречались крупицы правды. Значит, туда все же есть путь? Даже если старуха хочет его обмануть, как утверждал колдун, если ей нужна эта вода из реки Смородины – он принесет ей этой воды. Пусть только покажет ему дорогу. Если есть хотя бы один шанс на миллион – он его использует. У него для этого есть все – и бледный конь, и перелет-трава. И если путь этот лежит через ржавый крюк, свисающий с потолка бани, что ж – за свою глупость надо расплатиться сполна.
Игорь попытался освободиться от веревок, но они только сильней впились в тело – спеленал его герой спецназа профессионально. Он с трудом поднялся на колени, но это тоже не помогло – рядом нет ничего, обо что можно перетереть капрон. Игорь лихорадочно соображал: какие еще можно придумать способы освободиться?
Сивка! Надо вернуться на ту полянку, где они видели кострище и каменный очаг! Во-первых, можно попробовать перетереть веревку о камни, а во-вторых, может быть, волшебный конь сможет чем-нибудь помочь?
Тропа, ведущая к полянке, была завалена упавшими стволами – приземление старухи свалило лес в радиусе пятидесяти метров. Игорь встал на ноги, но не мог ступить и шага – щиколотки Сергей связал туго. Он попробовал прыгать, но не удержал равновесия и хлопнулся на землю, больно ударившись об корни деревьев. Катиться получилось лучше. Но первый же ствол, попавшийся на дороге, оказался непреодолимым препятствием. Игорь поднялся на ноги и хотел перекатиться через голову, но чуть не свернул шею: этот способ передвижения был явно небезопасен. Вторая попытка перебраться через второе дерево получилась не лучше: Игорь, как не старался упасть на землю боком, все равно полетел головой вниз и на несколько секунд потерял сознание: удар героя спецназа в затылок не прошел даром, к головной боли добавилась тошнота.
Он хотел отчаяться, сел на землю, подтянул к себе колени и попытался разгрызть веревки, до которых доставали зубы. Одну перегрыз, только это ровным счетом ничего не изменило: колени оказались на свободе, но щиколотки все равно стягивала веревка, до которой зубами было не дотянуться.
Зверь подкрался к нему совершенно бесшумно, и Игорь заметил его присутствие только когда из-за дерева вынырнула большущая медвежья башка.
– Что? Теперь ты будешь вызволять меня из неволи? – спросил он с улыбкой.
Медведь молча перебрался через поваленный ствол и мощным ударом лапы вдоль спины раскроил сетку и связывающие руки веревки, кое-где прорывая свитер и задевая кожу. Игорь сквозь зубы втянул в себя воздух и тут же выдохнул с облегчением: руки были свободны.
– Спасибо, – Игорь оглянулся, посмотрел на медведя, но тот уже развернулся к нему задом и проворно двинулся туда, откуда пришел.
Сивка стоял на прежнем месте, как будто происходящее его не касалось.
– Спасибо, что предупредил… – с горечью сказал Игорь и погладил шею коня, – от глупости не помогут ни волки, ни медведи, ни даже волшебные кони… Поехали назад. Попробуем исправить то, что я натворил.
Он сел Сивке на спину и тронул его бока пятками. Будь что будет. Пусть старуха сдирает с него кожу и жарит в печи. Если есть хоть один шанс, он его использует. Иначе чувство вины сведет его с ума. Игорь пустил Сивку вперед галопом, но быстро понял, что на тропе, которую избороздили корни деревьев, он угробит лошадь и разобьется сам. И чем ближе он подъезжал к избушке, тем медленней становился его шаг. Покачивающийся ржавый крюк на толстой цепи виделся ему все отчетливей, и все яснее представлялось, как он выламывает ребра, как кожа рвется под тяжестью тела, и нестерпимая боль рвет из груди жалобный, отчаянный крик.
Сивка даже пару раз удивленно оглянулся.
– Да, парень, представь себе… – вздохнул Игорь ему в ответ, – я боюсь…
Лучше бы он не говорил этого вслух. Он стыдился своего страха, а, признавшись в нем, уже не считал нужным прятать его от самого себя. И от этого ему было стыдно еще сильней. Маринка заплатила жизнью за его глупость и доверчивость, за его нежелание самому принимать решения и думать о плохом, полагаясь на авось. Он ни одной секунды не думал о такой развязке, он не хотел принимать ее во внимание. И сам нисколько не пострадал, подставил под удар девчонку. Даже если шансов нет, даже если старуха его обманет, все равно это будет заслуженным наказанием за то, что он наделал.
Но как же это страшно…
Что нужно сделать, чтобы не бояться? Представить себе все это в подробностях, смириться с ожидаемым страданием, или, напротив, выбросить это из головы и не думать о том, что его ждет? Не думать об этом Игорь просто не смог, воображение рисовало предстоящие пытки в красках, преимущественно, в красных. Значит, смириться? Но как только он попытался представить, как это может быть, уже без фантазий и небылиц, на самом деле, страх расползся по телу мелкими мурашками и отвратительной дрожью. Он хотел стоически додумать все до конца, но остановился на сдирании кожи – рот заполнился вязкой солоноватой слюной, спазм сжал желудок, а руки обмякли и выпустили повод.
