Сумерки. Время, не принадлежащее ни Раю, ни Аду. Время, когда свет и тьма ступают по земле рука об руку…
До места я добираюсь вовремя. У меня даже остается несколько минут на то, чтобы привести в порядок мысли и очистить свое сознание.
Сегодня я должен сделать выбор. И я его сделаю.
Остается только надеяться, что он будет верным…
Мне не приходится долго ждать. Они пришли почти сразу.
Появлению первого предшествует падающий с небес ослепительный луч света. Он ударяет в асфальт, мгновенно выжигая всю покрывающую его грязь и скверну. И почти сразу же гаснет. А в том месте, где свет Всевышнего коснулся земли, появляется… Я не могу видеть, кто или что, — клубящийся вокруг гостя из высших сфер ровный жемчужный свет, будто молочное облако тумана, скрывает его фигуру. Я вижу лишь лицо. Спокойное, доброе, бесконечно прекрасное лицо. Светящиеся внутренним светом глаза смотрят на меня, видя все темное и низменное, что есть в моей душе, и безмолвно прощая мне все это.
Второй гость является не столь эффектно. Он просто выходит из-за угла ближайшего дома. Темная, окутанная мраком фигура, отдаленно похожая на человека. Крылья угольно-черной тьмы тянутся позади нее, слабо похлопывая по воздуху. Они будто затирают мир, обращают его в уныло застывшую серую картинку, лишенную жизни и радости. И вновь я вижу один только лик. Презрительно усмехающийся и бесконечно порочный, мягко и незаметно шепчущий мне в уши слова искушения и греха.
Пришельцы из иных сфер стоят бок о бок и безмолвно смотрят на меня. Фонтан бьющего в небо яркого света и облако клубящейся понизу тьмы. Две великие силы. Две противоположности.
Я склоняюсь перед ними, отвешивая глубокий поклон обоим сразу и никому в отдельности. Невероятно, но и они кивают мне в ответ. Представители высших сфер снисходят до человека! Удивительно… Но понятно. Ведь со мной Сила.
Сила, призванная определить путь человечества на ближайшие годы, а, может быть, даже и века.
Тихие голоса пронзают тягучую пелену ожидания. Один из них трубный и чистый, другой хриплый и свистящий. Оба голоса что-то говорят мне. И я молча киваю, признавая обоюдную справедливость их слов.
Далеко-далеко на востоке небо начинает розоветь. С минуты на минуту из-за горизонта покажется солнце. Время ночи уходит, протекает сквозь пальцы. И темному гостю это не нравится. Он заметно нервничает и обеспокоено крутит головой. Его голос звучит все более торопливо и озабоченно. Светлый лик, окутанный постепенно разгорающимся сиянием дня, чуть заметно улыбается, но сопернику не мешает.
Темный умолкает и отступает на шаг назад. Теперь говорит светлый. И вновь я внимательно слушаю, готовясь принять решение.
Договорив, первый гость тоже отступает назад. Темный неприязненно морщится и косится в его сторону, когда белесый туман света касается темного полотнища раскинувшихся во всю ширь крыльев, заставляя их кружевной краешек на мгновение съежиться. Но и светлый не выглядит довольным, когда по поверхности окутывающего его светящегося облака проходит волна неровной ряби.
Но они молчат. Только искоса поглядывают друг на друга.
И я молчу. Не издавая ни звука, смотрю на пылающую нить показавшегося над горизонтом солнца. Я думаю… думаю… думаю… Хотя решение уже принято.
Новый день наступил.
Я делаю шаг вперед, переводя взгляд с темного лица на светлое, а со светлого на темное. Оба они смотрят на меня с опаской, будто в моей власти решать, кто из них останется жить, а кто умрет.
Между светлым и темным гостем внезапно проскакивает тускло-серая дуга разряда. Оба чуть заметно вздрагивают. Но глаз от меня не отводят.
Я останавливаюсь перед одним из них, становлюсь на колени и, не поднимая глаз, вытягиваю перед собой руки, будто умоляя о благословении. Рука гостя из иных сфер медленно ложится на мою голову, перебирая ежик коротко стриженных волос. Другой, оставшийся не у дел пришелец медленно отступает в сторону и исчезает в вихре сгустившихся красок.
А я наконец-то поднимаю глаза и смотрю в лицо оставшегося. И, поразительное дело, я не вижу его и не могу понять, кто стоит передо мной: свет или тьма, добро или зло… смерть или жизнь.
Но, как бы то ни было, обратного пути уже нет. И я чувствую, как медленно и неотвратимо нарастает волна грядущего изменения. Победитель, кто бы он ни был, готовится перестроить Землю по своему разумению.
Я знаю, что еще до конца сегодняшнего дня мир необратимо изменится…
А в следующий миг слышу чей-то испуганный вскрик… и сразу же все вокруг разлетается миллиардами крошечных, острых как бритва осколков…
* * *
Кричала Ирина. Это ее крик вдребезги разбил очередной мой сон. Но, странное дело, звон осыпающихся на пол осколков до сих пор стоял у меня в ушах…
Я вскочил. И едва успев утвердиться на ногах, заученным движением выхватил меч. Вспыхнувшая перед глазами серебристая полоска стали блеснула в тусклом лунном свете.
Держа меч наизготовку, я ринулся в соседнюю комнату, откуда доносился тихий звон осыпающегося на пыльный ковер разбитого стекла и откуда шло ощущение чужого присутствия. Мурашками пробежавший по спине инстинкт предощущения опасности недвусмысленно предупредил меня: там, за стеной, находился враг.
Неважно, как он проник в окно (мы находились на четвертом этаже): спустился с крыши или взобрался по стене. Неважно, кто это был. Не важно даже, сколько их было.
Важно одно: в той комнате — враг. И я должен был исполнить свой долг. Я должен был защитить ее.
Влетев в комнату, я круто развернулся и, дернув за руку вжавшуюся в стену Ирину, толкнул ее себе за спину. И только потом, удостоверившись в ее относительной безопасности, я повернулся к неподвижно стоявшему на усеянном битым стеклом подоконнике силуэту.
И вздрогнул.
Я был готов встретить оборотня или, что вероятнее, вампира. Был готов столкнуться с особо резвым и умным мертвяком, как-то ухитрившимся забраться сюда. Я не испугался бы даже зилота и холодной сталью встретил бы атаку призрака, хотя привидения обычно не бьют стекла, редко бросаются на людей и не боятся ни стали, ни серебра.
Но я никак не ожидал увидеть здесь человека. А ночной пришелец, несомненно, был именно человеком, живым и дышащим. Обладатель высокого роста и широкого разворота плеч, он был одет в привычную кожаную куртку чистильщика и в опущенной руке держал меч. От тускло поблескивавшего в неровном свете металла отчетливо веяло холодком.
— Кто ты? — осторожно ведя в воздухе мечом, спросил я. — Зачем ты здесь?
Человек медленно повернул голову. Лунный свет скользнул по его лицу, очерчивая скулы и линию носа. И я снова вздрогнул.
