– Понятно, – улыбнулся я понимающе, подумав о том, что в экономических вопросах Лия компетентна не хуже Джины. – И все равно, неудобно мне…
– Неудобно было соблазнять беззащитную девушку, а потом бросать, – тут же включила женскую солидарность куколка-вампирчик.
– Это кто кого бросил! – задохнулся я от возмущения.
– Все равно, ты виноват, – нелогично заявила Лия, переключив женскую солидарность на безотказное оружие слабого пола – непостижимую женскую логику. – Мог бы и побороться за девушку.
– Лия, ты сошла с ума? – продолжил возмущаться я. – Ты же там присутствовала, нас бы вместе и казнили! Меня за дело, тебя за компанию.
– И что? – непосредственно поинтересовалась гоблинка. – Это повод для того, чтобы отказываться от любви?
«И тут лав стори, нет мне покоя», – подумал я, зарычал от возмущения и, прервав бесполезный разговор, отправился на кухню к Дехору.
«Держись», – посочувствовал мне Рыжик, проявив во всей красе мужскую солидарность, и отправился за мной подкрепить силы, растраченные на моральную поддержку.
Такая осада продолжалась три дня, и под конец я сдался. Хотя, если уж честно, другого выхода просто не было – дирижабль Правителя был жизненно необходим для проекта. Сказать, что Лия обрадовалась, – это просто ничего не сказать. Для маленькой интриганки столь славное событие, которое она взялась организовать в своем доме, по степени значимости значительно опережало четырехмесячное путешествие, которое мы вместе совершили.
Приготовления к Дружескому Ужину (именно так, с большой буквы) Лия затеяла просто грандиозные, по ее меркам, – и при этом наотрез отказалась воспользоваться моими финансами, мотивируя это тем, что она сама может устроить прием в своем доме. Хоб и я выступали актерами-статистами. Ушлая аристократка сделала ряд покупок и перестановок, и я вынужден был признать – обстановка в ее маленьком зальчике для приема гостей стала чем-то напоминать убранство таверны «Золотой окунь», где произошло в свое время мое знакомство с прекрасной оркитянкой, да и с самой гоблинкой. Главным блюдом должно было послужить (как мне Лия под большим секретом рассказала) уха из магнитной рыбы, которая вне дирижабельного острова стоила целое состояние. Так же маленькая аристократка заказала тот же сорт вина, которые мы в свое время уничтожили при знакомстве в огромном количестве.
Организация Дружеского Ужина затянулась, и я решил не томиться в ожидании, тем более что и в самом деле немного нервничал. Раз уж появилось свободное время, я взялся за доставку Рыжика в кошачий лес для подготовки прайда к эмиграции, ибо подумал, что даже если с дирижаблем Правителя не получится, так все равно вопрос этот придется как-нибудь решать, а котам (в особенности кошкам и котятам) надо основательно подготовиться. Следующим утром мы с Рыжиком уже вылетели на дирижабле к Острову. Полет прошел нормально, и тем же вечером кузнец Клир на своем парусном шлюпе перевез нас на берег озера. Оставив Рыжика на полянке, где мы обычно приземляли Гошу, я отошел от кота на разряжаемое расстояние и вскоре перенесся в камеру старта фирмы «Гноминст». Оттуда меня снова забросили в мир Ворк, уже неподалеку от бабы Тори. Поднявшись на горку к вредной старушке, я ее разбудил, узнал о себе много нового и интересного (как это бабулька-хорошулька умудряется так меня костерить, что каждый раз до костей пробирает, ума не приложу!) и вскоре вылетел на Гоше в сторону Острова. Всю ночь благополучно проспал в седле. Когда мы приземлились, нас с драконом встретил хмурый кот.
«Что вы так долго?» – недовольно сказал мне Рыжик, вместо приветствия.
«Так сразу я же к тебе на Гоше полетел, даже не задержался нигде ни на секундочку», – немного возмутился я, расседлывая дракона.
«Бросаешь друга уже второй раз», – обвинил меня кот, явно имея в виду историю с заменой на островке.
«Ну, извини, дела же были важные. Тем более я тебе тогда все рассказал, хоть ты и не слушал», – покаялся я, глядя на валяющегося в траве Гошу, чешущего взопревшую спину.
Впрочем, пока я переседлывал дракона, рыжий непоседа уже отошел от депрессии одиночества и в отличном настроении начал вертеться под ногами. Обратный полет тоже прошел без лишних эксцессов и, оставив Рыжика неподалеку от кошачьего леса (хоть рыжий хитрец и пытался заставить меня проводить беззащитного зверька до главной поляны прайда), я прыгнул обратно на Землю.
На Земле меня взяла в оборот пиар-группа Леночки, а я в тот момент думал только о прекрасных сиреневых глазах оркитянки, которую не видел около пяти лет. Что я делал, сказать не могу, так как точно не помню, но в результате вся съемочная группа хлюпала носами и тихонько вытирала глаза платочками. Тогда же у нашей офисной курицы я впервые в жизни увидел что-то похожее на настоящее чувство (правда, по-моему, это было чувство удивления), когда меня провожали обратно в мир Ворк.
Прыгнув неподалеку от Оргбурга, я вскоре с чувством выполненного долга почти полдня отсыпался у Лии, а когда проснулся – для Дружеского Ужина еще не все было готово! Как все-таки милые дамы тратят столько времени при подготовке к любому мало-мальски праздничному событию – для меня загадка. Правда, это было к лучшему – без кота я почти разрядился, поэтому мне пришлось переместиться на Землю и, накачавшись там под завязку джитази, вернуться обратно.
Наконец все было подготовлено и согласовано. Лия, Хоб и я сидели за столом, сервированном как в «Золотом окуне», и ждали Наместницу. Наконец раздался стук каблучков, дверь открылась и на пороге застыла самая красивая в мире оркитянка.
– Милочка, только тебя и ждем, – весело прощебетала Лия, вскочив с места.
Через секунду девушки уже обменялись дружескими поцелуйчиками, а я стоял и во все глаза смотрел на Джину. На скуле у правого уха на прекрасной коже цвета свежей травы появился тонкий и длинный шрам, который ничуть не портил красивое лицо девушки. В движениях прирожденной фехтовальщицы, раньше легких и порывистых, появилась величавая грация. Цепкий взгляд оркитянки выдавал воина, привыкшего повелевать, и в то же время управленца, рассчитывающего каждый свой шаг. Вместо былой бесшабашной феминистки, когда-то боровшейся за женское равноправие, передо мной стояла Наместница, великолепно справляющаяся с тяжелым бременем власти. Потом Джина взглянула на меня, и ее сиреневые глаза мгновенно вскипятили кровь в жилах, одновременно при этом умудрившись заморозить весь воздух в легких.
* * *
У богато накрытого стола стояли два гоблина и, взявшись за руки, ехидно поглядывали на развернувшееся перед ними представление. Оркитянка прищурилась и, улыбаясь немного напряженно, смотрела на джисталкера, который не мог оторвать взор от прекрасных сиреневых глаз. Потом Наместница сделала четыре шага и остановилась напротив человека, сердце которого, гулко ухнув, свалилось в какую-то бездну.
