вниз с холма на битву.
— Нет, — прорычал Галаэрон. — Я действительно не думаю, что Кул нуждался в ее помощи.
2 Элеасиаса, Год Дикой магии
Был ли едкий привкус во рту пеплом или страхом, Кейя Нихмеду не могла сказать. Она знала только, что ее язык стал сухим, как пламя, что стало невозможно отличить дрожь земли от ее собственной дрожи, и что ребенку в ее животе повезет, если он увидит мир своими собственными глазами. Горящие синие деревья грохотали вокруг нее, валуны размером с лошадь падали вниз по склону непрерывным каскадом, а воздух был достаточно горячим, чтобы испечь желуди. Цель Холодной Руки казалась достаточно простой, когда Галаэрон объяснял ее под Плавучими Садами, но она надеялась, что у него есть запасной план. Ползя на животе, Кейя прокралась под верхним склоном тропы, ведущей туда, где Вала укрывалась вместе с Кулом и Берленом. В отличие от ее эльфов, которые либо лежали на животе, наблюдая за падающими валунами, либо вслепую пускали стрелы в направлении врага, ваасанцы сидели спиной к битве. Они делились палочками вяленого мяса ткаэртов, смеялись и толкали друг друга в плечо, хотя и сделали достаточно уступок сражающимся, чтобы вынуть мечи из ножен и оставить их лежать по бокам в пределах легкой досягаемости. Когда Кейя приблизилась, Вала достала из сумки с пайками кусок вяленого мяса и предложила ей.
— Нет, спасибо, — крикнула Кейя, чтобы ее услышали сквозь рев битвы. — В последнее время у меня не очень-то тянет на ткаэрта. Хотя она надеялась, что ваасанцы подумают, что это из-за ее беременности, правда заключалась в том, что она просто больше не могла выносить вида жареного мяса; это слишком напоминало ей об обгоревших телах, которые лежали разбросанными и непогребенными по всей Эвереске. Стараясь выглядеть такой же беззаботной, как и ваасанцы, она встала рядом с Валой и вынула меч из ножен.
— Что ты как думаешь? — спросила Кейя. — Сконцентрировать наших заклинателей и попытаться совершить прорыв?
Вала ответила:
— Это только сделало бы их легкой добычей для фаэримма.
— Какого фаэримма? — Спросила Такари. — Манинест ничего не говорил о фаэримме.
— Манинест – птица. То, чего он не видит, для него не существует. Но у них есть один.
Вала ткнула большим пальцем через плечо и сказала:
— Там, наверху.
Берлен наклонился к Вале, озабоченно оглядывая Кейю, и протянул ей кусок вяленого ткаэрта.
— Ты уверена, что не хочешь? — Сказал он. — Тебе нужно набраться сил.
Кейя отмахнулась от него и продолжила, обращаясь к Вале.
— Откуда ты знаешь, где находится фаэримм?
Вала бросила острый взгляд в сторону линии обугленных тел и сказала:
— Лучшее, что мы можем сделать прямо сейчас – это подождать.
Сверху донесся громкий рокот, который быстро стал громче. Кейя начала переворачиваться на живот, чтобы подползти к берегу и посмотреть, что будет дальше. Вала протянула руку и остановила ее, прижав к склону, прежде чем самой лечь на спину. Грохот перерос в ритмичный рокот, а затем внезапно смолк. Валун размером с рофа свалился с края склона, пролетел у них над головой, отскочив от дальней стороны тропы, и исчез в лесу внизу.
— Рабы разума не очень умны, — сказала Вала. — Рано или поздно у багберов кончатся валуны, и бехолдеры собьют последние синее дерево. Затем мы атакуем.
— У нас не так много времени, — возразила Кейя. — Согласно плану Галаэрона, мы должны снять защиту периметра сейчас, до того, как Хелбен и другие прибудут с высшими магами. В противном случае рабы разума развернутся и контратакуют.
— Вот тогда мы их и возьмем, — вмешалась Вала. — Или, может быть, когда придет Арис. Если он сможет забросить несколько валунов обратно на холм, мы сможем прорвать их линию.
— Чего мы не можем сделать, так это атаковать в зубы их оборону, — сказал Берлен. — Мы просто уничтожим Холодную Руку, и кто сможет остановить контратаку?
Кейя посмотрела мимо Валы и Берлена на Кула и спросила его:
— А что ты думаешь?
Выражение лица Кула просто потемнело, и он отвернулся.
— Он согласен с нами, — сказал Берлен. — Не обращай внимания на его манеры. Он позволяет своему мечу думать.
Берлен протянул руку и хлопнул своего спутника по шлему сзади. Кул нахмурился еще сильнее, но отвернулся и продолжал молчать.
— Планы хороши, — сказала Вала, возвращая внимание Кейи к насущному вопросу. — Заклинания, в этой ситуации, не стоят того дыхания, которое требуется, чтобы их произнести. Мы должны ждать нашей возможности…
Ее прервал порывистый вой, в котором все узнали визг раненого фаэримма.
— А вот и твой шипастый! — позвала Кейя. Она перекатилась на живот и начала карабкаться вверх по берегу. — Пока мы сидим здесь и разговариваем, кто-то убивает его.
Она высунула голову над краем ровно настолько, чтобы посмотреть на разрушенный склон холма. Упавшие верхушки синих деревьев крест-накрест пересекали склон, взрывные воронки испещряли землю, и завесы огня изливали в воздух серый дым. В пятидесяти ярдах над ними длинная шеренга рабов разума смотрела вниз из-за извилистого бруствера, швыряя валуны и магию, все, что они могли, в роту Холодной Руки. Там были десятки багберов и, возможно, десять бехолдеров, усиленных тремя иллитидами и горсткой эльфов с пустыми глазами, но раненого фаэримма нигде не было видно. В тот момент, когда он получил серьезную рану, он, без сомнения, телепортировался в безопасное место. Темная черточка эльфийской стрелы смерти сверкнула из голубого верха за вражеской насыпью и исчезла в траншеях. На мгновение в поле зрения появился бехолдер, его острозубый рот искривился в гримасе боли. У Кейи было достаточно времени, чтобы опознать характерное оперение из черного пера Стража Гробницы на рукояти стрелы, прежде чем боевые маги Холодной Руки превратили существо в красную струю. Толстая человеческая рука схватила ее за лодыжку и потащила вниз по склону.
— Ложись! — зарычала Вала. — Дексон оторвет мне голову, если я позволю какому-нибудь бехолдеру сжечь эту остроухую голову на твоих плечах!
Кейя уже собиралась возразить, когда сверху пронесся пурпурный луч, прорезав глубокую борозду на краю склона и оказавшись на
