«Вышло так, что я вспомнил не о его гимнастике, а о своих запасах бальзама Кахара, как всегда. Зато теперь мое грешное самочувствие вполне укладывается в рамки общечеловеческих представлений о сносном», — отчитался я.
Мы еще немного поболтали о каких-то пустяках. Джуффин решительно отказался продолжать разговор о таинственной Черхавле. «Одно из двух, — сказал он, — или ты туда попадешь и тогда сам все увидишь, или ты туда не попадешь, а в таком случае и говорить не о чем».
Это было все, чего я от него добился. Но наша беседа вернула мне хорошее настроение. Я блаженно уставился в оранжевое небо над головой, улыбаясь — даже не своим мыслям, а их полному отсутствию.
А через два дня мы наконец-то прибыли в Кумон, совершенно оглушивший меня своим великолепием. Какие уж там грезы! Моя голова пошла кругом, стоило мне увидеть, как красноватые тени от причудливо изгибающихся белоснежных стволов благоухающего дерева маниова ложатся на такие же белоснежные каменные стены, за которыми скрываются низкорослые башенки пригородных домов. А потом — широкие проспекты старого города, вымощенные багровым полупрозрачным булыжником, и устремленные в небо древние дворцы, которые местные жители привыкли считать обыкновенными жилыми домами. А ослепительно сияющее хитросплетение дворцов халифа, хрупкие башни, изваянные из цельных глыб какого-то ослепительного камня, превосходило мои самые смелые представления не только о реальности, но даже о доступных человеку галлюцинациях.
Поскольку мы были личными гостями халифа, нас поселили в одном из его дворцов. Боюсь, мне так и не удалось толком изучить наше «скромное жилище». Все мои прогулки по лабиринту пустых коридоров неизменно заканчивались тем, что мне приходилось звать слуг с уладасом, чтобы они отнесли меня в спальню — единственную из нескольких дюжин отведенных для меня комнат, которую мне с грехом пополам удалось обжить. Сам я ни за что не нашел бы обратную дорогу.
Свободного времени у нас с Кофой по-прежнему было много, хоть отбавляй. В первый же вечер нас посетил посланец халифа Нубуйлибуни цуан Афии и сообщил, что ввиду особой срочности нашего дела владыка Куманского Халифата примет нас «всего» через полторы дюжины дней. Дескать, за это время халиф постарается смириться с мыслью о том, что его священное одиночество вскоре будет грубо нарушено, — цитирую дословно!
Меня чуть удар не хватил, но Кофа был очень доволен. Позже он объяснил мне, что полторы дюжины дней ожидания — это просто отлично, фантастическое везение! Оказывается, он был готов к тому, что ждать аудиенции нам придется как минимум три-четыре дюжины дней.
— Это — твоя удача, мальчик, — решил Кофа. — Или же твоя любовь к большим скоростям исподволь влияет даже на блистательного цуан Афию.
В тот вечер я был почти готов заплакать от злости. Но уже на следующий день после хорошей прогулки по Кумону — разумеется, на уладасе, а как же еще! — решил, что в неторопливом течении жизни есть своя, особая прелесть.
Пребывание в Куманском Халифате было моим единственным шансом научиться получать удовольствие от абсолютной праздности. Несколько дней спустя я с изумлением понял, что мне понемногу удается даже это.
Накануне нашего визита к халифу — как ни странно, мы все-таки дожили до этого чудесного дня — сэр Кофа Йох решил, что ему следует сделать умное лицо и обсудить со мной стратегическую линию нашего поведения. В связи с этим он нанес мне официальный визит. Прибыл на мою половину дома, возлежа на уладасе невероятных размеров. Про себя я тут же обозвал это до непотребности роскошное средство передвижения «лимузином».
— А как ты, собственно говоря, собираешься себя вести во время аудиенции, Макс? — озабоченно спросил он. — Мне, знаешь ли, пришло в голову, что меня это тоже касается.
— Но ведь мы уже все решили, еще в Ехо. Отдадим халифу нашего пленника, этого мстительного господина Кумухара Манулу, вы произнесете какую-нибудь прочувствованную речь о неземном наслаждении, которое мы якобы испытываем, получив возможность сделать великолепному владыке Куманского Халифата такой роскошный подарок, — ну, что-нибудь о торжестве справедливости, о каре, неизбежно подстерегающей всех изменников, бла-бла-бла… А потом я скажу, что могу привести в чувство этого несчастного дядю. Халиф наверняка захочет оказаться свидетелем чуда, и тогда я метну два Смертных Шара вместо одного. Один разбудит нашего пленника, а второй сделает более сговорчивым самого халифа, и он тут же прикажет выдать нам какую-нибудь магическую дрянь, способную разлучить нашего Мелифаро с его сладкими грезами. По-моему, все ясно.
— Да, вполне, — вздохнул Кофа. — Только у меня есть хорошее предложение. Прежде чем начинать метать Смертные Шары, можно просто попробовать договориться с его величеством Нубуйлибуни цуан Афией. Не думаю, что ему действительно необходимо, чтобы сэр Мелифаро и дальше оставался во власти шкатулки Гравви. Кроме того, в нашем Мире, хвала Магистрам, нет ни одного правителя, который хотел бы рассориться с Его Величеством Гуригом, так что… В общем, я не совсем понимаю, на кой оно нам вообще нужно, это твое мистическое оружие?
— Тем лучше, — обрадовался я. — Вот вы с халифом все это и обсудите, Кофа. Дипломат из меня тот еще… А если окажется, что халифу все-таки очень нравится жить, зная, что где-то в Соединенном Королевстве есть человек, беспомощно пускающий слюни над его грешной шкатулкой, — что ж, тогда будем действовать по моему плану.
— Именно это я и хотел от тебя услышать, — царственно кивнул Кофа. — Приятно знать, что ты не начнешь метать свои ужасные Смертные Шары прежде, чем мы успеем поздороваться с халифом. Хорошей ночи, Макс. И постарайся не проспать аудиенцию. Это, знаешь ли, было бы довольно обидно.
Он сделал знак носильщикам, и они торжественно вынесли его роскошный уладас из моей гостиной. Я в очередной раз подумал, что из Кофы вышел бы отличный куманский вельможа — и какого черта злая шутница судьба вынудила беднягу родиться в столице Соединенного Королевства?!
Оказалось, что проспать аудиенцию было бы довольно затруднительно, даже для меня. Поутру нам сообщили, что Нубуйлибуни цуан Афия, блистательный владыка Куманского Халифата, будет ждать нас за час до заката. У меня складывалось впечатление, что этот тип изо всех сил старается оттянуть момент нашего свидания насколько возможно.
Поэтому в моем распоряжении оказалась куча времени, чтобы привести себя в порядок и заодно хорошенько разнервничаться. На мой взгляд, все по-настоящему важные мероприятия следует проводить рано утром: тогда времени хватает только на то, чтобы продрать глаза, с ужасом понять, что опаздываешь, кое-как умыться и сломя голову помчаться на ответственную встречу — какие уж там переживания!
