Они тепло поприветствовали друг друга.
- Как он?
- Совсем плох. Жрец говорит, что еще несколько недель и все.
- Конни, идем, - Посвященный нетерпеливо поманил меня за собой. Ладно, понимаю, он взволнован, ему только что сказали, что его сыну осталось всего ничего.
- Подожди. Мне надо хотя бы руки помыть. Сам понимаешь: дорога, пыль, грязь, микробы.
- Извини, - он вздохнул.
- Не стоит извиняться, я понимаю. Но руки все же стоит помыть. На всякий случай.
Он провел меня в небольшую ванную комнату. Я разделась до своей одежды, вымыла руки, умылась. По ходу дела осмотрела косу. Да уж, пора бы банный день устроить. Я вышла из комнаты к ожидавшему меня слуге, который указал путь до детской. Зандр уже был там. Я остановилась на пороге.
Комната пропахла болезнью. На кроватке лежал маленький мальчик, очень бледный, очень хрупкий. Рядом со мной встал хозяин дома.
- Нас не представили. Я Конни.
- Валериан.
- Вы дедушка, да? - я кивнула на ребенка.
- Да. Он мой единственный внук, все, что осталось от моей дочери, - его лицо оставалось холодным, как и голос, но интонация...
- Сочувствую. Давно он болеет?
- С самого рождения.
- Кто-нибудь в семье болел аналогичной болезнью?
- Нет.
Не знаю, что он обо мне думает, да и мне это не интересно. Смогу ли я? Я лечила раны. Всевозможные. Отравления. Но поддается ли врожденная болезнь исцелению? Ведь мальчика показывали самым лучшим целителям, какие только есть в империи. Это очевидно.
Малыш заметил меня. До этого его внимание было полностью сосредоточено на отце.
- Папа, а кто это? Она тоже будет меня лечить? - судя по испуганному голосу, его просто замучили докторами, лекарствами (на столике их тьма) и процедурами.
- Нет, она не будет тебя лечить, - я ответила вместо Зандра и подошла к постели, - Привет! Меня зовут Конни. А тебя?
Я оттеснила онемевшего Посвященного и заглянула ребенку в глаза.
- Я Курц.
- О, надо же! Моего друга тоже так зовут. Знаешь, - я присела на кровать, - Он мой самый лучший друг. Он большой и сильный. А еще он умный.
- Как мой папа?
- Почти. Твой папа уже на второй ступени, почти на первой, да? А мой друг был только на третьей, а потом он покинул этот путь. У него есть шрамы вот тут и тут, - я прикоснулась ко лбу и виску малыша, - У него вообще очень много шрамов.
- Он следопыт, да? - успокоившийся, что его не будут терзать новыми лекарствами, он с любопытством ждал продолжения.
- Да, следопыт. И очень хороший. Мы вместе прошли через Дикие степи и даже пролетели над гибельными пустынями. Хочешь, я расскажу тебе об этом?
Я протянула руки и осторожно притянула его к себе. Вот так. Моя аура уже давно окружила его, но мне этого было мало. Не знаю, получиться ли вообще? Привычная сила исцеления, что обычно работает мгновенно, медленно, очень медленно вливалась в хрупкое тельце. Я рассказывала не очень страшную сказку о доброй команде героев, что решила побороть ужасного злодея, наславшего мор на целую страну. Отметила уменьшение резерва на одно исцеление. Малыш продолжал впитывать силу. Сказку я закончила счастливым концом. Резерв уменьшился еще на одно деление. Хватит. Лучше я потом еще продолжу.
- Вот такая история. Тебе понравилось? - я устроила его обратно под одеяло.
- Да, а можно еще?
- Можно, но потом. Сейчас тебе надо поспать. А мне не помешает поужинать. Приятных снов тебе, маленький Курц.
- Конни, а когда я вырасту, я тоже стану следопытом, да?
- Когда ты вырастешь, ты станешь тем, кем захочешь. Даже следопытом, - я улыбнулась ему и вышла из комнаты.
Я постояла немного с закрытыми глазами, продолжая через ауру наблюдать за своим пациентом. Ну что ж, никакого улучшения не видно, но, по крайней мере, хуже я ему не сделала.
- Конни? - Зандр ждал ответа.
- Не знаю, я влила в него два исцеления. Завтра посмотрим. А сейчас, может, кто вспомнит об ужине? Жареное мясо и сладкие пирожки будут в самый раз.
Болезнь - это всегда тяжело, а когда болеет ребенок - в сто раз хуже. Я даже не знаю, что с ним такое. Что я могу сделать? Пробить ему грудь, сломать позвоночник, а потом вылечить, как моего принца там, на дороге? Но я не уверена, что получится, малыш такой хрупкий.
- Сколько ему лет?
- Семь, через три дня будет семь, - ответил Валериан.
- Сколько? - я обернулась, - Семь? - если ребенок в семь выглядит на четыре, это о многом говорит. И о болезни, и о том, сколько сил было вложено в то, чтобы малыш прожил столько.
Я вышла в сад. Сорванный кислющий плод, что я автоматически потащила в рот, прочистил мозги. Так, взять себя в руки и подумать, что делать дальше. Куда идти? Надо определить по местным картам, где я сейчас, и сваливать на юг континента. Неизвестно, когда аборигены выпустят джинна из бутылки, но находиться в эпицентре меня не прельщает. Да и от этого архимага стоит быть как можно дальше. В общем, лесочком, лесочком, на юг.
Я вернулась в дом. Меня тут же провели в столовую, выставили запрошенные мясо и пирожки. Компании мне никто не составил, ну и к лучшему. Стоя у открытого окна и жуя очередной пирожок, заметила выходящего из особнячка жреца Коварраля. Вот он остановился рядом с Валерианом. Сказал, что улучшения нет и рассчитывать на него уже не стоит. Выразил соболезнование и ушел. Значит, два полных исцеления не способны вылечить врожденное заболевание. Ну что ж, буду знать.
Я взяла еще один пирожок, но до рта донести не успела. Меня что-то дернуло изнутри, и я побежала в детскую. Как я сразу не поняла?!
Влетев в комнату, напугала Зандра. Он держал сына на руках и не очень добро смотрел на меня. Ну да, не оправдала надежд. А ведь я предупреждала, между прочим, что отнюдь не всесильна. К черту его! Маленький Курц осунулся, его не очень-то и пухлые щечки совсем ввалились, кожа практически облепила кости. И почему до меня доходит как до жирафа, если не сказать хуже?! Я пихнула зажатый в руке пирожок и скомандовала:
- Накорми его, живо! - а сама влила немного энергии в мальчика, - Ну, чего ждешь? Хочешь, чтобы он от истощения скончался?
Выскочила в коридор и заорала туда:
- Молока сюда! Мяса, кашу, пироги, фрукты, все что есть! Бегом! - а ничего у меня голосок.
Не знаю, может, я и ауру задействовала, но слуги, словно наскипидаренные, почти молниеносно притащили практически все готовые к употреблению продукты питания, что были в доме. Даже Валериан лично принес большущую миску с орехами. Вливая молоко в малыша, объяснила:
- Ему сейчас надо кушать, кушать и кушать. А потом бегать, прыгать, скакать, кувыркаться и далее по списку. И снова кушать и кушать. Он же не был ранен, он был болен. У него огромная задержка роста. И теперь он будет ее восполнять, пока не догонит сверстников. А поскольку он высосал из меня целых два исцеления, то, наверняка, и перегонит.
