Он пытался понять существует ли возможность применить к камню воздействие описанное в прочитанной только что книге. В голове родилась мысль сделать амулет пассивной защиты, таков был план, чтобы человек носящий его смог получить дополнительную энергию. Смог чуть быстрее побежать или чуть выше подпрыгнуть. Для человека не имеющего паранормальных способностей это шанс избежать угрозы. И желательно даже не вспоминая об амулете. Все должно произойти само собой. Ведь во время стрессовой ситуации вряд ли кто-либо способен помнить, о каком-то камешке в кармане. Значит предмет должен быть связан с самим носителем и принимать соответствующие сигналы от организма, например выброс адреналина или ощущение боли. Затем резко вбрасывать накопленную энергию и вуаля — ты бежишь, уклоняешься, подпрыгиваешь (нужное подчеркните) и "чудом" избегаешь неприятностей.
"Чего тянуть! Попробуем", — решился Александр.
Саша сформировал в раскрытой руке энергетический сгусток, обычным зрением такого не увидишь, положил камень на ладонь в центр сгустка. И усилием воли начал внедрять в структуру камня энергию. В первую минуту ничего не получалось и Саша подумал, что идея не выгорит и что все эти и амулеты и сказочные артефакты обычная чушь. И когда он решил выкинуть затею из головы, энергетический сгусток, под давлением Сашиной воли, вошел наконец-то внутрь. Камень моментально нагрелся почти до красноты. Бер отдернул руку и камешек упал на пол.
— Ах ты черт! Твою… Ах… фсссс, — Сашка затряс в воздухе кистью. Он сморщился от нежданной боли и посмотрел на руку. В центре ладони намечался волдырь от ожога. Александр недоуменно посмотрел на камень. Несостоявшийся амулет лежал на полу и больше смахивал на раскаленный кусок угля, который только что вытащили из печи.
Бер быстро вскочил взял пыльный стакан, которым давно не использовался, и ложку. Подцепил столовым прибором камень и бросил в подставленную посудину. На месте где лежал жертва Сашкиного эксперимента линолеум поменял, от высокой температуры, цвет. Еще немного и получилась бы проплавленная дыра. "Хорошо, что не на ковёр", — посетила голову запоздалая мысль.
— И что мне теперь с тобой делать? — задал непонятно кому вопрос Бер. — Полежи пока тут. — Зачем-то он сказал несостоявшемуся амулету.
Александр занялся своей рукой. Затратив на лечение некоторое количество энергии и почти двадцать минут он открыл глаза и посмотрел на место ожога. Как и ожидалось его не было, с каждым разом самолечение у него получалось лучше и быстрее, сказывался некоторый опыт и тренировки. Единственное, место затянувшейся раны сильно чесалось. Это терпимо, так и должно быть.
Бер снова взял стакан и глянул сквозь стекло на переполненный энергией "амулет". Он некоторое время полюбовался на дело рук своих и неожиданно для самого себя продолжил закачивать в камень энергию. Тот все больше краснел и начал изменять цвет на белый. Бер попробовал проникнуть внутрь камня и понаблюдать за происходящими изменениями. Раньше он не совершал подобных действий. Саша подумал, раз у него получается с людьми, то почему бы не должно получиться с неживыми формами? И ему удалось.
Словно трехмерная графика вспыхнула перед глазами. Он увидел нагромождение неровных слоев из множеств гранул разного размера, сцепленных друг с другом. По поверхности этих образований мелькали сотни голубых росчерков. Будто молнии змеились. До Александра не сразу дошло, что он видит молекулы, а микромолнии есть не что иное, как переданная веществу энергия. Её было много, явный переизбыток. Эти микромолнии сверкали чаще и чаще. Часть гранул стала разрушаться, деформироваться.
Саша сообразил, что перестарался в своем рвении к экспериментам, открыл глаза и бросил стакан в угол, а сам поспешил ретироваться в коридор. Глухо бабахнуло. Послышался звон разбитого стекла и потянуло гарью. Экспериментатор приоткрыл дверь и заглянул в помещение. Угол, куда он так поспешно бросил стакан был иссечен осколками стекла, старый линолеум красовался в этом месте прожженной дырой с обугленными краями. Тетрадь, ручки, пластиковая бутылка с водой, раньше находившиеся на столе, валялись на полу. Не хватало изрядного куска оконного стекла. Его разбило донышко от "лабораторного" стакана. Вон и оно валяется на подоконнике. Ишь ты, далеко отлетело!
Коридор заполнился гулом голосов. Бер обернулся и наткнулся на беспокойные взгляды выбежавших на хлопок взрыва людей.
— Все в порядке! Уже все в порядке! — попытался он успокоить народ. Саша увидел как приближаются отец и мать, и специально для них сказал. — Ничего страшного не случилось. Просто неудачный эксперимент получился.
— Ты хотел сказать не получился, — раздался голос Вячеслава. Никифоров протолкнулся сквозь образовавшуюся толпу.
— Ага, особист. Куда же без вас, — хмыкнул под нос Бер.
Никифоров все равно услышал, однако при посторонних ничего в ответ не сказал. Он подошел вплотную и тихо спросил:
— Чего случилось?
— Ничего. Просто эксперимент проводил.
— Давай зайдем и ты мне расскажешь, чем занимался, — и более громко остальным присутствующим. — Разойдитесь по комнатам! Нечего тут митинги устраивать!
Глава клана с Никифоровым быстро разогнали всех, стараясь убедить народ, что беспокоиться не о чем. Александру приходилось еще и извиняться чуть ли не перед каждым присутствующим. Когда все разошлись и страсти утихли Сашка, Вячеслав и чета Беров старших вошли в комнату Александра.
— Какая вонь, — посетовала Валентина Николаевна. — Что ты тут делал?
— Сейчас выветрится, — Саша сноровисто открыл окно, впуская плотный ветерок. Стало легче дышать. Бер бросил быстрый взгляд во двор. "Хорошо дождь не такой сильный, при таких резких порывах ветра может и комнату залить", — машинально отметил он.
— Колись, — поторопил Слава.
— Нечего особенно рассказывать, — Александр вздохнул и поведал, чем он занимался последний час и как его опыт завершился.
Первой взяла слово мать. Слова были едкие, а фразы длинные и не ласковые. По ее мнению они должны подвести сына к единственной мысли — "если себя не бережешь, так хоть нас с отцом пожалей". Когда она высказалась мужчины выпроводили женщину, успокоив ее, как могли. Саша пообещал, что больше ни-ни. Никифорова развеселила сцена: голова достаточно большого сообщества оправдывается словно дите малое. Бер зыркнул на друга, но промолчал.
Выпроводив Валентину Николаевну мужчины приступили к серьезному разговору.
— Что ты еще можешь? — сразу после ухода матери Александра, полюбопытствовал Никифоров. В его голосе слышались нотки нетерпения. И вообще всем своим видом он демонстрировал нездоровое оживление.
