— И поэтому они хотят его освободить. — завершила его мысль, Джейн. Но чего хочешь ты, Джон?
— Как и все, я хочу домой. — просто ответил Креймон, пристально взглянув в глаза Джейн. — И ты мой проводник.
— Боюсь, что у меня нет карты. — горько усмехнулась Дженни, поднимаясь на ноги. Она была печальна и задумчива. — Ты выпустишь его?
— Тебе не нужно этого знать. — холодно ответил Креймон. — Я прочитал рукопись Луизы. — он резко сменил тему.
Джейн напряглась, чувствуя надвигающуюся угрозу.
— Что ты думаешь о последних словах Элизабет? — хрипло спросила она.
— Она действительно меня любила. Но поняла это слишком поздно.
— И она еще кое-что поняла. Кое-что о тебе.
— И что же, Джейн? — взгляд Креймона стал пронизывающим. Он и сам не заметил, как начал забирать энергию у беззащитной девушки, стоявшей перед ним.
— Ты не собираешься освобождать Эдреда. Ты и, правда, хочешь вернуться домой, но еще ты жаждешь искупления и прощения.
— Смелое предположение. — Джон иронично улыбнулся, и потоки энергии потекли обратно. Джейн почувствовала себя лучше. — Ты так веришь в мои благие намерения.
— Может, мне хочется надеяться, если смерть неминуема, то, по крайней мере, она будет во благо.
— Ты неисправима, Дженни. Но именно это я ценю в тебе.
— И как ты собираешься провернуть свой хитроумный план по возвращению в Авалон? — Джейн задала самый животрепещущий для нее вопрос. Лицо Креймона сразу стало отстраненным и непроницаемым.
— Все очень сложно. Кольцо только первый шаг. Ты отдашь мне его, в чем я не сомневаюсь. Отдашь по своей воле и с чистым сердцем, но этого недостаточно, чтобы вернуться. Если у меня будет кольцо, я смогу войти во владения Сомерсета, но не смогу пройти врата в Авалон, они закрыты заклинанием, снять которое сможешь только ты.
— Но я не знаю слов. Нужен какой-то обряд или нет?
— Понятия не имею. — нахмурился Джон, лицо его потемнело. — Есть два способа. Первый — проникновение в твое сознание. Я пройдусь по всем твоим жизням, пока не найду необходимую, после чего ты вспомнишь и слова и ритуал, и переместившись в нужное место, ты прочтешь оберегающее врата заклятие, и в итоге я и все отверженные вернемся в Авалон, а ты умрешь, обессиленная моим вмешательством. Но смерть станет началом вечного ада для твоей души. Второй — найти Дайану и заставить ее говорить, но если верить дневнику Луизы, слов она не знает, потому что прочитать их способен только смертный. И может указать только место, где записано заклинание. Следовательно, второй вариант исключается за недейственностью.
— Значит, ты не собираешься освобождать Эдреда? — не смотря на такой расклад, Джейн казалась на удивление спокойной.
— Господи, тебя разве больше ничего не волнует? Например, собственная смерть.
— А ты ждешь, что я упаду на колени, и буду кричать, смилуйся, не убивай меня? Найди способ, позволяющий мне пойти с тобой. Мне ясно одно, что между нами, в сущности, не большая разница. Я, как и ты, рождена для особой цели. Сохранить кольцо повелителя Авалона. Отходя от цели, я обрекаю себя на существование, которое влачишь сейчас ты. Мы поменяемся местами, Джон. Только у меня не будет шанса вернуться.
— Есть еще одно различие. — жестко ответил Креймон. — У тебя нет сил, которыми владею я. И ты не рождена бессмертной, твое тело сгниет, а душа будет скитаться вечно, не зная покоя, изгнанная из обоих миров. Как тебе такая перспектива?
— О, боже. — расширившимися от ужаса глазами, Джейн уставилась в непроницаемое лицо Джонатана. Но он был беспощаден.
— Ты готова пройти ради меня все круги ада?
— И я буду помнить? Буду осознавать, кто я?
— Каждое мгновение вечности. Ты хотела правды. И я ее открыл.
Джейн нервно провела руками по белокурым волосам, закусив нижнюю губу, сделала несколько неровных шагов в сторону окна, выглянула на улицу. Небо начинало темнеть, разбрасывая невидимой рукой миллионы звезд. И Джейн подумала с горькой улыбкой, что весь день провела в разговорах. Но легче не стало.
— А что стало с душой Лиандры? Она тоже витает между мирами?
— Нет. С нее сняли мои чары, и Лили будет отвечать только за свои грехи. Она была смелой и отважной девушкой, и достаточно страдала, ее место в Стране Вечного Лета.
— А моя мать? Что стало с ее душой? — не поворачивая головы, спросила Джейн.
Креймон смотрел на ее прямую спину. Человеческие чувства были для него легко читаемы, а боль, которую испытывала девушка окрашивала в красный ее чистую ауру.
— Джейн, жизнь твоей матери не была безгрешной. Она оставила ребенка, свою старую мать, и часто меняла мужчин.
— Она не была шлюхой. Просто не всем дано встретить настоящую любовь в начале пути. — голос Джейн зазвенел от ярости, и она резко развернулась, впившись пылающим взглядом в лицо Джона. По щекам девушки текли слезы отчаянья и скорби. Креймон не забыл, что значит скорбь. Слишком часто приходилось хоронить тех, к кому он успевал привыкнуть. И Джон не забыл, что сделала с ним смерть Элизабет. И теперь боялся того, что сделает с ним возможная гибель Джейн. — Где она? — повторила свой вопрос дрожащая от горя и усталости девушка.
— Я не имею права лгать, Дженни. Она в Коэте — крепости из костей из слез, тюрьме для душ грешников, созданной Манавиданом фаб Лиром, еще одни богом потустроннего мира. Так же, как Гвин ап Нудд, он владеет своим кусочком мира сумеречным Элизиумом. Попасть туда можно только после смерти, а вернуться в мир смертных — невозможно. Коэт — вечная ссылка для грешников.
— Это ад?
— На вашем языке — да. Но там нет горящих котлов и чертей, бесконечно мучающих пленников смерти. Элис вновь и вновь переживает свою жизнь со всеми ее грехами, она заложница мгновения, обреченная каждый раз повторять одни и те же проступки, за которые будет расплачиваться вечно. Есть только один шанс покинуть клетку Манавидана — исправить то, что она совершила, но возвращаясь к самому началу, Элис не помнит, откуда пришла. Но, если ей удастся, Манавидан отпустит ее душу в Авалон.
— Ты пытаешься меня утешить? — Джейн удивленно посмотрела на Джона Креймона. Он действительно смотрел на нее с участием и сожалением. Ее удивление возросло еще больше, когда он встал с кресла и начал приближаться к ней. Она испуганно отшатнулась назад и уперлась спиной в подоконник. Джейн все еще боялась его, и это было нормальным явлением, после всего, что он ей открыл сегодня о себе и своих планах на ее счет. Джон заметил ее тревогу и страх в глазах, губы его замерли в легкой улыбке.
— Я хочу тебя утешить, но знаю только один способ, который может тебе понравится. — ласково проговорил он бархатистым голосом, в котором Джейн уловила уже знакомые ей интимные многообещающие нотки. Он уже стоял вплотную, и его пальцы, захватив ее подбородок, мягко принудили взглянуть в его темные зеленые озера глаз. Ее охватило волнение и трепет, но страх и боль все еще были сильны. Она не забыла его непростительную грубость утром.
