А вот мертвецы колдовать не умеют. Поэтому Жюбо безразлично наблюдает, как огромный камень прижимает его к стене и давит. Отделяющий от Трохиных завал развалился, и Жюбо увидел Манаду. Та, как раз успела подхватить оторванную руку и улыбнулась ему. Улыбка получилась жутковатой — Света выбила мертвой все зубы. Да и вообще, выглядит Манада плохо. Грудь разворочена, словно бумажки на вентиляторе в водах развеваются кишки. Сердце поплыло куда-то и скрылось в трещине. Это последнее, что увидел Жюбо. Все взбурлилось, в воде появились мириады обломков, песчинок и прочего мусора. Они уничтожили видимость, Жюбо осталось довериться ощущениям присущим мертвецам. То есть — почти никаким. Осязание, обоняние и вкус у мертвых отсутствует; зрение со слухом поглотила вода. Жюбо и Манада оказались полностью отрезанными от внешнего мира. Возможно, сейчас их кромсает на кусочки, или перемалывает в мокрую пыль — им все по барабану.
А плотина рушится. Две кислотные бомбы на славу сделали свое разъедающее дело. Цимлянская ГЭС — сооружение отнюдь не новое, поэтому ломается легко. Из бочонков с кислотой, вниз ползут две вертикальные линии, камень плавится, становится похожим на зеленую магму. Как только бреши достигли кромки воды, она устремилась в Дон двумя водопадами. Милиция срочно трубит эвакуацию, власти не могут понять, почему террористы все-таки разрушили плотину? От дыр-черточек оставленных кислотой, побежала паутина трещин, всем уже ясно — плотине конец. На берегу, Шойгу матерится в голос. И вот, свершилось. Огромный кусок отваливается от плотины, летит вниз к Дону. Всем кто это видит, кажется, он падает медленно и нереально. Со стороны платина напоминает гигантскую вафлю, которую поедает невидимый великан. Исполинские "крошки" размером с пятиэтажный дом, сыплются в воду, поднимая фонтаны брызг, порождая волны, чуть меньше цунами. Гордость инженерной мысли продержалась примерно минуты три, а потом упала кучей бесформенных обломков. Поток воды устремился по Дону, сминая прибрежные поселки, казачьи станицы, города. И никто не заметил, как ровный каменный куб с Трохиными внутри развалился, плюхнувшись о гладь воды и, подхваченные волнами, два брата с сестрой понеслись в сторону Ростова. Никто кроме Жюбо Анортон Гуета и Манады Трансис.
Наконец Жюбо смог хоть что-то разглядеть. Вперемешку с мусором, он полетел вниз с двадцатиметровой высоты и муть в воде рассеялась. Рядом меланхолично падал какой-то огромный суперкомпьютер. А вон и Манада, тоже летит. Кишки развеваются на ветру, из тела брызжет кровь, а она что-то орет, смеется беззубым ртом и размахивает оторванной рукой. Похоже ей весело. Жюбо перевернулся в полете, окинул взглядом расширившуюся реку. Вдалеке видны три точки, гребущие по волнам. Вернее, две держат под руки третью и гребут. Отсюда они похожи на человеческий катамаранчик. Жюбо сталкивается с поверхностью воды, уходит на дно, но руки безошибочно находят узлы скрепления доспехов, и уже спустя пять секунд те опадают, сливаясь с прочим мусором. Возможно, когда плотину будут отстраивать заново, они пойдут как расходный материал. Сверху падет плита, Жюбо едва успевает увернуться. Мертвец великолепно плавает, напоминает нечто вроде бледной мурены, заштопанной в нескольких местах. Сверкая голым задом, он устремляется в погоню.
Манаде избавиться от доспехов тяжелее — Света превратила их в листы искореженного металла. С другой стороны, можно выползти сквозь бреши. Так Манада и делает. Она освобождается, запихивает кишечник внутрь, чтобы не путался под ногами, хочет погнаться за Трохинами, но… сверху ее накрывает огромной плитой. Манаду прижимает к дну, ноги оказываются под плитой. Рядом падает еще один кусок плотины. Если так будет продолжаться (а в это сомнений нет) ее завалит камнем и железяками. Плита придавила ноги чуть выше колен. Похоже, придется расстаться с ними во второй раз. Ножи все еще в руках, Манада начинает полосовать ноги. Это процесс длительный — особенно трудно пилить кости. Хорошо хоть на лезвии есть зазубрины как у пилы. Видимость давно пропала — все окрасилось ее кровью и илом, поднятым со дна. Вокруг слышны глухие удары падающих камней. Сначала "плюх" о воду, потом "буп-п" о дно. Работа сделана! Никогда еще Манада так не радовалась потери конечностей, а отрезало ей их несчетное количество раз. Руки замелькали как два пропеллера. Правда, оторванную пришлось зажать во рту, а без зубов удерживать ее трудно. Но она справилась. Половинка мертвого человека, едва успевает поднырнуть под очередной плитой и вот — она в безопасности. Оставляя кровавую, полосу Манада плывет за Трохинами.
Волны несут Жюбо со страшной скоростью — не хуже локомотива. Правда несут и Трохиных, но все равно, с каждой секундой расстояние сокращается. Мертвец не знает усталости, а проклятые уже давно выбились из сил. Света вообще на грани потери сознания. Мужчины гребут, но Женя устает. Петя еще держится, поэтому плывет немного впереди и, сквозь сбившееся дыхание, материт брата-колдуна.
— Где твое хваленое колдовство вблу-шрол-лоолп? — сквозь воду кричит Петя.
— Не… могу… больше… — едва-едва отвечает Женя.
Ассенизатор смотрит назад и скрипит зубами — мертвый демон догоняет. От бешеной работы рук и ног, вверх летят три фонтана, для лучшего скольжения голова опущена вниз, и только бледная задница над водой, служит не то перископом, не то парусом. Минуты летят медленно, исполинская волна даже не думает сбавлять скорость. Они несутся на первом валу, но где-то позади, догоняет второй. В нем бултыхается мертвая демоница, проклиная все на свете. Трохины не успевают. Если их не догонит мертвец, настигнет мертвая — скорость второго вала куда больше. Но тут рядом выныривает… на вид бревно трехметровой длины. Сом! Огромный сом-великан, может быть даже сом-людоед. Во лбу торчит болт Жюбо. Странно, почему он не прошел насквозь? Петя в ужасе таращит глаза; сначала мертвые демоны, теперь еще и эта рыбина! Но Женя почему-то улыбается. Сом подплывет ближе, Женя кое-как цепляется за болт. Как только рука ухватилась покрепче, рыбий хвост заработал не хуже корабельного винта. Трохиных тут же понесло вперед. Петя понял — рыба их спасение. Он подтянулся и обхватил ладонь брата, скрепляя хватку. Теперь самое сложное не выпустить Свету.
Жюбо хочется закричать — он кричит. Правда, в воду. Ругательства облекаются в пузыри и пропадают втуне. Он гребет ожесточенно, но сом явно быстрее. Колдовство мать его! Жюбо и не предполагал, что Женя настолько силен. Да он и не силен. Вероятности есть, а вот искусства ими управлять не хватает. Но хватило, чтобы приручить кильку-переростка и спастись. В который раз спастись. Но ничего, рыба может плыть быстро, но даже она устает. Поэтому Жюбо гребет, не оставляя усилий.
