Ознакомительная версия.
На миг он стоял там на коленях, голый, моргающий, словно его ударили по лицу. Потом сделал долгий неровный вздох, и выдохнул.
— Я всегда буду твоим напарником. Всегда.
— Я знаю, что будешь. Но это я здесь должна быть в ужасе.
— Прости. — Он потянулся, тронул ее лицо в темноте, и она прижала щеку к его руке. — Просто… нам понадобилось много времени, чтобы оказаться здесь. Я не хочу терять тебя.
— А я не хочу быть потерянной. Но ты же знаешь, я была рождена для этого.
— Если кто и может его победить, так это ты. — Хотел бы он в это верить.
— Я знаю. Но у меня, возможно, времени осталось мало. — Она взяла его за запястье и затащила в постель. — И я не хочу потратить его на разговоры.
Бренд сидел с Колючкиным мечом на коленях и полировал его.
Он уже дюжину раз полировал его простую рукоять до яркого блеска. Звезды уже погасли, небо просветлело, и Мать Солнце показалась за Зубом Амона. Сталь не может быть еще чище, а острие — еще острее. Но он все равно тер, бормоча молитвы Матери Войне. Одну и ту же молитву, снова и снова.
— … пусть она живет, пусть она живет, пусть она живет…
Как же хочется того, что получить не в силах. Получив желаемое, неожиданно впадаешь в сомнения. От страха потерять понимаешь, что нуждаешься в этом сильнее, чем когда-либо.
Отец Ярви бормотал какие-то свои молитвы, склоняясь над котелком на огне, время от времени бросая несколько сушеных листьев из того или иного мешочка в варево, которое пахло, как немытые ноги.
— Наверное, ты мог бы перестать полировать, — сказал он.
— Я не могу стоять с ней на площадке. — Бренд перевернул меч и яростно принялся обрабатывать его с другой стороны. — Все что я могу делать, это полировать и молиться. Планирую делать и то и другое изо всех своих сил.
Бренд знал, что Колючка не выкажет страха. Но она даже слегка улыбалась, когда, усевшись, положила руки на колени и спокойно свесила кисти. Эльфийский браслет на ее запястье ярко светился. На ее левой руке была стальная защита, но кроме этого на ней не было никаких доспехов. Лишь кожа, прошитая местами стальными кольцами, туго стянутая тесемками и ремнями, так что ничего не болталось и не за что было ухватить. Рядом с ней стояла королева Лаитлин и плотно привязывала ее заплетенные волосы к голове; ее пальцы двигались уверенно и спокойно, словно она делала это для свадебного праздника, а не для поединка. У обеих был храбрый вид, это уж точно. Самые храбрые в лагере, поскольку им двоим было больше всех что терять.
Так что когда Колючка глянула на него, Бренд изо всех сил постарался кивнуть в ответ с самым храбрым видом. Это он мог сделать. Это, а еще полировать и молиться.
— Она готова? — прошептал Отец Ярви.
— Это Колючка. Она всегда готова. Что бы эти идиоты не думали.
Воины собирались с первых проблесков рассвета, и теперь тут была шепчущаяся и наблюдающая толпа. Они прижимались к палаткам, заглядывали друг другу через плечи. Мастер Хуннан стоял в переднем ряду, и он не мог нахмуриться сильнее, не порвав глубоко морщинистую кожу на своем челе. Бренд видел беспокойство и отвращение на их лицах. Какая-то девчонка будет сражаться за честь Гетланда, пока верные воины стоят без дела. Девчонка, которая провалила испытание и была наречена убийцей. Девчонка, на которой не было кольчуги и у которой не было щита.
Впрочем, Колючка, вставая, ничем не выказывала, что ей не наплевать на их мнение. Она выглядела длинной и стройной, как паук, похоже на то, как выглядела Скифр, но выше, шире и сильнее. Она широко развела руки и пошевелила пальцами, сжала зубы, и ее прищуренные глаза сосредоточились на долине.
Королева Лаитлин положила руку ей на плечо.
— Да пребудет с тобой Мать Война, мой Избранный Щит.
— Она всегда со мной, моя королева, — сказала Колючка.
— Уже почти пора. — Отец Ярви налил немного своего варева в чашу и протянул ее здоровой рукой. — Выпей.
Колючка понюхала и отпрянула.
— Пахнет омерзительно!
— Как и все лучшие зелья. Это обострит твои чувства, ускорит твои руки и притупит любую боль.
— Это мошенничество?
— Мать Исриун использует любую уловку, которую сможет придумать. — И Ярви снова протянул чашу, от которой шел пар. — Чемпион должен победить, остальное — прах.
Колючка зажала нос, проглотила, и сплюнула от отвращения.
Ральф шагнул к ней, держа щит, как поднос с двумя свежезаточенными кинжалами на нем. — Уверена, что не хочешь кольчугу?
Колючка покачала головой.
— Скорость будет моим лучшим доспехом и лучшим оружием. Скорость, внезапность и агрессивность. Впрочем, ножи тоже могут пригодиться. — Она взяла клинки и засунула их в ножны на груди и на боку.
— Еще один на удачу. — Бренд протянул кинжал, который для него сделала Рин, тот, который он пронес туда и обратно по Священной и Запретной. Тот, который спас его жизнь в степи.
— Я сохраню его. — Колючка засунула его за пояс на пояснице.
— Я бы предпочел, чтобы он сохранил тебя, — прошептал Бренд.
— Много клинков, — сказал Отец Ярви.
— Меня как-то раз застали без единого, и мне тот опыт не понравился, — сказала Колючка. — По крайней мере, я не умру от недостатка того, чем можно ударить в ответ.
— Ты не умрешь. — Бренд убедился, что в его голосе нет ни тени сомнения, даже если его сердце разрывалось от них. — Ты убьешь ублюдка.
— Ага. — Она наклонилась ближе. — Чувствую себя так, словно кишки вывалятся через задницу.
— Ни за что бы не подумал.
— Страх делает тебя осторожным, — пробормотала она, сжимая и разжимая руки. — Страх сохраняет тебе жизнь.
— Несомненно.
— Хотела бы я, чтобы Скифр была здесь.
— Тебе уже нечему у нее научиться.
— Немного той эльфийской магии бы не помешало. Просто на всякий случай.
— Чтобы она украла всю твою славу? Нет. — Бренд показал ей обе стороны меча, и морозный блеск острия, которое он полировал с первого проблеска рассвета. — Не медли.
— Никогда, — сказала она, просовывая клинок в застежку на боку и протягивая руку за топором. — А почему промедлил ты? В тот день на берегу?
Бренд вспомнил, вернувшись в тот длинный странный год, к тренировочной площадке на песке. — Я думал о том, чтобы делать хорошее. — Он повернул топор, блеснула сталь с выгравированными буквами на пяти языках. — Взглянув на это со всех сторон, понимаю, каким дураком я был.
— Ты победил бы меня, если б не промедлил.
— Возможно.
Колючка сунула топор в петлю.
— Я провалила бы испытание, и Хуннан никогда не допустил бы меня к другому. Я не убила бы Эдвала. Меня не нарекли бы убийцей. Скифр бы меня не тренировала, я не гребла бы по Священной, не спасла бы императрицу, и не было бы песен о моих великих подвигах.
Ознакомительная версия.
