– Можешь быть спокоен, ты его не нарушил. Но во дворце так просто не спрячешься и ничего не скроешь. Не бойся, я не буду тебя расспрашивать, хотя мне ужасно любопытно. Просто передай ему, что я очень хочу с ним познакомиться. Что я нахожу ниже своего достоинства выслеживать и ловить его, и предпочитаю, чтобы он пришел и представился сам. Хотя бы лично мне, если уж так не хочет огласки. Договорились?
Мафей молча кивнул, основательно понурившись и растеряв все свое радужное настроение.
– Ну же, Мафей, не грусти! – улыбнулся король. – Ничего страшного не случилось. Твоему другу ничего не грозит, никто его не обидит. Ты его не предавал, так что об этом можешь не переживать.
– Раз ты его все-таки вычислил, значит, я был неосторожен, – угрюмо ответил Мафей.
– Ты? Да он сам вел себя, как ребенок! Одна его выходка в спальне Луи чего стоит! А что касается Эльвиры, то там и вовсе ничего нельзя скрыть. Придворные дамы его засекли почти две луны назад. Так что, – он подмигнул кузену, – не переживай.
В дверь постучали, и они, прервав разговор, одновременно ответили:
– Входите!
– Вы не спите? – в комнату заглянула Кира и, убедившись, что никто действительно не спит, вошла и прикрыла за собой дверь.
– Доброе утро, ваше величество.
– Доброе утро, – серьезно ответил король, всматриваясь в ее лицо – не передумала ли, и втайне радуясь, что вчера поленился снимать рубашку, когда ложился спать. А то ведь опять пришлось бы под одеялом прятаться…
– Позвольте вас покинуть, – важно заявил Мафей. – У меня неотложные дела.
И, легко вскочив на подоконник, выпрыгнул в окно.
– Вот шкодливый мальчишка! – вздохнула Кира. – Он с самого утра вот так всех развлекает. Папе чуть дурно не сделалось, когда его высочество сиганул с башни головой вниз. Он уж решил, что бедный мальчик рехнулся от горя, что Оливия ему не дала.
– Как же, не дашь такому… – вздохнул король и хлопнул ладонью по одеялу. – Присаживайтесь. Как вы себя чувствуете?
– Прекрасно, – она улыбнулась и села на край кровати. – А вы? Что-то вы долго не встаете, вот я и решила заглянуть. А то папа нервничает, а сам заглянуть стесняется.
– Я только что проснулся, – пояснил король и попытался хоть немного пригладить волосы, вспомнив, как они обычно выглядят между пробуждением и причесыванием. – А в остальном – все в порядке. Давненько я не попадал в подобные приключения, если честно…
– Да, приключение было что надо! – согласилась Кира и слегка замялась, словно не решаясь что-то сказать. – И знаете, ваше величество… Я…
– Только не смейте говорить, что вы передумали! – встревожился король. – Или я немедленно повторю подвиг своего кузена. А я летать не умею.
– По деревьям лазить вы тоже не умеете, – засмеялась Кира. – Однако получилось это у вас очень ловко и быстро. Нет, я не передумала. Напротив, после этого приключения я убедилась, что не ошиблась. И хотела сказать вам «спасибо».
– Мне? – удивился король. – Это Мафею надо говорить «спасибо», если бы не он, нас бы обоих там съели без вариантов. Мне-то за что?
– За ваше мужество, – серьезно ответила Кира. – За ваши анекдоты, которые вы мне полдня рассказывали, хотя вам меньше всего хотелось смеяться. За ваше самообладание, которого вы не потеряли до конца. В общем, за то, что вы меня не разочаровали. А то ведь, знаете, – она чуть улыбнулась. – Мне было бы неприятно выходить замуж за труса.
Его величество окончательно застеснялся и неловко потупился, чувствуя, как его лицо неумолимо заливается краской. Да нет, это просто совпадение, не могла Кира знать об их разговоре с Жаком… Это просто совпадение… или же она говорила об этом раньше и Жак просто повторил ее слова…
– Ваше величество, да что это с вами! – засмеялась Кира, заметив его смущение. – Не подобает королю стесняться заслуженных комплиментов! Вы мне, между прочим, их каждый день говорили. И очень много. И раз уж речь пошла о комплиментах, позвольте добавить, что вы божественно целуетесь. Вам это никто не говорил?
– Нет, – ответил король и, не удержавшись, осторожно взял ее руку в свою. – Из чего я делаю вывод, что вы мне льстите.
– Я не умею льстить, – серьезно возразила Кира. – Ваше величество, ваша скромность просто убивает. Вы не понимаете намеков, или вся ваша отвага осталась на том злосчастном дереве?
– Вы… вы толкаете меня на неподобающее! – пробормотал король и, дабы невеста не усомнилась в его смелости и не передумала, прижал ее к сердцу, зарывшись лицом в темные шелковистые волосы.
– Мы почти супруги, что между нами может быть неподобающего? – снова поддела его Кира, поднимая лицо.
– Ну, раз так, – король улыбнулся и нежно убрал с ее лица длинную челку, закрывавшую поврежденную половину. – Тогда не доставайте меня больше этим «величеством». У меня есть имя. Хоть оно и дурацкое, я все же люблю, когда меня называют по имени. И на «ты». Намек понятен?
– Сейчас попробую. – Кира сделала серьезное лицо и торжественно произнесла: – Шеллар, поцелуй меня. Пожалуйста.
Счастливый король не заставил себя долго упрашивать. И честно говоря, ему пришлось приложить немало усилий, чтобы удержаться и не довести дело до действительно неподобающего.
В тот же день было официально объявлено о предстоящем бракосочетании его величества Шеллара III и баронессы Арманди.
Принц-бастард Элмар на радостях напился так, что наутро долго не мог вспомнить, как он попал к Ольге и где потерял Жака. К счастью, проснулся он на коврике в коридоре, что не давало оснований подозревать себя в недостойном и неподобающем. Жак нашелся три дня спустя в компании кавалера Лавриса, который выиграл на королевской женитьбе полторы тысячи золотых и по этому поводу поил всех желающих. Где он был и что делал, Жак категорически отказался сообщить, сославшись на провалы в памяти. Однако Лаврис, никогда не отличавшийся ни скрытностью, ни провалами в памяти, сделал историю их похождений всеобщим достоянием. После этого Тереза неделю не разговаривала с Жаком, а Жак – с Лаврисом.
Мафей по-прежнему исчезал куда-то в любое время суток и на неограниченные сроки. По утрам он возвращался счастливым и улыбающимся, с запутавшимися в волосах сухими травинками. По вечерам – взъерошенный, словно от пребывания на сильном ветру, серьезный и печальный.
Эльвира тосковала. После первого дня Сиреневой луны Карлсон пропал и больше не появлялся. Мафей уверял, что он занят и появится через пару недель, но Эльвира все же каждый вечер запиралась в своей комнате и ждала, не появится ли у окна знакомое серое облачко.
Счастливый король не замечал ничего вокруг, пребывая в некой блаженной прострации, и с нетерпением ожидал дня свадьбы, который был ориентировочно назначен на двадцатый день Сиреневой луны.
