Это должно что-то значить? Ну, если учитывать физические потребности, то его самообладание, наверное, и значит. Чувство вины росло в геометрической прогрессии. А еще память выдала мне воспоминания о вчерашнем моем поведении у гор Градасса. Терлась об него, как кошка во время гуляний! Что же он чувствовал тогда? Так! Держусь на расстоянии пушечного выстрела, и терпеливо ждем шестого дня недели! Или ну его?! Да нет! Нормы морали не позволяют… И как пережить эти дни? Захотелось даже плакать. В своих эмоциях я совсем затерялась, но тут меня вывел из оцепенения крик. Откуда? Я не поняла, но когда вскинула глаза, в ужасе закричала сама, прижав ладони к лицу. Забава, сложив крылья, камнем летела вниз.
– Нееет! – вырвалось из моей груди.
Забава резко распахнула крылья, желая затормозить свое пике, как сильный поток воздуха вывернул их, заставив ее перевернуться. Она истошно всхлипнула, закинув голову, и продолжила кувыркаться. Леденящий ужас сковал мое тело, и я с замиранием сердца не отрывала глаз от моей стремительно мчащейся вниз малышки. Казалось, она не сможет справиться и остановить стремительное падение с большой высоты, где она тренировалась, и разобьется в лепешку. В эти ужасающе длинные мгновения, мне почудилось, что мир вокруг замер в ожидании неизбежного и печального исхода. Как вдруг, откуда ни возьмись, явился стальной силуэт, захватил в свои крепкие объятия уже было обреченную крошку и без труда расправил мощные крылья. Затем легко затормозил свободное падение, мягко опустив на парфлет мою Забаву. Вокруг стояла гробовая, прямо таки оглушающая, тишина, лишь изредка нарушаемая шелестом крыльев. Не думая более ни секунды, я кинулась к своей королеве. Она стонала от дикой боли в поврежденных плечах. Ей было так больно, что казалось, болели плечи не у нее, а у меня!
– Милая моя! Хорошая! Что же ты так не аккуратно? – гладя ее по спине и крыльям, шептала я.
– Тебе было плохо, я хотела к тебе! – заскулила она.
– Глупышка, зачем же так резко? – начала я ей разминать плечи, точно зная, где у нее болит.
Она не ответила и лишь закатила глаза, продолжая тихо стонать. Я поглядела на возвышающегося над нами Лирита, спасшего мою королеву и тихо просипела:
– Спасибо!
Он мигнул обеспокоенным глазом, что означало «Всегда готов!» и успокаивающе засвистел, желая поддержать Забаву.
– В чем дело?!! – услышала позади гневный голос куратора и вздрогнула.
Я сама испугалась, так еще и этот! меня будет чихвостить! Я повернула лицо в его направлении, устремив на него виновато-страдальческий взгляд.
– Забава вывихнула плечо, когда резко тормозила, - ответила за меня Лия.
– Какого нхура?!! Почему она это сделала? Как это произошло?! – он вопрос обратил Лириту, что удивило меня. Неужели чужие ниясыти могут отчитываться другим наездникам?
Лирит недовольно заворчал в сторону Нарана и я услышала! его ответ: «Я почувствовал ее страх. Она хотела защитить свою Лану. Я лишь остановил ее». В шоке распахнула рот, я перевела взгляд на куратора. Он его точно не услышал, но ему передал его Натон, стоявший рядом и обеспокоенно наблюдавший, как и все ниясыти, в стороне. Забава спрятала морду у меня в объятиях. Осознав ответ, Наран сделал звериное выражение лица, готовый удушить мою разнесчастную персону.
– Иата Лана! Вы понимаете, что виновны в возникшей ситуации?!!
Я вздрогнула, будто он влепил мне пощечину, и, молча, опустила виноватые глаза, стиснув челюсти и сжавшись, как испуганный котенок.
– Что здесь происходит?! – раздался со стороны окружившей нас толпы до боли знакомый голос.
Лахрет растолкал плотную живую стену из моих одногруппников и встал рядом с Нараном, бегло оценивая взглядом сложившуюся ситуацию. В его глазах горела тревога. Что он здесь делает? Его еще тут не хватало для полного счастья раздавленной от замешательства и осознания многоуровневой вины меня! А Наран продолжал тираду:
– Иата Лана! Я же говорил всем, и вам в том числе, чтобы следили неотрывно за своими ниясытями, а не трепались неизвестно о чем со своими друзьями?!! – яростно ударяя меня словами и мыслями, Наран готов был размазать мое лицо по полу. – От вашего разгильдяйства могла погибнуть королева! Это немыслимо!!!
Я шарахнулась к Забаве, испуганно спрятав лицо у ее плеча. Спиной почувствовала, как кто-то приблизился ко мне и стал между мной и куратором. Лахрет.
– Достаточно, Наран! – железный голос Лахрета обухом огрел напряженного куратора. – Она уже все прекрасно поняла! – от его тона даже у меня внутри все похолодело.
Наран осекся и замолчал, хотя эмоциональный фон его продолжал оставаться на том же уровне. Я понимала, что виновата, но когда за мои ошибки чистил меня сам господин Ниасу, мне казалось, что он режет меня скальпелем без анестезии. Больно и неприятно. Моего плеча коснулась нежная теплая рука Лахрета:
– Милая, ты как?
Я прерывисто всхлипнула и подняла на него влажные глаза. Увидев мое перекошенное от вины и испуга лицо, Лахрет нахмурился и сердито покосился на друга. Тот лишь надменно повел упрямой бровей.
– Отведи ее в медчасть, - бросил гневный куратор и повернулся к толпе стоящих вокруг студентов: - А кто сказал, что занятия закончены? Немедленно продолжать! И не повторять хорошо продемонстрированных ошибок! Всем ясно? – все пулей убегая от сурового взора преподавателя, кинулись исправно выполнять его слова.
Наран отошел в сторону, недовольно и демонстративно отвернувшись от нас. Лахрет протянул руку, предлагая подняться.
– Идем, моя хорошая, - от этой фразы у меня отлегло.
Его заботливая нежность дарила покой и тепло. Я послушно поднялась, приняв предложенную помощь, и обернулась на мою страдалицу. Та тревожно попискивала, но я чувствовала, что её боль начала униматься. Направилась к выходу с парфлета, поманив Забаву за собой. Потом Лахрет. У Лифта я оглянулась на полную моими одногруппниками площадку и встретилась взглядом с Лией. Она понимающе и подбадривающе кивнула мне, посылая мыслеобраз вроде «Все будет хорошо!»
В лифту не проронила ни слова, боясь поднять на Лахрета глаз. Однако кожей чувствовала, что он не сводит с меня задумчивого взгляда. В медпункте я тоже избегала его внимательных глаз. Там врач намазал Забаву каким-то гелем и велел его втирать утром и вечером, а также избегать два дня каких-либо физических нагрузок. Я послушно приняла протянутую баночку с необходимым веществом и пошла к выходу. Лахрет переглянулся с врачом и поспешил за мною следом. Я чувствовала, что он хотел со мной поговорить, однако боялась и избегала этого. Он это понял и просто шел рядом, молча, все время бросая на меня тревожные взгляды. Всю дорогу до раздевалки я размышляла над тем, как же мне теперь себя вести с ним после того, что я узнала от Лии. Спросить самого Лахрета стеснялась, боясь его огорчить или задеть. Перед тем, как оставить меня у дверей раздевалки, он внезапно обнял меня, поцеловав в макушку, и ушел, не оглядываясь. Пораженно вздохнув от его неожиданного жеста, я быстро скользнула в раздевалку вместе с Забавой. Та сообщила, что благодаря той мази, ей уже не больно. Хоть что-то наладилось!
