Видение потускнело... Затуманенный взгляд Бинка снова различил пещеру и огромное застывшее лицо Демона на стене.
– Ты вышел за пределы этого конкретного мыслевихря, – пояснил Хамфри. – Каждый из них чрезвычайно глубок, хотя и узок, также чрезвычайно. Ты понимаешь меня?
– Да...
Он сделал еще шаг и увидел очаровательную женщину-Демона, с глазами глубокими, словно водоворот у озерных демонов-актеров, и волосами, разметавшимися, подобно хвосту кометы. Она не была натуральной женщиной – ведь Демоны бесполы, они не размножаются, ибо – вечны. Хотя они вполне способны придать себе и пол – например, для развлечения. Да, они вечны – всегда были и всегда будут, по крайней мере до тех пор, пока в их существовании сохранится хотя бы какой-то смысл. Но, как было сказано, ради развлечения и разнообразия бытия они иногда разыгрывали вариации полов и принимали вид мужчин и женщин, существ среднего рода, а также нейтрального, либо анонимного полов. Им нравилось это – они развлекались.
В данный момент видоизмененный Демон был близок к категории «она» – иначе говоря, Бинк видел перед собой Демона-женщину, или – Демонессу.
– :"?+00'-//axN", – сказала она, сформулировав концепцию столь пространную, что сознание Бинка не смогло охватить ее. И все же он почувствовал, как велико ее значение, и был глубоко тронут.
Он вдруг ощутил внезапное непреодолимое стремление к... но подобное было бы ужасно отвратительным, если бы его высказать словами, то есть – если бы оказалось возможным или доступным для понимания. Да и... в конце концов, Демонесса не была все-таки истинной женщиной.
Бинк выбрался из мыслевихря и увидел Перл – бедняжка неподвижно застыла в центре другою мыслевихря. Губы ее были полураскрыты, грудь взволнованно поднималась и опускалась. Что там она сейчас переживает?.. Его охватило сразу несколько чувств. Прежде всего он испытал ужас от того, что ей, возможно, пришлось подвергнуться воздействию столь же грубой и извращенной мысли, как та, которая только что владела его сознанием – ведь она была невинной нимфой! Одновременно он ощутил и ревность – потому что она так увлеченно реагировала на кого-то другого. Ведь ей могли внушить идею, которую он уже изгнал из головы, – идею о непотребных чувствах к нимфе, которых на самом деле не испытывал; если он что и испытывал, то разве – одно лишь любопытство. Предположим, некий Демон мужского пола предложил... О ужас! Но какое, однако же, искушение...
Тут Хамфри двинулся дальше, и Бинк пошагал за ним. Теперь они вступили в Область Вечной Памяти, такую длинную, что она напоминала магическое шоссе, бесконечно простирающееся в оба конца. Линия взгляда в прошлое (хотя «взгляд» тут не совсем точное слово) исчезала в невообразимо далекой вспышке. Вселенная Демонов началась со взрыва и кончалась другим взрывом. А время и материя были только интервалом между ними. И оба взрыва были аспектами одной и той же Сущности. Эта вселенная была, бесспорно, совершенно чужда вселенной Бинка! И все-таки в коловоротах этого чуждого потока кажущейся бессмыслицы она представлялась достоверной. То была супермагическая структура для супермагических Демонов!
Бинк вышел из «мыслительного потока».
– Но какое отношение эти супермагические Демоны имеют к Источнику Магии Ксанта? – горестно спросил он; виденное и пережитое словно принизило и обессилило его.
Хамфри не ответил, а они уже были в новом, еще более сложном потоке.
«Если мы договоримся, то сможем увеличить наши A», – уловил он соблазнительную мысль Демонессы. Именно соблазнительную – уж настолько-то Бинк понял ее; хотя она, без сомнения, обладала уровнями, резонансами и символами настолько же бесчисленными, насколько бесчисленны звезды, и была такой же интенсивной, диффузной и смущающей.
«Моя формула – E(A/R)th, твоя же – X(A/N)th. То есть – наши A совпадают».
О, да! Это было хорошее предложение, если принять во внимание сложившуюся ситуацию: хотя остальные элементы их формул и различались, что не делало их соперниками.
"Нет-нет, так дело не пойдет! – запротестовал новый голос-мысль, неведомо откуда появившийся. – Увеличим наши "Е", а не "A". То был D(E/A)th, который уменьшился бы после увеличения "A".
«Увеличим и D, и E», – предложил третий, D(E/P)th.
D(E/A)th мгновенно согласился, а за ним и E(A/R)th – он, в таком случае, тоже получил бы некоторую выгоду. Но их соглашение оставляло вне игры X(A/N)th.
«Уменьшим наши N», – предложил T(E/N)th [11], и это понравилось X(A/N)th. Но T(E/N)th кооперировался и с теми, кто играл на увеличение E, и это предоставляло ему непропорциональную выгоду. Итак, все сделки прошли, не дав преимуществ никому.
Бинк вынырнул из мыслевихря; голова у него шла кругом. Имена оказались формулами!?.. У букв – числовые значения!?.. Что вообще происходит?!..
– Ты, значит, тоже понял. – Хамфри, похоже, был доволен. – Да, у Демонов нет имен – только число очков. Входящие в формулу переменные замещаются, влияя на числовое значение. Хотя, конечно, на самом деле это никакие не цифры, а – определенные концепции. И они имеют вес, очарование, свечение и другие характеристики, которые мы едва ли способны понять. И текущий счет играет первостепенную роль.
Его пояснение только еще хуже все запутало.
– Что ж получается?.. Демон Ксант – всего лишь счет в игре?
– Демон, чья формула «X(A/N)th» – это три переменных и показатели степени, насколько мы способны это воспринять, – ответил Волшебник. – Правила игры не доступны нашему разуму. И все же мы видим, как меняются набранные очки.
– Мне наплевать на очки! – крикнул Бинк. – Какой во всем этом смысл?
– А в чем смысл жизни? – спросил в ответ Волшебник.
– В том... Да чтобы – расти, развиваться, делать что-то стоящее, полезное... Уж во всяком случае, не в том, чтобы играть в концепции.
– Ты думаешь так потому, что ты – человек, а не демон. Эти существа не способны к росту или развитию.
– А зачем тогда эти числа, увеличение их скорости или вязкости...
– О-хо-хо, а я думал, ты догадался... Числа увеличивают не интеллект или силу Демона, а его статус. Демон не растет – они и без того всемогущи. Нет такого, чего они не могли бы постичь, или чем не может обладать каждый из них. Для любого из них – нет невыполнимого. Поэтому они не могут развиваться и делать что-либо полезное. Полезное с нашей точки зрения. Потому что они – абсолютны. Для них не существует ни отрицания, ни вызова.
– И ничто-ничто не может бросить им вызов?.. А не скучновато ли так жить?
– За миллиард лет скука становится в миллиард раз скучнее, – не мог не согласиться Волшебник.
– И поэтому Демоны играют?
– А ты знаешь лучший способ убить время и восстановить интерес к жизни?.. Поскольку естественных ограничений для них не существует, они придумывают для себя искусственные. И возбуждение от искусственного вызова замещает скуку реальности.
