— Не спеши, — только и ответил Речник.
Семейства Скенесов и Мейнов обсудили между собой победу над Инальтеками и подарили каждому Речнику бочонок хорошей кислухи. Фрисс отказывался, но в конце концов взял дар и пообещал вернуть пустой бочонок по весне. Вода в Реке уже была холодной, а заброшенная пещера у истоков взывала к хозяину, и вскоре Фриссгейн улетел на север.
Служитель Ир встретил Речника у Замка, он ещё носил траур, но уже ничего не боялся.
— Твоё имя окружают легенды, — сказал он, глядя на Фрисса. — С каждым днём их больше. Скажи, верить им или нет?
— Главное, новых не сочиняй, — покачал головой Речник.
На Складе его уже ждали драгоценные артефакты — тепловое кольцо и самогрейки, с которыми в пещере будет тепло, теплее даже, чем с бесконечным запасом дров и неостывающей печью. Силитнэн тоже исполнил своё обещание и припас для Фрисса разнообразные пряности. Кладовщик Кимлан восхитился новым оружием Речника и посоветовал скорее купить броню — мол, при его жизни надо заковаться в металл с головы до ног! И Фрисс собирался последовать совету и заказать пластины для брони — если Звигнел не уйдёт из Энергина в следующем году.
Казначей Мирни Форра на мечи посмотрел, но остался спокоен — такие вещи не интересовали его.
— Что у вас там постоянно происходит? Ничего уже не понимаю, — пожаловался он, отсчитав Речнику двадцать кун — жалование за месяц.
Фрисс не встретился с Силитнэном — маг уже улетел на Острова, но зато зашёл в Архивы и под присмотром Алатикса внёс в древнюю историю запись о станции "Идис" и её командире Исгельте Марци, великом изобретателе и создателе подземного транспорта. Алатикс несколько раз спросил, правду ли рассказывает Фрисс, но разрешил оставить эти строки в летописи.
У Алатикса была своя странная история в запасе. Летом Речник слышал о маге, потерявшем дар после столкновения с туманом Маровита, отнимающим разум. Алатикс знал продолжение этого рассказа — маг по имени Синадин должен был стать его помощником в Архивах, но в один из дней встретился с драконьим магом Нильгеком. Нильгек заявил, что может вернуть Синадину дар… и вернул. Синадин вновь полетел на войну, а Келвесиенен попытался выяснить, как Нильгеку это удалось, но не добился ничего. Фрисс был поражён, но согласился, что у каждого могут быть свои тайны…
В столовой Фрисс встретил одного из правителей, Халана, и с радостью сел с ним за один стол. Халан тоже рад был встрече.
— Только что вернулся с "Флана", — сказал он, весело глядя на Речника. — Видел нашу новую станцию. Ты прав, берег она украшает. Не знаю, что говорил Гвеннон обо мне Гедимину, но Древнего Сармата он ругал при мне на все корки. Не только из-за спора вокруг подвалов и опор. Уже десять сарматов с "Флана" ушли к Гедимину и возвращаться отказались. Одного из них я видел краем глаза — он был в скафандре "Флана", только название закрасил и сверху написал "Идис". Ну и Гедимина видел… они вдвоём что-то обсуждали с Крысой Моджиса. Любопытное зрелище — сарматы, беседующие с крысой…
Халан возвращался на Дзельту, семья заждалась его, а Фрисса ждали на Островах Кануу — и новички, и старожилы. И ему пришлось-таки говорить речи, представляя всем Речникам своих подопечных — Нийокеса, Тарвиса и Укану. Они получили пропуска и теперь могли не ждать Фрисса, если им захочется побывать на Островах Кануу и заглянуть во Врата Зеркал. А Фриссу вручили зелёную ленту и перо сокола — знак отличия, который он теперь будет носить на Островах, чтобы все знали, какой он славный Речник. Такие значки раздавал — придумывая на ходу — местный предводитель и хозяин Островов, Речник Митиен, когда-то переселившийся сюда из страны Куо. Он же заколдовал корабль Фрисса, придав силы его плавникам, когда Речник собрался улетать.
Это было очень кстати — со Склада Фриссгейн забрал столько всякой всячины, что хиндикса еле могла приподняться над водой и каждым судорожным взмахом плавников выражала своё возмущение. Взлетать она отказалась, и пришлось плыть вверх по Канумяэ, против течения, медленно, зато в безопасности. Далеко плыть — на самый север, к белым скалам и роднику, с которого начинается Канумяэ…
Фрисс десять лет не был тут — и теперь с восторгом глядел на высокие скалы и сбегающий с них водопад. За эти годы обрыв не стал ниже, родники не иссякли, и Речник надеялся, что не изменилось и всё остальное.
— Речник! Откуда ты? — удивился незнакомый житель, который помог Фриссу пришвартовать хиндиксу.
— Живу я тут. Из рода Кегиных, если нас тут ещё помнят, — ответил Фрисс. — А ты чей, и давно ли здесь?
— Кегин?! Пещера уж сколько лет заброшенная, думали, никого из вас не осталось, — покачал головой житель. — Я из рода Сия, восемь лет тут живём. Зовут Менно.
— Фриссгейн, — Речник пожал протянутую руку. — Пещеру нашу не заселили?
— А вот смотри… — Менно слегка помрачнел. — Мы не трогали ничего. Но по весне там началось шебуршение, и мы решили заглянуть. Еле унесли ноги. Там какая-то тварь, в темноте, по ночам таскает рыбу из сетей, к себе никого не подпускает. Ну, у тебя-то королевское оружие, от тебя она не спасётся! Ты, наверное, славный воин?
— Славный ли, нет ли — но пойду и узнаю, кто там завёлся. Моя хиндикса здесь постоит, ладно?
По входу в пещеру Кегиных любой понял бы, что никто там не живёт уже много лет. Травяной и лиственный мусор накрыли порог, обветшала занавесь из коры, заменявшая дверь. И всё-таки кто-то углубил удобную нишу в стене, где можно было посидеть в жаркий день, наслаждаясь прохладой, и свежая вода была на каменном алтарике Реки-Праматери.
У входа в пещеру Фрисс остановился и прислушался. В пещере что-то было. Тихое, малоподвижное, но, несомненно, живое и чуждое. А потому он вынул один клинок из ножен, прежде чем откинуть занавесь, и не стал закрывать её за собой. В пещере были цериты-светильники, но перед отлётом Речник надёжно укутал их, чтобы никакая живность не прилетела на свет.
Во мраке пещеры клинок начал светиться, неярко, но отчётливо, тёплым жёлтым светом. Фрисс удивился и обрадовался. Мимо боковых пещерок он прошёл к главной комнате — и услышал тихий шорох, совсем безобидный. Выхватив второй клинок, Речник отступил к стене — и вовремя, огромная бесформенная тень уже летела к нему. В свете мечей блеснули тонкие острые когти, Фрисс рассёк воздух между тенью и своим лицом — и противник пронзительно вскрикнул. Что-то заставило Речника второй удар нанести плашмя, отбросить, а не рассечь. Тень попятилась.
Фрисс наугад провёл мечом вдоль стены — и не ошибся, цериты были именно там, удар сбил с них колпаки и обмотки, и белый свет залил пещеру. Кристаллы сюда привёз ещё Гевелс Кегин, а он в камнях разбирался и никчёмные покупать не стал бы. Даже через десять лет они сияли ярко и ровно.
