Я беспомощно замолчал. Неа. Это была ужасная история. Она ни за что не поверит этому.
— Что не так с моей мамой? — спросила она вместо этого слабым голосом, — Иногда она начала пугаться. Я думаю, что она просто очень боится, но я не знаю, почему. Она уже убила плохих парней, которые преследовали нас.
Ой. Угу. Я был не в состоянии вести этот разговор. Даже если я не был в крайнем цейтноте.
— Она хочет спасти твоего отца, а ему становится только хуже, — сказал я, упрощая до простейшего общего знаменателя. — И она не хочет… Чтобы с тобой что-нибудь случилось, — закончил я медленнее, когда мне пришла в голову одна мысль.
Ужасный, отчаянный, глупый план.
Муж Екатерина вышел из строя, вероятно, навсегда. Арн был мертв. Алиса, возможно, была последним оставшимся человеком, о ком Екатерина вообще заботился.
Если я возьму ее в заложники, возможно, я смогу заставить Екатерину отпустить меня. Позволить мне сбежать и отправить Гердуса и Рикка… В безопасное место, пока они не стабилизируются и не выздоровеют.
Я посмотрел на Алису на мгновение, но одного вида ее лица было достаточно, чтобы полностью разрушить любой такой план. Независимо от обстоятельств, я просто не мог заставить себя угрожать ребенку. Кроме того, контроль Екатерины был безумным. Она, вероятно, могла бы выстрелить в меня, не пошевелив и пальцем, независимо от того, как я пытался использовать ее дочь в качестве щита.
Я вздрогнул и отвел взгляд, чувствуя отвращение к себе даже за то, что созерцал это.
Юра не мог не подумать об этом.
Но теперь Юра был мертв.
Я чуть не задохнулся от внезапного горя, но у меня не было на это времени, и я заставил его уйти. Ярость Екатерины утихла. Она могла быть здесь в любой момент. Я должен был уйти.
— Есть ли здесь черный ход? — спросил я. — Может быть, туннель вниз по склону?
Алиса покачала головой.
— Только наверху…
Я выругался и уставился на ящик, в который засунул выживших после нашего маленького рейда. Мой план состоял в том, чтобы оставить их на данный момент, найти выход, не рискуя ими, если меня поймают, и, по крайней мере, если Екатерина найдет меня до того, как я смогу вернуться, чтобы вывезти их контрабандой, они будут спрятаны от ее немедленного гнева.
Может быть, она и сошла с ума, но это было вполне разумное безумие. Она уже доказала, что больше заботится о них как о ресурсах, чем как о трупах. Хотя я не был уверен, что это может быть хуже, я все же не мог заставить себя подвергать их ненужной опасности.
Но если Алиса была здесь, это означало, что Екатерина придет сюда с гораздо большей вероятностью. На самом деле, она вполне могла прийти сюда сразу же, как только поняла, что мы ушли, просто чтобы убедиться, что остальная часть ее семьи в безопасности.
Потерянный бог! Я не мог этого сделать. Я не мог. Почему все зависело от меня? Я не знал, что делать! Как я должен был перехитрить безумную, подавленную, скорбящую мать, стремящуюся уничтожить меня?
Я поднял весь ящик петлей своей силы и потащил за собой вверх по лестнице. У меня не было времени распаковать их, да и управлять одним объектом было бы проще, чем двумя телами. Я мысленно извинился за любые неровности, которые могут возникнуть, но выбраться отсюда живым было более важным в данный момент.
Я остановился на полпути.
— Пожалуйста, не говори ей, что я был здесь, — сказал я. — Наверное, она сейчас очень зла.
Алиса не ответила, и у меня не было времени тратить время на то, чтобы вытянуть из нее обещание. Я оттолкнулся в воздух и вылетел, выбирая новое случайное направление, когда наткнулся на открытые проходы.
Пришлось как-то обойти Екатерину. Я мог бы попытаться прорыть туннель на склоне холма, но это могло занять несколько часов, и это не было бы тихо или незаметно. Единственный разумный способ спастись был через верхний этаж.
Если она действительно пришла проведать Алису, может быть, я смогу пройти мимо, пока она отвлечена?
Я сделал паузу в двух поворотах и напрягся, чтобы прислушаться. Ничего такого. Никаких указаний на местонахождение Екатерины. Ни шагов, ни порыва ветра, ни стука камня.
Меня это очень беспокоило. Я сполз на землю, дрожа. Я не мог этого сделать. Я не мог. Это было слишком. И Юры здесь не было, чтобы выбить меня из этого шока.
На этот раз я не смог остановить слезы, но приглушил свои рыдания, как мог, прижавшись к земле. Пэл ушел. Лана ушла. Рикк был… Сломлен, как и «четвертый», его сила вышла из-под контроля и нестабильна. Я инстинктивно знал, что это не стабилизируется. Это не были столкновения, как у Екатерины, когда они танцевали вокруг друг друга, пытаясь помириться. Не то, что было у меня в поисках баланса между огнем и светом. И я не знал, как его исправить.
Будь проклято мое глупое любопытство. Если бы я убежал, как любой здравомыслящий человек, я бы никогда не стал свидетелем последней дуэли Астаза. Если бы я не был так движим необходимостью понять, почему произошло то событие, я бы никогда не ввязался в эту дурацкую погоню за местью. И если бы я был готов постоять за себя и сказать Юре: «нет, я не хочу воевать, не вмешивай меня», то я бы не прятался здесь, в заброшенном коридоре секретного подземного комплекса. гибели, ожидая, пока убийца выследит меня и использует как еще один объект в своих безумных экспериментах.
Что, естественно, произошло, когда она нашла меня.
Глава 56
Камень сына
— Дитрий. Вот ты где!
Голос Екатерины был странно спокоен.
Слишком спокойно.
Опасное спокойствие.
Она только что обнаружила своего сына мертвым, какое-то время издавала громкие хлопающие звуки, а потом… успокоилась?
Это было так неправильно.
Екатерина склонила голову набок, глядя на меня сверху вниз.
— Что мне с тобой делать?
— Что хочешь…
Я был такой уставший.
Я не хотел драться с самого начала. Я был измотан всеми возможными способами, эмоционально истощен, физически истощен, мысленно боролся с последствиями еще только наполовину стабильной силы, которая едва решила не нокаутировать меня.
У меня ничего не осталось. Никаких скрытых резервов, второго дыхания, ничего. Моя сила текла плавно, ярко и сильно, но я не мог собрать энергию, чтобы подчинить ее своей воле.
Я хотел сдаться. Но я знал, что это закончится либо тем, что я буду прикован к одной из ее плит, либо мертвым на земле, а мой камень будет воткнут в другого беспомощного заключенного. Я был бы бесполезен в любом случае.
Если бы я мог заставить ее говорить, возможно, она не причинила бы мне вреда. Это была глупая надежда, но я не мог придумать ничего лучше.
— Знаете, год назад я был простолюдином? Теперь у меня больше силы, чем у кого-либо, кроме Господина. Это ирония или идиотизм?
— Простолюдин? Действительно? — Екатерина подлетела ближе с ноткой любопытства в голосе. — Как же вы оказались здесь?
Я не мог думать о лжи. Слишком много усилий.
— Камень Астаза. Я нашел его в снегу. Было тепло, поэтому я сохранил его. Проснулся на следующее утро, и это просочилось в мою грудь. Пошел под прикрытием. Выдавал себя за дворянина. Закончилось тем, что втянулся в весь крестовый поход Юры. И вот я здесь.
— И вы не испытали отторжения? — спросила Екатерина, явно заинтригованно.
— Потребовалось время, чтобы научиться им пользоваться. Арн был достаточно хорошим учителем. Не так хорошо, как Юра, но гораздо лучше. Сердитый малый, но не бросал меня в реку, — сказал я и вздохнул, — Я всегда знал, что из-за этого глупого плана меня когда-нибудь убьют.
Я знал, что болтаю, у меня не было сил заботиться.
— Простолюдины, — размышлял Екатерина. — Вот так. Я совершенно забыла посмотреть под этим углом…
Ой. Возможно, это была плохая идея.
Я ждал какого-то всплеска защитной ярости, мысли о моей матери в центре города, обо всех невинных, чьи жизни уже были обесценены знатью.
Ничего не пришло. Моя усталость наконец перевесила сострадание. Или, может быть, я только когда-то воображал себя заботливым. Возможно, все это время я притворялся. Врать себе, потому что так долго ничего из того, что я делал, не имело значения. Находя оправдания бездействию достаточно долго, чтобы, когда это, наконец, могло изменить ситуацию, я даже не заметила.
