Амаль. Она едва сдерживала слезы боли, но не опускала стену пламени. И в этот миг бешеный восторг заполнил мое тело, смешавшись с диким азартом схватки. Амаль благодарила меня! Ради ее благодарности я готов был снести голову каждому, на которого укажет ее палец.
Толпа с визгом отступала, но кто-то все равно норовил обойти имение, прорваться через солдат. То и дело мелькали вспышки магии, под одежду пробирался морозный ветер, усиленный ведьмаками и колдунами, чья-то светящаяся плеть то и дело разила наповал особенно рьяных бунтовщиков. Опоенные люди львами бросались на дружинников и со злобой рвали их голыми руками, но сами не испытывали боли, даже если напарывались на палаши и сабли.
Я собрал всю внутреннюю мглу в тугой комок и направил ее к огню Амаль. Он разросся в смертоносную волну, но усилием воли мы заставили его не мчаться на людей, а позволить им бежать самим. Стена пламени защищала ворота имения, подгоняя толпу, но не убивала. Лишь напирала, заставляя народ пятиться.
Дома, погасшие, стоило мне обезглавить ведьмака, теперь черными остовами высились по обе стороны улицы и дымились. Мы с Амаль следовали вперед, оттесняя толпу все дальше. За нами оставались обгоревшие тела убитых бунтовщиками дружинников.
Вскоре вдалеке послышались надрывные вопли: «Навиры!» Братья пришли. Из безликой толпы, словно тараканы из подпола, выпрыгивали люди и исчезали в переулках, стремясь скрыться от слуг императора. Но большинство оставалось на месте, зажатое огнем с одной стороны, а навирами – с другой. Чем же их опоили?
– Ама-аль, мы схвати-или вот этого, – услышал я совсем рядом.
Стоило мне обернуться, как рука выхватила кинжал быстрее, чем я успел осознать, что делаю. Прямо перед нами стояли две девушки… миловидные, хрупкие, одетые, как обычные горожанки, но… не живые. Эти белесые глаза с алыми зрачками я уже видел однажды, как и синюшную кожу с проступающими под ней темными прожилками. Твари почти ничем не отличались от людей, но я был уверен, что они – тот же вид нечисти, что поджидала нас у дома Мансура.
Страшилища крепко держали упирающегося молодого мужчину в черном плаще. Хрупкие и низкорослые, они стискивали пленника так, что сломали ему руки, теперь вывернутые под странными углами. Тот кричал в агонии и бился в хватке нечисти, но освободиться так и не смог.
Увидев тварей, Амаль не повела и бровью. Вместо этого всмотрелась в пленника и обратилась к одной из девушек:
– Кто это?
– Тот, кто командова-ал вс-семи здес-сь, – сухими губами пробормотала тварь.
– Отведите его в имение. Балсака нужно допросить. Но перед этим снимите-ка с него тулуп. Пусть померзнет.
Твари с силой стащили с пленника тулуп, у которого от рывка треснули рукава, и нас едва не оглушил вопль боли. Сломанные руки доставляли бунтовщику страдания, но он упрямо кусал губы. Твари деловито поволокли добычу к воротам, а я застыл в изумлении, все так же держа кинжал на изготовку.
– Опусти оружие, – велела Амаль. – Я сама удивлена, что они здесь.
– Эти твари напали на нас в Даире. Ты имеешь к ним отношение? – яростно зашипел я, позабыв о светских приличиях.
– Не имею, – так же тихо процедила Амаль, а после скользнула взглядом куда-то вдаль. – К нам идут навиры. Не выдавай, что у меня есть пленник. Я сама допрошу его и узнаю, где Иссур.
Я обернулся и сквозь пляшущий по улице огонь различил Бора. Его лицо… буквально дышало яростью… и сулило мне мучительную смерть. Нет уж, сначала я помогу Амаль!
Неожиданное решение показалось таким правильным, словно уже давно выжидало нужного момента. Я готов был даже последовать за неживыми тварями, чтобы после найти Иссура и лично схватить его. Тем самым я отплачу долг Амаль за свое предательство.
Тени взметнулись вокруг, и Амаль изумленно обернулась, ища меня глазами.
– Я ушел из расположения без разрешения. Если меня поймают, то накажут. Я сам допрошу пленника, – прошептал я ей на ухо.
– Отведи их в кабинет Тира, а я отвлеку навиров. Если понадобится, убей ибнара. Только найди Иссура. Сделай это ради Тира.
На миг я замер. Слова жгли язык, и у меня не получилось их сдержать:
– Я сделаю это ради тебя.
– Шайзар! – Злобный крик Бора заставил меня чуть заметно втянуть голову в плечи и призвать больше теней. Накажете позже. Только не сейчас.
Я мчался к имению, в теневом коконе не разбирая дороги и натыкаясь то на солдат Амаль, то на дружинников. Они вздрагивали, но пока вертели головами, я уже уносился прочь. Когда ворота остались позади, пришлось все же немного рассеять тени, чтобы вновь обрести зрение.
В окнах дома прислуги горели тусклые огни, но никто и носа не совал на улицу. Я остановился и внимательным взглядом окинул двор. Несколько солдат Амаль сторожили ворота, десятки дружинников вошли в ворота и рассыпались по имению, как игральные кости. Вскоре придут навиры, и вот тогда мне несдобровать.
Громкий визг полоснул меня лезвием меча. Твари уже в доме. Лира! Она наверняка не стала отсиживаться в покоях. Я припустил к парадному входу со всех ног, чудом не спотыкаясь в мареве.
Твари крепко держали пленника, который безвольной куклой висел в их хватке и выглядел почти дохлым. На лестнице застыла Лира. Она кричала и задыхалась, кашляла и снова кричала. Никто не пришел к ней на помощь, поскольку дом пустовал. Вся прислуга, которой следовало дежурить здесь, сбежала.
– Тащите его туда! До самого конца коридора! – рявкнул я тварям, отпустил тени и бросился к Лире, которая наконец замолчала. Ее наполненные слезами глаза прожигали меня недоверием.
– Что это за существа? Почему они слушаются тебя? – лепетала Лира, обнимая меня с силой, которая могла бы сравниться с мужской.
Я прижимал ее к себе, гладил по мягким волосам и не знал, что ответить. «Амаль якшается с тварями, которые месяц назад чуть меня не убили?» Почему я сам так легко и быстро принял это?
– Эти существа схватили зачинщика. Какими бы они ни были страшными, но пользу принесли. Я допрошу его, а ты запрись в своих покоях и не открывай никому, кроме Тира, Амаль и ее солдат.
– А ты не придешь? – всхлипнула Лира и вцепилась в меня еще сильнее.
– Я должен разобраться с пленником и найти Иссура. Если его не остановить, однажды заговорщики захватят имение.
– И убьют нас…
Кивнув, я поцеловал Лиру в макушку, вытер ее раскрасневшееся лицо и отправил восвояси. Она еще несколько раз встревоженно обернулась, прежде чем взбежать по лестнице. Я же с тяжелым вздохом направился
