— А чародеи? На них повторная инициация тоже действует? Увеличивает силу?
— У кого как, — не замедлил поделиться сведениями Саммермэт. — Некоторые действительно всего лишь становятся сильнее в магии, а другие приобретают индивидуальный дар, подобно нам, немагам.
Я сдержала порыв немедленно выяснить, каким же талантом, представляющим ценность для заговорщиков, наградит Брэмвейла капля крови, и задала совсем иной вопрос:
— А я? Чем может быть полезна способность вызывать ответное чувство? Пусть даже и увеличенная в разы.
— Пусть это станет для тебя сюрпризом, Эль, — ушел от ответа Джойс. — Скажу лишь, что тебе понравится!
— Еще бы, — с долей зависти в голосе прокомментировал заявление сообщника лэйд Дзи. — Такое свойство любому придется по вкусу.
В моей голове вдруг четко всплыло воспоминание о встрече, свидетельницей которой я случайно стала во время второй поездки в Тонию, и о прозвучавшем на ней требовании обещанной «дозы», да и кандидат на роль мужа упоминал совсем недавно об Андэре. Додумывать, на что станет способен он, было попросту страшно, но я все же спросила:
— А Эрик?
— Сможет внушать на значительном расстоянии, преодолевая любую защиту, неограниченному количеству людей одновременно, — подтвердил мои опасения Саммермэт.
— Ему нельзя давать кровь! — ужаснулась я.
— В этом не могу не согласиться, — поддержал меня чародей.
— Ерунда, — беспечно произнес Джойс. — Я и сам не слишком-то стремлюсь создавать столь опасного компаньона, но при правильном подходе контролировать можно любого.
Самонадеянность будущего Повелителя просто поражала. Впрочем, не только и не столько в отношении Эрика. Похоже, он совершенно не принимал в расчет ни Повелителей нынешних, ни калфов, ни Круг чародеев, который подчинялся первым и ограждал от вторых. И это было очень странно.
— А как же желтоглазые? Неужели они одобряют твои… — Коллейн выразительно прокашлялся, оборвав меня на полуслове, — ваши планы, — поправилась я.
— Все гораздо проще, моя дорогая Эльза, — рассмеялся Саммермэт. — Совсем скоро, уже в этот Змеев день, они покинут нас и прихватят с собой порождения разлома.
— Как — покинут? — растерянно повторила я.
— А вот так, — повернувшись ко мне, подмигнул Коллейн. — Уберутся туда, откуда прибыли, оставив в наследство целый мир, нуждающийся в присмотре.
— Тебе? — Я не сумела сдержаться, и в голосе, отчетливо демонстрируя отношение к чародею, прозвучала язвительность.
— Тем, кто окажется шустрее и сильнее прочих, — серьезно продолжил Джойс. — Сейчас тебе кажется, что я рвусь не на свое место, что мечу слишком высоко, но пойми, если не мы — найдутся другие. Стремление к власти — неотъемлемая часть человеческой натуры. Пока нами правили существа, настолько превосходящие во всем: в магии, в регенерации, в продолжительности жизни, — никто не оспаривал их права главенствовать, но что будет, когда они исчезнут?
— Останутся главы Кручаров и лэйдары, — возразила я, совсем не убежденная речью «жениха».
— Безусловно, — не стал спорить он. — Но что будет, когда лэйдар Тонии вдруг решит, что рудник, принадлежащий Ольте, находится к его городу куда ближе и станет неплохим источником дохода? А что взбредет в голову оставшимся без работы охотникам? Не все они из богатых семей и не нуждаются в жалованье. Да и стать в один миг никем, утратить значимость — испытание, которое не каждый в силах перенести достойно.
— То есть для того, чтобы не подвергать магов искушению, вы решили заранее от них избавиться? — уточнила я недоверчиво.
— Не одобряешь? — ухмыльнулся лэйд Дзи.
— Нет, — отрезала я.
— Я тоже, честно говоря, не в восторге, — признался Саммермэт, но не успела я понадеяться на то, что в нем осталась толика человечности, как он тут же исправился: — Такое бездарное разбрасывание сильнейшими чародеями совсем не радует, но на первых порах будет практически невозможно контролировать столь многих.
— Слишком многих, — проявил недовольство Коллейн. — Судя по нападению на Саммер-мол, последние ловушки не сработали и новые будут уже неэффективны. А ведь я убеждал, что нужно действовать масштабнее.
— А я говорил, что не стоит привлекать излишнего внимания, что преждевременные шаги поставят под угрозу весь наш план, и так оно и вышло! После Змеева дня у лишних не было бы и шанса, — возразил Джойс и ласково обратился ко мне, словно вдруг обзавелся глазами на затылке и получил возможность оценить выражение моего лица, не оборачиваясь. — Не стоит так огорчаться, моя дорогая! Ни твои кузены, ни Брэмвейл в список ненужных не включены.
После этого заявления беседа как-то увяла. То ли из-за отсутствия ожидаемой горячей благодарности с моей стороны, то ли просто устав ораторствовать, будущий Повелитель замолчал и уделил все внимание дороге. Маг тоже не стремился что-то рассказывать. А я… Нет, я не получила исчерпывающих ответов на все свои вопросы, но после проявленного мужчинами циничного практицизма общаться стало попросту противно. Конечно, я и до этого не получала удовольствия от их компании, но страх и любопытство, поочередно беря верх, главенствовали над прочими эмоциями. Теперь же вышедшая вперед гадливость заслонила собой все остальное.
Заговорщики вели себя так, словно столкнулись не с крахом своей самоубийственной затеи, а всего лишь с досадным недоразумением, эдакой мелкой выбоиной в идеальном гурановом полотне, ведущем их к цели. Я же ни на минуту не сомневалась, что все их планы обречены на провал, особенно теперь, когда и Кругу чародеев, и желтоглазому Шайду все известно, а бояться за себя просто устала. Взгляд переходил с одного затылка на другой, словно поворачиваемый ветром флюгер. Кто больше виноват? Кто больше заслуживает наказания? Маг, предавший своих товарищей из-за мелочного желания подняться на пару ступенек выше, или племянник лэйдара, воспользовавшийся родственной связью для получения сперва сведений, а потом и доступа к тому, о чем и знать не должен был?
Я вспоминала, как они обсуждали подстроенные для охотников ловушки, передавая друг другу карту, как Грэг говорил о том, что боится за меня, вспоминала слова мужа о попытке похищения жены Мисталя и о внезапных смертях чародеев. Перед моими глазами возникла яркая, подробная и очень правдоподобная картина того, как Джойс, Коллейн, Айз, Клайр и еще с десяток безликих типов будто названия блюд в меню ресторана перебирают имена, решая, кто нужен, а кто нет. Словно они не то что Повелители, а подручные самой ткачихи судеб.
Чем сильнее разыгрывалось воображение, тем больше я злилась. Если бы ненависть могла убивать, оба мужчины, сидевшие предо мной, пали бы замертво. А вместе с ними отправилась бы к предкам и я, когда утративший шипера каменный конь врезался бы в ближайшее дерево.
