Андрей Астахов - Ромейский талисман

Ознакомительная версия.

– Дозволь уйти, отче, – попросил Антоний, чувствуя, что им все больше овладевает необъяснимый смутный страх.

– Иди, – взгляд Константина будто потеплел. – Иди и молись за меня. За нее молись. Хотя нет, не надо за нее молиться. Потому как святая она. Пришла к Богу живому через великие страдания, через искушения, через боль великую. Нет боли страшнее, чем от потерянной любви. Она с этой болью долгие годы прожила. И я с ней по сей час живу. Более не побеседую я с тобой, Антоний. Но то не беда. Я успел. Все записал, как помнил. Теперь могу и уйти. Прах к праху, дух к духу. Иди, сынок. Ступай, Господь с тобою!

Юноша в замешательстве поцеловал старцу руку, схватил тряпицу, в которую была завернута чашка с сочивом, и поспешно покинул келью. На прощание оглянулся – старец сидел на своем ложе и взгляд его был направлен куда-то в угол кельи. Во взгляде старика более не было грозовой суровости – только свет и умиротворение. И послушник внезапно подумал, что отец Константин сейчас видит то, чего он, Антоний, видеть не может.

Старец Константин тихо скончался на следующее утро. После отпевания и похорон старца игумен Афиноген уединился у себя в келье и еще раз, внимательно, с начала до конца прочитал повесть покойного Константина.

– Бесовская ересь! – восклицал он негромко время от времени, в сердцах хлопал ладонью по лавке – но продолжал читать. Лишь когда колокола церкви зазвонили к вечерне, игумен спохватился, собрал листы пергамента и спрятал в ларь. Но совершенно забыть о книге Афиноген уже не мог. Странно, но во время повечерия он все время не о Боге, не о вечном думал, а ловил себя на мысли, что должен обязательно дочитать эту богохульную книгу. И он дочитал ее – засиделся над ней за полночь, когда вся братия уже видела десятый сон.

– Константин, Константин! – прошептал он, когда последняя страница была дочитана. – Ты сейчас на Божий суд прибыл, сам за все дашь ответ перед Господом. Не то ты должен был написать, ох, не то! Анафеме тебя предать за это мало! И чтобы это, да самому князю показать… Не приведи Бог! Нет у меня выбора, Константин. Сам знал, что с повестью твоей станется.

Святые на иконах, подсвеченных тусклой лампадкой, смотрели на Афиногена с одобрением. Игумен вздохнул, свернул листы пергамента в свиток и вложил в кожаный тубус. Эта книга просуществует ровно столько времени, сколько понадобится для приготовления состава, смывающего краску с пергамента – и ни часом дольше. Такое бесовское сочинение и в руках-то держать – смертный грех. А все она, проклятая лень. Воистину есть семь смертных грехов, и лень – худший из всех. Надо было с самого начала самому писать житие, а не доверять это дело безумному старику. Понадеялся, глупец, на искушенность покойного Константина в плетении словес, на его образованность. Теперь расхлебывай, Афиноген! Вот оно тебе, житие, курам на смех, княжескому роду на посрамление. Князю такое показать? Афиноген пока не знал, что скажет киевскому владыке. Но на то и дан человеку ум, чтобы искать выход из любого затруднительного положения. На худой конец, можно и самому написать повесть о житии Ольги. Только без всей этой ереси богопротивной, что Константин, земля ему пухом, наворотил. Переписать, исправить, что надо убрать, что нужно – добавить…

Хорошая мысль, с радостью подумал Афиноген, глядя на тубус с повестью. Так он и поступит. Бог не осудит, люди не узнают. Он сам напишет житие, какое ждет от него великий князь киевский. Мол, со слов старца Константина писанное. Напишет так, что князь Владимир останется доволен.

А пока надо приготовить состав для смывания краски с пергамента.

Просинец – январь.

Вбыль (диал.) – Правда, верно.

Эльтебер – титул родовой аристократии у тюрков.

Арсии – наемные воины у хазар.

Чатранж – шахматы.

Тумен-тархан – командир войскового корпуса у тюрок.

Нибид – слабоалкогольный напиток из кобыльего молока.

Кувуклий – придворный евнух.

Хеландия – быстроходное византийское военное судно.

Замол – пристань.

Кумвар – грузовая или военная ладья.

Нахарар – титул родовой аристократии в средневековой Армении.

Рятуй! – Спасай!

Крада – погребальный костер.

Арцив (армянск.) – орел.

Олонесь – в прошлом году.

Кивенгард – так норманны называли Киев.

Гречник – торговый путь «из варяг в греки».

Ирий – в древнеславянской мифологии рай.

Ряд полчный – войско.

Подобный способ транспортировки раненых был известен еще ассирийцам.

Ярыцы – вооружение.

Сторонник – ополченец на Руси.

Ухой на Руси в старину называли любую похлебку.

Алодное – открытое.

Заплот – забор.

Корзно – короткий плащ.

Дануба – Дунай.

Табан – сорт булатной стали.

Вскую – впустую, напрасно.

Зачем плачешь, красавица? Не надо плакать. Все хорошо. (Армянск.)

Боже мой, какой яркий свет! Сколько света! (Армянск.)

Ознакомительная версия.