Глупцы! Даннару хотелось крикнуть, что они сооружают собственную гробницу!
Страх перед молодым драконом загнал людей в башню, они забаррикадировали дверь, все окна тоже были заперты. Теперь они оказались в полной его власти.
Внезапно стук прекратился. Затем тишину нарушило царапанье. Монстр впервые за все время подал голос. Высокий пронзительный крик перекрыл испуганные голоса людей. Даннар слышал вопли Болли и Агарана… пока его друзья-грузчики не погибли.
«Не двигайся, — приказал он себе. — Не издавай ни единого звука».
Даннар слышал удары и треск и понял, что несколько смельчаков отважились на борьбу. Наемники Умрама с решительными криками приняли бой с ворвавшимся в замок драконом, а перепуганные работники в поисках выхода кинулись разбирать баррикаду, сложенную всего несколько минут назад. Парень изнемогал в душной темноте.
Скрежет когтей детеныша на главной лестнице становился все громче. Впервые Даннар ощутил его запах — зловоние рептилии, какое обычно исходит из змеиной норы. Громкий треск и отчаянные вопли подсказали ему, что монстр отыскал Умрама, запертого в буфетной. Хотя на потайной лесенке было совершенно темно, Даннар зажмурился и зажал ладонями уши, чтобы не слышать последних криков Ловкача.
Ошеломленный, он шагнул вверх по лесенке и, пригибаясь к самым ступеням, начал медленно подниматься.
Судя по звукам, наемники и детеныш дракона столкнулись на нижнем этаже. Солдаты с нестройными криками встретили чудовище на лестничной площадке. Даннар, находившийся четырьмя этажами выше, мог только представить ужасную сцену. Чудовище ответило на атаку громким ревом, в котором слышалась боль. Возможно, в таком небольшом пространстве некоторые из ударов достигли цели.
К тому времени, когда Даннар поднялся на парапет, вся башня содрогалась, вопли людей и крик дракона слились в один ужасающий рев, словно в замке бушевал шторм. Даннар посмотрел вниз. До земли было не меньше шестидесяти футов. Как же отсюда спуститься?
Шум схватки постепенно затих. Послышался треск, затем скрипнула открываемая дверь главного входа. Даннар выглянул во двор.
Из замка, спотыкаясь, вышел одинокий работник. Не успев сделать и двух шагов, он упал ничком. К нему тотчас потянулась покрытая чешуей лапа и утащила тело обратно.
Даннар отвернулся от ужасной картины и без сил сполз на пол.
— Зачем я украл этот ящик? — спрашивал он себя. — Я украл, потому что я вор. Это мое занятие. А чудовищу нравится убивать людей. Таково его предназначение.
Внизу послышался слабый металлический звон. Страх придал ему новые силы, и Даннар поднялся. Меч повис в ослабевшей руке. Послышался еще какой-то непонятный шум, который явно приближался.
Даннар вскарабкался на парапет. Владения Ловкача были перед ним как на ладони — мастерская, стена, редкий лесок вдали. Если прыгнуть, смерть неминуема.
Скрежет металла по камню разогнал его тоскливые мысли. К своему ужасу, Даннар увидел, что детеныш дракона поднимается по наружной стене башни, уставившись в его лицо жестоким и холодным, словно кинжал, взглядом. Парень замер от страха и чего-то еще — возможно, осознания своей участи. Маленький дракон прыгнул на него. Даннар ощутил острые когти на своей груди и крутанулся на месте, упав на парапет. В первый момент он решил, что чудовище просто сбило его с ног, но затем заметил кровь на разодранной рубашке.
Едва дыша, Даннар вблизи посмотрел на дракона. Чудовище раздвинуло блестящие губы и продемонстрировало ряд сверкающих клыков. Дракон как будто улыбался.
Затем последовал сокрушительный удар. Мир завертелся перед глазами, замок с молниеносной быстротой чередовался с голубым небом. «Какое безумие», — успел подумать Даннар, а потом все вокруг погрузилось в темноту. Но оторванная голова прожила достаточно долго, чтобы увидеть, как тело падает с башни Умрама.
Спустя некоторое время в ворота владений Ловкача въехала скрипучая, изрядно потрепанная повозка. На месте возницы сидел старик, несмотря на жару, закутанный в выцветший коричневый редингот. Рядом с ним расположилась тощая собака с поседевшей мордой. Повозку тащила единственная лошадь — когда-то сильная, а теперь понурая и ослабевшая от долгих лет работы.
В воздухе пахло смертью. Во дворе не было никаких признаков жизни. Единственными обитателями замка остались мухи и вороны.
У давно погасшего костра в центре двора старик остановил лошадь и тяжело спустился с козел. Пес тоже спрыгнул, не отставая ни на шаг. Почесывая морщинистую бородатую щеку, возница потыкал палкой в почерневшие металлические пластины, разбросанные на остывших углях.
— Не надо было ставить ящик в огонь, — заметил старик. — Пламя делает их быстрыми и злобными. — Слезящимися глазами он посмотрел на башню. — Как ты думаешь, они все погибли?
— Разве новорожденный дракон когда-нибудь оставлял кого-то в живых? — произнес пес.
Старик покачал головой:
— Сколько еще осталось развезти яиц?
— Двадцать два… нет, двадцать три.
Когда яйца закончатся, он освободится от своего долга, от проклятия. Если при попытке ограбить красного дракона тебя постигла неудача, грозящее наказание может быть гораздо страшнее мгновенной смерти.
Собака понюхала воздух и затрусила в сторону. Она нашла тело с оторванной головой, лежавшей неподалеку.
— Это один из тех, кто тебя заколол, — сказал пес. Старик наклонился над телом:
— Да, это он. Несчастный глупец. И почему все они считают, что в запертом ящике хранится золото?
— А почему ты подумал так же? — спросил пес.
Возница ничего не ответил. Он распахнул плащ и пощупал рубец на том месте, куда Даннар вонзил кинжал, потом погладил пса по голове. В том, что твоя душа живет в другом теле, есть определенные преимущества.
— Скоро наступит вечер, — сказал старик.
Пес забрался на свое место на козлах повозки. Старик медленно развернул лошадь. Затем щелкнул поводьями, выехал за ворота замка и направился к следующему городку.
Я устроила себе логово внутри вулканической горы. Вулкан нельзя было назвать действующим, но и полностью остывшим он тоже не был. Неудержимый огонь в глубине мира горел намного ниже моей пещеры и согревал ее даже в самые холодные зимы. Если и была угроза извержения и мгновенного уничтожения всего живого, я все же хотела использовать единственный шанс — поскольку это была всего лишь вероятность. Прежде чем извержение начнется, я могла прожить в своем укрытии долгие годы.
Снаружи, вне стен моего логова, смерть не была вероятностью — она была неминуемой. Наступило время истребления драконов, и владыки охотились за мной и моими сородичами с небывалой жестокостью и упорством, и такое неестественное поведение наводило еще больший ужас. Все мои одногодки, так же как и старшие родичи, с потрясающей быстротой гибли от лап или смертоносного дыхания огромных зеленых, синих и красных драконов, сражавшихся за господство над западным Ансалоном.
