Поговорив ещё немного с Эдвином, дальше ехал задумчивым. В конце концов, я решил принять гостеприимство и покровительство графьев Паларских. Зависимость? Небольшая, конечно, будет, но не такая, как при моём первоначальном плане легализации в Багрионе как мага. Ведь туда я направлялся с намерением вступить наёмником в Гильдию Охотников за Головами, постепенно набираясь опыта и знаний, а они и так тесно связаны с СБ. После успешного выполнения нескольких заданий, Тайная канцелярия наверняка заинтересовалась бы мной. Так пусть это произойдёт раньше, но на моих условиях. У меня есть что предложить безопасникам, а тем более графу Паларскому. В доме мастера Йорика я захватил не только библиотеку, но и множество деловой документации. Если грамотно этим распорядиться, то такой поворот будет гораздо выгоднее торгового договора путём брака. В крайнем случае, передам ещё один козырь – пленённые души главарей Ночной Гильдии. Не хотелось бы отдавать их не выпотрошив сначала самому, но не известно ещё как дела повернутся.
К тому же, протекция графа может очень помочь при вступлении в Гильдию Магов. Изображать из себя неумеху, не знающего даже азов управления Силой, поступать в одну из многочисленных магических школ и протирать штаны за партой не очень хотелось. А для поступления в Академию Магии нужно быть как минимум подмастерьем и состоять в гильдии.
Так как я сейчас аристократ, то в принципе могу и самостоятельно подать прошение в гильдию о вступлении в неё и присвоении мне ранга подмастерья (дети дворян часто проходят первоначальное обучение на дому), и поступлении в Академию, но тут встаёт сразу несколько вопросов.
Во-первых: по какой специализации – алхимик-артефакторщик или целитель? По другим дисциплинам (кроме ментальной магии) я на подмастерье не тяну. Не по силе – по знаниям. Да и отношение на экзамене будет предвзятым. Мол, домашнее обучение захудалых безземельных дворян (а откуда ты, кстати, родом?) не может дать всестороннего и полного образования по данной тематике.
Во-вторых: кроме как погодником, целителем, алхимиком и так далее по мирным профессиям, меня никуда не примут на обучение. Ты подданный Багриона? Нет? Тогда будь добр изучать боевую магию у себя на родине.
В третьих: раз я не подданный Багриона и за меня не просит могущественное лицо, обучение меня любимого будет мне стоить не только кругленькой суммы (на которую, в принципе плевать), но и клятвы верности с обязательством работы на благо Академии в течение десятка лет.
В случае с графом какой-либо клятвы верности тоже избежать не удастся, но тут есть простор для манёвра. Клятва клятве рознь. От того, как её сформулировать, зависит многое.
Решено. Пока держусь моих новых знакомых, а дальше видно будет. В крайнем случае, смыться всегда успею.
Приняв решение, начал оптимистичнее смотреть в будущее и больше внимания обращать на окружающее.
А посмотреть было на что. Стоило миновать границу, как в глаза стал бросаться контраст с пограничьем Империи Мален. Плотность населения тут превышала имперское пограничье в несколько раз. Джунгли по краям дороги не были такими густыми, имели более проходимый вид и не подступали к ней вплотную. Через каждые несколько километров они прерывались полями, засаженными различными сельскохозяйственными культурами и полезными в алхимии травками. Поля сменяли ряды фруктовых садов и, наконец, показывались сами деревеньки. Голод королевству тут явно не грозил, учитывая сбор урожая благодаря магам четыре раза в год. Зато всё явственнее вырисовывается угроза перенаселения. На краю восприятия я не раз замечал группы людей, старательно избегавших встречи с грозной кавалькадой полусотни гвардейцев и явно бывших не в ладах с законом.
Деревеньки тянулись вдоль дороги ухоженные и были, в большинстве своём, небольшими, десятка на три четыре дворов, огороженных частоколами для защиты от диких животных и лихого люда. Попадались они часто, да и дорога постоянно разветвлялась. Пожалуй, в здешних джунглях больше шанс встретить разбойника, чем опасного хищника.
Через два дня мы достигли нашей цели.
– Давай за мной, – крикнула мне Касси и, съехав с дороги, погнала свою химеру на возвышающийся невдалеке холм.
Пришлось отделяться от кавалькады и следовать за девушкой. Следом за ней устремилась и пятёрка гвардейцев с магами, не желая выпускать подопечную из виду.
– Палар! – с гордостью объявила Кассиопея, как только я подъехал к ней, указывая на показавшийся вдалеке город. Её голубые глаза сияли гордостью за родной город и светлой радостью вернувшегося после долгого отсутствия в любимый дом человека.
С Касси мы за прошедшее время неплохо поладили. Она оказалась очень непоседливой и любопытной девушкой. Не усидев в карете, она, после небольшой пикировки с матерью, ссадила с химеры гвардейца и сама села в седло, отправив последнего составить компанию кучеру. Сама же она с девичьей непосредственностью принялась терроризировать меня расспросами о Галантаре, постоянно скача рядом. В ответ на мои рассказы, она ёмко и красочно расписала всех знакомых придворных. Кто чем живёт и на что надеется, у кого и по какому поводу пересекаются интересы, и с кем лучше не иметь никаких дел. Описания каждого дворянина, влиятельного купца или могущественного мага она сопровождала яркими характеристиками и про каждого рассказывала какую-нибудь историю. Причём, делала она это с таким задором и весёлым смехом, что смеялся не только я с Каимом, но и гвардейцы, уже наверняка не раз слышавшие их. Несколько раз не сдержала смех даже Ники, хоть ей и по статусу не положено. Было не положено. В первый же день Касси устроила мне головомойку по поводу Ники:
– Она спасла нам жизнь, вовремя использовав Тень Охотника. Вполне возможно, что этим она спасла жизнь и тебе! Как благородный человек, ты просто обязан освободить её от рабства! – услышав такое впервые, я только хмыкнул. Как оказалось, зря.
Девушка разбушевалась и начала приводить мне десятки примеров освобождения из рабства и за меньшие заслуги. На резонные возражения, мол, она выполняла приказ и так далее, Касси только обижалась и по новой начинала доказывать необходимость выпустить Ники из рабства. Даже осаженная матерью, чтобы не лезла не в свои дела, она продолжила гнуть свою линию. Кроме непоседливости и любопытства (что можно записать как в плюс, так и в минус), Кассиопея а'Калине оказалась разбалованной особой, привыкшей всегда добиваться своего, плюя с высокой колокольни на логические доводы других.
Через несколько часов ожесточённого спора даже графиня сдалась под напором дочери:
