Декокт «Арлушка» обычно использовался в лекарских целях, для обработки ран. Зачем он мог понадобится некромантке, мне даже в голову не приходило. Готовился декокт достаточно легко, его мог сварить и алхимик, не имеющий магического дара. Главное, чтобы под рукой были все ингредиенты, но и их можно найти в любой алхимической лавке.
В голову тут же закралась мысль подмешать в декокт чего-нибудь ядовитого. Но некромантка могла заставить меня выпить получившееся варево, а умирать я передумала.
Налив из пузырька в котелок стандартный магический раствор, я нарезала корни чертополоха, добавила сушеных цветов фиалки и ириса, несколько ложек молока, довела до кипения и принялась подмешивать туда более неприятные ингредиенты. Толченые воробьиные клювики, ложка паучьих глаз… Я давно не занималась алхимией, но декокт получился на редкость хорош. Остудив и снова доведя месиво до кипения, я добавила последний ингредиент, кору дуба, и погасила спиртовку. Некромантка все это время сидела в кресле у книжных шкафов и листала какой-то потрепанный фолиант.
— Я все, — робко сказала я.
Она подняла на меня взгляд и с ленцой встала с кресла. Взглянув в котелок, некромантка еле уловимым пассом охладила декокт и произнесла:
— Сойдет.
— А зачем вам этот отвар? — расхрабрившись, спросила я вертевшийся на языке вопрос. — Чтобы проверить мои способности?
— Твои способности я и так вижу, — подняла левую бровь некромантка и приказала: — Возьми котелок, перелей в кувшин и иди за мной. Да не расплескай.
Я выполнила приказ и пошла вслед за некроманткой вниз. Дать ей кувшином по голове или наколдовать чего-нибудь мерзкого снова так и хотелось, но я твердо знала, что ничего не получится. Она была начеку. Любая провинность могла стоить мне жизни.
Вторая лестница оказалась длинной. В конце обнаружилась большая дубовая дверь, еще толще, чем та, что была в моей комнате. Некромантка достала из кармана небольшой ключ, сунула его в едва видимую замочную скважину и пару раз повернула. Дверь открылась, оттуда дунуло холодом.
— Прикрой за собой, — велела некромантка и вошла в комнату. Кое-как удерживая в руках запотевший кувшин, я посеменила за ней.
Эта комната намного отличалась от той, что была наверху. Два длинных, по штук семь-восемь, ряда деревянных грубо сколоченных нар занимали почти все пространство. Нары были завалены свертками из мешковины и еле заметно блестели корочками из снега и льда. Некромантка пошла между рядов к двери в противоположной стене, такой же толстой и обшитой металлическими листами. Пока «просветительница» возилась с очередным замком, я со странным чувством осматривала нары. Пахло в комнате специфически, заклинанием «Охлада», от которого здесь и было так холодно. На самых близких к двери нарах белело что-то подозрительное. Приглядевшись, я едва не заорала. Это была человеческая рука, посиневшая, с черными ногтями и скрюченными пальцами. От осознания того, ЧТО скорее всего находится на других нарах, я чуть не выронила кувшин.
— Иди, — распахнула дверь некромантка.
Дрожа от ужаса, я быстро шмыгнула в проем. Обратно мне все равно придется идти через трупы, но находиться среди них дальше было чревато. Желудок у меня не железный.
Я не учла только одного: что следующая комната может быть намного хуже предыдущей. Едва я переступила порог, как тварь из клетки взвыла и бросилась вперед. Я спиной подалась назад и наткнулась на некромантку. Та оттолкнула меня и прошипела:
— Не разлей декокт! Чего испугалась, не видишь, он в клетке?
Мелкоячеистая сеть на мое скромное видение совершенно не могла сдержать такую зверюгу. Мулик рядом с ним нервно курил в сторонке. Никакой неуклюжести не было и в помине, лап у существа было шесть, а голова всего одна — явно волчья, но со странными, будто человеческими глазами ярко-синего цвета. Вывалив черный язык, существо любопытно и зло меня разглядывало.
— Котик, соскучился? Сейчас мамочка тебя полечит, — засюсюкала некромантка.
«Котик» нетерпеливо запрыгал по большой клетке. Я и не сразу заметила, что его темно-бурую шкуру местами покрывали бинтовые повязки. И для этого монстра я варила декокт?! Знала бы — точно подмешала отраву. Если некромантка дала бы это сделать, конечно.
— Какие мы активные, какие мы веселые, — продолжала сюсюкать она. — Ее не трогать. Пока что.
Тварь заскулила, будто понимая. Женщина откупорила клетку и без страха вошла внутрь. Да и что ей было бояться — существо считало ее мамочкой и могло разве что зализать до полусмерти.
— Сидеть, Котик, — мягко приказала она и грубее добавила: — Заходи!
Я не сразу поняла, что последнее адресовано мне. Выбора не было. Некромантка буравила меня взглядом, тварь буравила обожающим взглядом некромантку. Проглотив вставший во рту ком, я бочком протиснулась в клетку да так и встала около выхода.
— Ближе, — каменным голосом приказала женщина. — Кувшин за ручку возьми, сейчас выскользнет.
Кувшин я не выпустила бы при всем желании. Увидев монстра, я до боли в пальцах сжала его, рискуя вместо декокта получить кучу мокрых черепков.
— Ну же! Так и будешь стоять столбом?
Преодолев себя, я медленно подошла к некромантке и встала рядом. Здесь чувствовалось горячее дыхание существа. Тот разглядывал меня с интересом — как показалось, гастрономическим.
— Сиди спокойно, Котик, сейчас мамочка обработает тебе ранки, — села на корточки некромантка и принялась развязывать повязку на левой лапе монстра. — Поставь кувшин рядом и принеси чистые бинты, у двери лежат.
Поставив кувшин, я радостно выбежала из клетки и долго возилась с бинтами. Они лежала на большом сундуке. Заходить обратно на этот раз оказалось чуть проще, хотя мне очень хотелось выбежать обратно.
— Ну вот, Котик, почти все зажило, — развязывая повязку на груди чудовища, ворковала некромантка. — Скоро будешь бегать на воле, скоро будешь служить мамочке, как остальные…
Что и говорить, Котик в качестве стража мне не понравился еще больше, чем Мулик. Теоретически и от того, и от другого можно сбежать, но практически это сделать вряд ли удастся. Тем более что Котиков и Муликов вокруг гнезда некромантки гуляет ни одна и ни две штуки.
— Кувшин рядом поставь, бинты будешь подавать, — скомандовала женщина, гладя тварь по морде. Та жмурилась от удовольствия.
Повязок на лоснящемся теле Котика было много. Грудь, голова, все лапы, даже хвост — последний, если мне не показалось, был снабжен жалом, как у гигантского скорпиона, водящегося в южных пустынях. Некромантка обрабатывала раны «Арлушкой», а потом бинтовала заново. Я стояла рядом, не сводя глаз с твари, подавала бинты и забирала грязные, выпачканные тем же декоктом. На перевязку ушло около получаса.
