Мы с Ребеккой переглянулись, а затем посмотрели на Клэр, которая прижимала к себе морду испуганного Малыша.
— Надо спешить, — произнёс я.
Рыцарша кивнула, позвала свою сержантку и начала объяснять задумку. Отряд стрельцов особого назначения, состоявший поровну из мушкетёрок и арбалетчиц, общим числом шесть душ, возглавила дочка Урсулы, а остальные открыли огонь из всех стволов по готовности. Форталезу снова заволокло сизым пороховым дымом. Вонь горелой селитры пропитала всё.
На счастье, потеряйцы, жадные до чужого добра, особенно до золота, даже не заметили павших из своего числа и снова начали выбегать из дымящихся зарослей и закидывать четвёрку дементэ хламом, дротиками и смастерёнными из обычного тростника стрелами.
Я же протёр лицо, соображая, что делать дальше. Судя по показаниям датчиков, сил солдаток не хватит, чтобы проломить брешь в волшебном щите. А это значит, необходимы дополнительные резервы, надо всеми правдами и неправдами искать очень нужные сейчас рояли в кустах. И первым кандидатом на роль такой рояльщицы-пианистки был не кто иной, как Акварель.
Она обнаружилась стоящей по пояс в запруде, ласково обнимая своих мужей — нет, не всех разом, а по очереди, но те подходили к ней и тянули руки к своей жене и госпоже. Странная нечеловеческая любовь! Неужели они действительно служат ей по доброй воле? Не могу даже представить нечеловеческое мышление!
Но времени на сентиментальную мистику не было, посему я с шумными всплесками вбежал в воду и приблизился к речной деве. Акварель хмуро поглядела на меня и выпрямилась, принимая горделивую позу. Её мужья недовольно и даже ревниво уставились на меня.
— Госпожа, помогите! — прокричал я. — Без вас мы все умрём, и проклятие не будет снято окончательно. Рано или поздно оно проявит себя, и твои любимые погибнут.
Дева оглядела полупрозрачных существ с покрытыми мелкими водорослями человеческими скелетами внутри водянистой плоти, а ещё с чёрными пиявками вместо членов. До сих пор стараюсь не глядеть на эту гадость, но судить богиню не могу: о вкусах не спорят, тем более, она здесь в своём праве.
— Что ты хочешь? — пафосно произнесла она в ответ.
— Ты же могущественная богиня. Что тебе стоит победить тех неприятельниц?
— Ты не знаешь, о чём просишь. У них ключ Мирассы, перекраивающий небольшой клочок мирозданья, и тот, что рядом с владеющими ключом, в угоду им. А ключ Кая разит изначальной силой и яростью всех, на кого покажут, даже младших божеств. Сейчас не совладаю с ними, ибо оставила прежнюю свою обитель и ещё не успела обустроить на новом месте.
Я поглядел на Акварель, начиная закипать, как она сама до этого, разве что пар из ушей не шёл, но кипятком мочиться под себя точно получится.
— Просто нападите на них! — прокричал я, показав пальцем в сторону берега. — Сидеть сложа руки — тоже не выход. Вы — как лягушка, попавшая в кувшин с маслом.
— Это притча? — переспросила дева.
— Да! — не выдержал я. — Только не проси рассказать сейчас. Сдохнем — толку в притче не будет.
Дева закатила глаза, а потом простонала.
— И что ты предлагаешь?
— Да что угодно! У тебя страшный колдовской хлыст! Водный червь в помощниках! Толпы мужей, в конце концов, они хотя бы камнями будут швыряться.
— Ты не понимаешь! — огрызнулась Акварель, — Ключ Мирассы развеет любые чары, направленные на обладающих им.
Я сжал кулаки. Как же с ней тяжело! Зациклилась на своей магии, как будто свет клином сошёлся на волшебстве!
— Не нужно магии! Просто приложить чем-нибудь тяжёлым! Ключу сложнее развоплотить материю, и он быстрее теряет силы!
— Но он ещё не готов, — застонала дева, снова закатив глаза. — А вдруг не получится? Тогда опять несколько лет ждать.
— Кто не готов? — не понял я, но всё же решил не терять инициативы, о чём бы ни говорила эта дура. — «Потом» может уже не настать! Сейчас или никогда!
Дева ударила по воде ладонью, подняв фонтан брызг, окативших меня целиком. От неожиданности я даже закашлялся, нахлебавшись, но голливудский пафос опять не подвёл, и хозяйка реки начала размахивать руками, разгоняя мужей, как домашних утят от кормушки.
— Кыш! Кыш!
Те поспешили в разные стороны, откуда продолжили, насупившись, следить за мной и своей женой.
Акварель повернулась к центру запруды, вытянула вперёд руки и заунывно запела какое-то заклинание. Я едва улавливал знакомые слова в монотонной череде растянутых слогов. Слова почти не отделялись друг от друга, и сложно представить, из каких веков всплыл этот нудный плач. Тем временем песнь становилась громче и торжественнее, а руки начали вырисовывать в воздухе затейливые пасы.
«Приди, восстань, будь для меня», — смог вычленить я, одновременно вслушиваясь и в писк сигнатур в мозгах, и выстрелы, и крики за спиной. Голова слегка закружилась.
Вскоре волны побежали к центру запруды, начиная бурлить там, словно у подножия водопада. Вспомнилось, что именно в той точке я засек нечто большое, издающее низкий басовитый гул на грани инфразвука. А через десяток секунд водная поверхность вспучилась горбом, и из глубин начали всплывать громадные кости. Я сперва подумал, что они принадлежат какому-то титану, но всё оказалось проще: большой череп и прочее были когда-то частью слона или мамонта.
— Восстань! — разведя руки в разные стороны, воскликнула дева.
Скелет, роняя потоки воды, вознёсся над вспученной поверхностью, завис в воздухе в двух метрах над волнами и начал складываться в цельную фигуру. Вот только с великаном я не промахнулся, ибо кости собирались в нечто человекоподобное габаритами со слона. А там, где слоновьих запчастей не хватало, чтоб создать великана, их замещали гладкие белые камни и выглаженные потоками воды и временем ветки из морёного дерева, тоже светло-серого, как пепел, цвета. Скелет выпрямился и развёл руки.
Я думал, шоу закончилось, но гигант ещё не был завершён. По ногам и позвоночнику вверх побежали мутные потоки, быстро складываясь в прозрачные мышцы, связки и прочее, обтягивая костяк и образуя коренастую фигуру примерно пяти метров высотой, обладающую небольшим животом и общими пропорциями как у штангистов-тяжелоатлетов. Вопреки ожиданиям вместо хобота и слоновьей морды образовалось грубое лицо. Оно быстро превратилось в белую маску с платиновыми глазами, бровями и толстыми губами. Мясистый нос своим профилем больше подходил грузину или греку, нежели изнеженному мужчинке реверса.
Вскоре кости покрылись зелёным налётом водорослей, а место сердца заняла большая черепаха. И, конечно, речная дева не прошла мимо пипирки, если так можно назвать нечто громадное, толщиной с мою ногу, заполненное не пиявкой, как у мужей, а чем-то похожим на толстого чёрного угря.
— Живи! — прокричала дева.
Титан утробно заревел и рухнул в реку. Волна, докатившись до меня, сбила с ног и с шумом ударилась о берег. По рядам солдаток прокатились возгласы удивления им страха. Женщины быстро осенили себя защитными знаками.
— А раньше нельзя было призвать эту хрень?! — закричал я, утирая лицо, после того как оглянулся на свой отряд.
— Это не хрень. Это мой страж, — обидчиво, ответила Акварель.
— Да какая разница?! Раньше нельзя было?!
— Раньше, чтоб вас защитить или вас принудить к снятию проклятия?
Я процедил сквозь зубы ругательство, а потом вздохнул, соображая, как можно применить этого гиганта, если дева не станет выкаблучиваться и даст им порулить.
Глава 31. Ключи силы. Финал
— Думай, Юра, думай, — прошептал я, глядя на это новое чудо. Или как оно по местному будет? «Пьенса, Юрис, пьенса».
Но вместо меня уже подумали, так как четвёрка дементэ во главе с артефактоносицей, переключила внимание на нас. Они сообразили, что потеряйцы близко не подойдут, а защиты хват, на то, чтоб их воспринимать не больше, чем рой оводов. Да, кусачие, но не смертельно.
— Пли! — раздался вопль Ребекки, и солдатки, высунувшись из-за фургонов, дали дружный залп, снова погружая форталезу в клубы вонючего порохового дыма. Почти одновременно с этим по неприятельницам ударили заклинаниями Лукреция и Марта. Но не молниями, так как до врага слишком далеко, а швырнули кучки земли. Мешанина из песка, клочьев травы и гальки полетела по крутой дуге, оставляя за собой пыльный след, а затем и розовые, как фитолампа для рассады на подоконнике, круги на защитном барьере неприятельниц.
